— Мсье Бюсси спешит, его ждут неотложные дела.
Такой толстый намек не мог проигнорировать даже такой тупица, как Морис. Так что он остановился и задумался. Вот прямо вылитый тролль Зяма между двумя морковками!
— Да-да, он очень занят. Извини его, Фифи, он никак не может пойти с нами, — поддержала гэльса Ольга. — Но ты не волнуйся, Колин не даст тебе скучать, правда же, Колин?
— О да, мое сокровище. Со мной тебе будет хорошо. Кстати, тебе просто невероятно идет этот оттенок. Как он называется, милая? — взяв Фифу за руку, Колин встал между ней и Морисом, напрочь загородив того собой.
Рене усмехнулся. Сразу видно боевика в демон знает каком поколении: четко просчитывает диспозицию, идеально исполняет отвлекающие маневры. Не очень только понятно, зачем ему сдалась мадемуазель де ла Брильен. Вроде герцог Нешвилл не бедствует, может себе позволить жениться на ком захочет а не на приданом. Но кто такой Рене, чтобы мешать ему избавить их с Морисом от ужасной невесты!
По счастью, братец посчитал так же. Хотя Рене был уверен, что все равно тот долго на месте не усидит и так или иначе снова подкатит к Ольге. Настырный гаденыш. Чтоб он чирьями покрылся.
Не то чтобы Рене проклял вальяжно удаляющегося братца — покрываться чирьями за компанию ему не улыбалось.
Проводив Мориса взглядом, Рене повернулся к Тори. Та понимающе улыбалась.
— Мне нужен пистоль и адрес заведения, где не задают глупых вопросов.
Со взбунтовавшимися гормонами нужно что то делать, возможно, его болезненное влечение к Ольге — всего лишь результат долгого воздержания? И желание убить рыжего гэльса, под руку с которым Ольга ушла к лифту — тоже.
Фрау Курт, не стесняясь, задрала юбку и вытащила из-за подвязки маленький пистоль.
— Заведение на улице Роз. Называется «Колибри», его держит пара альвов. Там умеют держать язык за зубами. А теперь расскажи, что произошло с люстрой?
— Упала от старости, — пожал плечами Рене. — Уверен, ты полностью в курсе расследования, которого нет.
— Эти ученые мужи, — скривилась Тори. — Никто не хочет скандала. Но все же, Рене. Ты что-то почувствовал заранее, иначе бы не вытолкнул оттуда Ольгу.
— Все-то ты знаешь, — недовольно буркнул Рене.
— Я знаю, что если с тобой что-нибудь случится, мне придется собирать чемодан и садиться на первый же корабль до Нового Света. А лучше — до другого мира. Как-то я к этому не готова. Первый раз в жизни мне попался нормальный мужчина, и терять его из-за твоего нездорового благородства? Ну уж нет. Так что рассказывай, будь любезен. Может быть я и завязала со шпионскими играми, но ради спокойной жизни я, так уж и быть, о тебе позабочусь.
Через полчаса Рене стоял посреди Банковской площади, с которой открывался прекрасный вид на часы Академии, знаменитое творение Сальваторе Даэли. Все ведь так просто! Время — деньги. Осталось лишь понять, что именно подскажет это сочетание. Набор цифр, координат, направлений? Или все намного проще...
Над городом проплыл мелодичный, завораживающий звон. Пять ударов — пять вечера по времени Виен. Остальные двенадцать циферблатов показывали время других столиц — Лондиниума, Брийо, Владимира... Некоторых столиц Рене не знал просто потому, что они были не в этом мире. Допустим, Нью-Йорк. Где это? Название бриттское, но такого города ни в Бриттии, ни в Новом Свете нет.
Разглядывая циферблаты и проглядывающие за ними призраки других мест и возможно времен, Рене размышлял. Все это, в том числе зрелище невероятно высоких башен, светящихся в разноцветном ночном небе Нью-Йорка, видно не только с Банковской площади, но и откуда угодно. Значит должно быть что-то еще. То, что можно увидеть лишь отсюда.
Хм...
Его размышления прервал крик торговки-разносчицы:
— Лучшее мороженое! Сахарный миндаль! Настоящие брийонские вафли! Только у нас десерт по рецепту императора Мориса Золотого! Эй, благородный господин, угостите вашу даму Золотым мороженым!
Рене сердито оглянулся, обвел взглядом магический «холодный шкаф» на колесиках, сам дородную торговку в нелепой шапочке в форме свернутой в рожок золотистой вафли...
И его осенило.
Ну да! Конечно же! «Время — деньги» это не только девиз основателя «Драккара», но и его самого крупного инвестора, друга и покровителя: Мориса Золотого. Первой в мире коронованной особы, основавшей собственный банк. И один из первых его филиалов — вон он. «Имперский Банк», с короной на вывеске. Именно благодаря ему эту площадь и назвали Банковской, остальные финансовые заведения лишь последовали его примеру, так что сейчас их на площади целых пять. Самые надежные, самые солидные банки мира: четыре иностранных и один Астурийский.
Значит, смотреть надо от «Имперского банка». Возможно, от входа.
Обрадованный открытием, Рене подошел к тележке с мороженым и взял сразу две порции «лучшего императорского» — в толстой хрустящей вафле, с засахаренным миндалем, шоколадной крошкой, свежей земляникой и капелькой гэльского виски.
Под хруст вафли жизнь казалась особенно прекрасной. Настолько, что он почти увидел, как к нему подходит Ольга — и он протягивает ей второй рожок мороженого, а она нежно улыбается и слизывает самую крупную земляничину...
— Расставился тут, урод! Ну-ка с дороги! — вырвал его из сладкого наваждения хамский вопль.
Рене еле успел увернуться от хлыста — и не успел (да и не захотел) останавливать сорвавшееся с пальцев чумное проклятие. Что не помешало идиоту на лошади замахнуться и ударить снова. На этот раз Рене перехватил конец хлыста — уронив второе мороженое и пожертвовав зачарованной и укрепленной перчаткой — и дернул. Правильно дернул, так что идиоту пришлось выпустить хлыст из рук.
Лучше бы свалился сам. Тогда и рассеченную перчатку было бы не так жаль.
Ухмыльнувшись примерно как делает это отец, Рене встретил растерянный взгляд придурка и с удовольствием отметил, как тот бледнеет и спадает с лица — холеного, с модными бачками и бледно-голубыми глазами.
— Ты... да как ты смеешь! — по инерции продолжил задираться безмозглый хлыщ. Но уже как-то не особо уверено.
— У тебя час, чтобы найти специалиста по проклятиям. Через час — сдохнешь, как подзаборная шавка, — сообщил ему Рене. — Цени мою доброту.
— Доброту?! Да ты, смерд!..
— Виконт Дебюсси-Курбе, — так же невозмутимо поправил его Рене. — Если выживешь, я с удовольствием проткну тебя чем— нибудь колюще-режущим. У меня хобби, колоть подсвинков благородных кровей. Найдешь меня в Академии, мизерабль.
В подтверждение серьезности намерений Рене кинул ему в лицо испорченную перчатку.
Перчатку анацефал проигнорировал — немудрено, проклятие уже начало действовать. Первые признаки чумы не слишком-то приятны, а через несколько минут начнут вспухать бубоны, что добавит ощущений.
— Что ты сделал со мной? Проклятый темный маг!