Кстати, его первые уроки оказались до сумасшествия интересными и такими же выматывающими. На первом же его занятии темный факультет в полном составе выехал на зачистку кладбища. Под руководством Бастельеро они упокоили подручными средствами (вроде осиновых кольев, железных лопат и Барготовой матери: это чудесное заклинание освоил весь факультет) чуть не полсотни голов какой-то дряни. А потом, на том же кладбище, все в ошметках разложившейся плоти и эктоплазмы, эту дрянь классифицировали, разбирали ошибки и делились особо удачным опытом. Незабываемый урок. Без дураков. Сразу хочет и технику безопасности подтянуть, и артефакторику, и физподготовку, и ритуалистику, и до Баргота всякого прочего.
Потому что все Ольгино самомнение — о, каким могучим магом она себя считала, дурочка! — упокоилось на том же кладбище. Где-то у стригоя под хвостом. И тот же стригой снился ей в кошмарах третью ночь подряд, несмотря на укрепляющие и восстанавливающие нервную систему отвары приготовления Элизы.
«Придворный зельевар темного факультета», — смеялась она и варила, варила зелья кастрюлями.
После Бастельеро остальные уроки казались едва ли не отдыхом. На них хоть посидеть можно было! Иногда. Как вот тут, на артефакторике — пока изучали самые основы, давно Ольге известные.
Вот она и думала. О проклятии, будь оно проклято. Ее исследования застопорились ровно на девизе основателя «Драккара». Никаких идей, куда ведет фраза «время — деньги» у нее не было. Разве что сегодня что-то такое мелькнуло, когда Морис позвал ее смотреть на башенные часы с какого-то особого ракурса. И то наверняка был обманный финт. С какой стати Морису подсказывать ей, как снять проклятие? Правильно, ни с какой. И вообще непонятно совершенно, что же ему на самом деле надо. Ну, не считая возможности подразнить брата.
Невольно Ольга вернулась к ночи последнего покушения. Несмотря на то, что администрация АМН клятвенно заверяла, что никакого покушения не было, просто несчастный случай, Ольга знала: было. Что-то Фурия, которая и беседовала с ними от лица администрации, недоговаривала. То есть конечно версия разболтавшегося крепления выглядела вполне правдоподобно. Одно но: не только Ренар ощутил магическую вибрацию, но и она тоже. То самое ощущение мигнувшего света и внезапной тяжести. Ренар все же темный маг, а не видящий.
Так что — бдительность и осторожность, осторожность и бдительность. Собственно, Бастельеро тоже не поверил в несчастный случай, но категорически запретил своим студентам копаться в этом деле самостоятельно. Чтобы не спугнуть заговорщиков. Что за заговорщики и что им нужно, он не сказал. Только «пока слишком много версий, чтобы говорить что-то конкретное» и «спасение утопающих — дело рук самих утопающих».
Ох, как этим самым утопающим хотелось спать! Стоило чуть расслабиться — и все. Глаза закрываются, голова клонится на теплое и удобное плечо рядом...
— Студентка Вульф! Это уже переходит все границы приличий! — раздался отвратительно громкий голос преподавателя.
Ольга вздрогнула, распахнула глаза — и поняла, что все-таки уснула. Но не это самое страшное. А то, что теплое плечо, на котором она так удобно устроилась, принадлежало Морису. И обнимающая ее за плечи рука — тоже.
— Вы о чем, магистр? — тут же сделал наивные глаза тот. — Мы всего лишь проверяли, усилится ли сигнал артефакта, если совместить два вектора внимания. К сожалению, условия далеки от лабораторных, однако результат вполне определенный. Вот смотрите, я сделал кое-какие расчеты...
Преподаватель скривился, глядя на предъявленную ему бумажку, полную неудобочитаемой абракадабры, и сверкающие научным энтузиазмом разноцветные глаза студента Бюсси.
— Дайте сюда, посмотрю позже, — процедил он. — А вы, студентка Вульф, извольте к доске. Раз вы настолько хорошо разбираетесь в артефакторике, что уже проводите самостоятельные эксперименты — уверен, вы покажете остальным, как правильно пользоваться кристаллом правды.
— А, конечно! — закивала Ольга.
Отличный повод размять ноги и отойти подальше от Мориса. Как можно дальше! Лучше — на другой конец аудитории!
— А напарником вашим будет... — профессор оглядел лес поднятых рук, все как одна — мужские. И ехидно усмехнулся: — Вы, студент. Да-да, именно вы, и уберите тетрадь, она вам не поможет.
Единственным из студентов мужского пола, не выразившим горячего желания поработать в паре с Ольгой, а наоборот, отвернувшимся и нарочито углубившимся в свои записи был — угадайте, кто?
Правильно. Ренар.
Ольга про себя удивилась: настолько наивная и прямолинейная манипуляция, что даже смешно. Но ведь сработала же! Однако удивилась она или нет — но к доске пошла сразу и быстро. Чтобы взять кристалл первой — и спрашивать, а не отвечать.
— Отлично, я вижу, вопросов о процессе у вас нет, — кивнул преподаватель. — Раз так, еще раз поясните своим коллегам, как работает кристалл.
— А... нужно всего лишь активировать кристалл малой толикой сырой силы и настроиться на отраженную волну, — своими словами пересказала содержание лекции Ольга. В самом деле, ничего же сложного, все идеально прозрачно и логично. — Это будет состояние покоя, нейтраль. Далее нужно задать вопрос, на который реципиент должен ответить заведомую правду, а затем заведомую ложь. К примеру...
— Пример — сразу на практике, Вульф.
Ольга лишь пожала плечами.
— Хорошо. Отвечайте только «да». Ренар — это ваше имя?
— Да, — ровно сказал горбун, стоящий напротив Ольги.
Кристалл засветился голубым. Правда.
— Теперь так же, только «да». Вы сейчас находитесь в столице Франкии?
— Да, — так же ровно ответил Ренар и едва заметно улыбнулся.
Кристалл замерцал красным. Ложь.
— Как видите, частоты правды и лжи определены, и они отличаются от частоты покоя. Теперь можно проводить полноценный допрос. Впрочем, опытный дознаватель вполне может обойтись без настройки.
— Достаточно теории, студентка Вульф, — недовольно перебил ее преподаватель. — Приступайте к вопросам. Вслух, чтобы все студенты слышали.
Ольга снова пожала плечами. Вслух — проще, чтобы задавать вопросы мысленно, нужно много практики и отличное сосредоточение. А с этим проблемы — мысли разбегаются. Слишком о многом хочется спросить Ренара, но только большинство вопросов не стоит задавать при всех. А то еще ответит правду, с него станется.
Горбун явно прочитал ее мысли по ее же лицу — судя по насмешливому блеску разноцветных глаз в прорезях маски.
Впрочем, есть несколько вопросов, которые можно задать на публике. Все равно никто не поймет, о чем это.
— Ты знал мое имя, когда проехал красный мобиль?
— Нет, — все с той же легкой насмешкой ответил Ренар.
Кристалл в руках Ольги засветился голубым и еле заметно завибрировал.
— Ты знал, что я буду здесь, когда поступал в АМН?
— Нет.
Снова голубой. Правда. Какой-то Д'Амарьяк сегодня неестественно правдивый.
— Ты любишь своего брата?
— Да. Очень.
Голубой. Голубой?!
Ольга перевела недоуменный взгляд