Летом 1588 года понадобилось целых двадцать четыре часа, чтобы с помощью огня маяков передать информацию о появлении Непобедимой армады из Корнуолла на юго-западе Англии в Лондон. Двумя веками позже, в 1805 году, депеши, содержавшие детальные новости о знаменитой победе Нельсона в битве при Трафальгаре, а это уже Гибралтар, проделали тот же путь за рекордные тридцать семь часов. Менее чем через столетие Шерлок Холмс отправил телеграмму из Дартмура, графство Девон (рядом с границей Корнуолла), в Лондон и получил ответ («Телеграмму получил. Выезжаю ордером на арест. Буду пять сорок. Лестрейд») за несколько часов («Собака Баскервилей»). Подобная революция в области средств связи была еще более красноречивым примером того, как наука трансформировала повседневную и деловую жизнь на протяжении XIX века.

Несомненно, без быстрой коммуникации многие из историй Шерлока Холмса закончились бы не так удачно. Королева Виктория наблюдала за первым телефонным звонком в Великобритании в 1877 (см. с. 125), когда Конан Дойл изучал медицину. Согласно «биографам» Шерлока Холмса, тогда ему было девятнадцать лет. Интересно, что телефонные звонки появляются в двух ранних текстах: «Знак четырех» и «Человек с рассеченной губой» (1891); потом они надолго исчезают, и появляются только в «Знатном клиенте» (1924) и «Человеке с побелевшим лицом» (1926). Можно предположить, что Холмс, руководимый литературными инстинктами своего создателя, избегает новейшей коммуникационной технологии, пользуясь более осязаемой – и, возможно, романтичной – телеграфом (см. также с. 120).

Тлектрический телеграф – отправка сообщений по медному проводу – появился благодаря открытию вольтова столба (ранняя форма аккумулятора), гальванометра, электромагнита и реле. В 1838-м американец Самюэль Морзе передал первое кодированное сообщение, а в следующем году Уильям Кук и Чарльз Уитстон установили демонстрационную телеграфную линию на одном из участков железнодорожной сети в Великобритании. Позже изобретение телепринтера позволило печатать переданные по телеграфу сообщения в виде телеграмм.

Что бы мог сделать Холмс, используя средства, доступные современным детективам, – беспроводная связь (1900-е), радиотелефон (1946), факс (1964), Интернет (1980-е), смартфон (2000-е), Ватсап (2009) и так далее, – знает только Всевышний.

Поезда – очень важная черта мира Шерлока Холмса.

Как телеграф изменил область коммуникаций, так железные дороги совершили революцию в транспорте. Первая пассажирская линия в мире – железная дорога между Ливерпулем и Манчестером – открылась 15 сентября 1830 года. Через пять лет в стране было 403 мили путей, к 1840-му цифра увеличилась до полутора тысяч, а еще через десять, в 1850-м, Британию пересекали 6500 миль путей. И эта цифра более чем удвоилась к концу столетия.

Упоминаний железнодорожных поездок в текстах о Шерлоке Холмсе слишком много, чтобы их просто перечислить. Как мы увидим (с. 140), поезда позволяли и самому сыщику, и тем, кого он преследовал, перемещаться с невообразимой для прежних эпох скоростью. Очередной пример того, какое двусмысленное наследие оставляет наука: она расширяет возможности для преступников, но в то же время и возможности для их поимки. Дальнейшие достижения на ниве транспорта – автомобиль и аэроплан – возникают только в сборнике «Его прощальный поклон» (1917), и то упоминаются вскользь.

Если Холмс перемещается не пешком и не на поезде, то он предпочитает транспорт вроде кэба или догкарта. Современные чувствительные читатели, привязанные к домашним животным, могут расстроиться, обнаружив, что их любимый детектив разъезжал в экипаже, запряженном собаками[10]. Но не стоит беспокоиться: догкарт вовсе не колесная версия эскимосских саней, которые тащат хаски, но легкий открытый двухколесный экипаж, в который запрягали единственную лошадь. Исходно его придумали, чтобы сопровождать охоту, и позади сиденья располагалось отделение для охотничьих собак, отсюда и сбивающее с толку название.

Ни кэб, ни догкарт не были продуктом особенной научной или технологической изобретательности, но, учитывая, как использовал их наш детектив, часто на большой скорости, на них можно смотреть как на предшественников современных скоростных средств транспорта, которые есть в распоряжении у органов правопорядка.

Наука изменяла внешний мир, создавала в нем новые вещи, но с 1880-х ее начали использовать для того, чтобы разобраться, как функционирует наш разум. Тысячелетиями исследования подобного рода были окутаны религиозным, магическим или философским туманом. Только в XIX веке термин «психология» постепенно вытеснил и заменил более древнюю «ментальную философию».

Американская психологическая ассоциация признала специализацию в судебной психологии – использование инструментов и техник психологии в юридическом процессе – только в 2001 году. Но к тому моменту эта дисциплина, хотя ее не всегда выделяли из родственных, имела уже длинную историю, она существовала под зонтиком общей психологии, покрывая такие области, как надежность свидетелей, идентификация психических заболеваний и определение лжи. В некоторых ее областях, как мы увидим (с. 98), Холмс был неофициальным первопроходцем.

Первые работы в новой области науки появлялись большей частью во Франции и Германии, где реформаторы XIX века занимались клиническим анализом ментальных нарушений. Десятилетиями позже возникло определение того, что мы зовем «синдромами», еще позже возникли термины вроде «шизофрения» и «аутизм». Публикация в 1874 «Принципов физиологической психологии» Вильгельма Вундта позволила зафиксировать тот факт, что нервная система, мозг и их функции отвечают не только за физическое, но и за психическое здоровье. Последнее десятилетие века, когда Холмс активно трудился в качестве детектива-консультанта, отмечено началом психоаналитической работы Зигмунда Фрейда в Вене.

Холмс никогда не использовал слово «психология», и в корпусе текстов оно появляется один раз, в виде названия «Вестник психологии», в котором доктор Мортимер поместил статью «Прогрессируем ли мы?» («Собака Баскервилей»). Это само по себе ничего не доказывает, но, как мы увидим, шестьдесят историй канона содержат достаточно информации, чтобы сделать вывод – Холмс был в курсе того, как развивается современная ему психологическая наука. К сожалению, темное облако дарвиновской теории висело над изучением поведения преступников, где использовались термины вроде «умственно отсталый», которые подразумевали, что правонарушители рождаются с преступными наклонностями. Холмс намекает на это, когда припечатывает Джеймса Уиндибенка в «Установлении личности» (1891) как «хладнокровного мерзавца», который однажды сделает нечто «очень плохое» и закончит дни на виселице.

Если наука в состоянии объяснить, как функционируют человеческий разум и материальный мир, то почему бы не приложить ее к человеческому обществу, спрашивали некоторые интеллектуалы XIX века. Они предполагали, что научное изучение общества, того, как оно менялось на протяжении истории, позволит открыть законы, им управляющие. Такую попытку предпринял немецкий философ и экономист Карл Маркс (1818–1883), возмущенный индустриальным адом и неравенством, что царили в окружающем мире. В результате появился Das Kapital («Капитал», три тома,