Интересное дело, в ту же поездку она впервые почувствовала безошибочность слов Анке, которая однажды рассказала, что дочери по ее женской линии обладают особой чертой, даже даром. Если девушка не была внешне первой красавицей, все представители мужского пола были покорены ею, восхищались, чувствовали влечение, в то же время никто не смел прикоснуться к такой девушке. Шиду одаривали кроткими взглядами, все с ней были обходительны и галантны, в то время как других девушек из компании могли попытаться обнять, или задеть, или неприлично ущипнуть.
Несмотря на такое внимание, в первый же вечер Шида получила удар по собственному самолюбию. Она всегда чувствовала особое отношение к себе со стороны Леона. Хотя он был приветлив со всеми сестрами в доме Ксемиль, близкими и дальними, но это являлось само собой разумеющееся. Но в доме Анх-Ран была гостья, за которой, как подтвердилось впоследствии, он активно ухаживал. Шида уже не помнила ни имени, ни лица, однако страшная зависть тогда охватила ее. Леон был еще более обходительным с той особой. Страшная ревность грызла ее, когда он шел проводить ее до комнаты. Нетрудно было догадаться, что перед прощанием она дарила ему «поцелуй». Совершенно разбитая, Шида после их ухода спешила в сторону дома к своей комнате, отвечая отказом на предложения ребят проводить ее. Разве что Генри, который удивительным образом был со всеми девушками, но в то же время явной пары не выбирал, несколько раз сопровождал анданту.
Походы на море ознаменовались для Шиды бесконечным сравнением уже сформированных физически барышень с ней самой, подростком. Она даже попросила няню Ию прислать ей легкое платье из полупрозрачной ткани, в котором можно было скрыть свою детскую фигуру.
Хоть первая поездка в дом рода Анх-Ран оказалась тяжкой для Шиды, на следующий год она не отказалась. Ей не хватило июля, чтобы насладиться общением и требовалось еще. Анданта уповала на то, что за год все могло измениться, и прежний предмет обожания Леона исчез. Предположение оказалось верным, ее не было. И в целом ряды компании поредели. Шида также пользовалась успехом у мужской половины, Генри играл роль юного ловеласа, Леон же явно переживал. Двое пытались приободрить его, таскали с собой на море, ограждали от источников к воспоминаниям о той особе, отвлекали разговорами и логическими играми.
Шида хорошо запомнила, как они однажды лежали втроем на берегу Бездонного моря. Дело было к вечеру, но солнце еще не спешило спрятаться за горизонт, и неожиданно Леон произнес:
— Хорошо, что мы все вместе…
— Да, — протянули в один голос оба его друга. Им действительно было невероятно хорошо и комфортно втроем. Брат, сестра и друг.
Следующий год, когда Шиде было уже шестнадцать, а Леону и Генри по восемнадцать, и они должны были начать учебу в высшем учебном заведении, беззаботный летний отдых оказался для них последним. Причем в июле парни сдавали вступительные экзамены, и по сему в их распоряжении оставался последний месяц самого теплого времени года, который по традиции было решено провести в доме Генри, там же они и встретились впервые после разлуки. Шида сильно изменилась, и оба ее друга отметили это сразу же. Глаза поумнели, само поведение прониклось тем внутренним благородством, куда-то пропали детские привычки, слова и глупости.
В первый же вечер она предложила сходить и поприветствовать море и по возможности даже искупаться в нем. Идея была принята на ура, все трое быстро собрались и пошли на пляж, который оказался пустым.
Шида, облаченная в знакомое тонкое платье, скинула обувь на песочной косе и босиком отправилась к воде. Она остановилась… и чувствовала, как периодически накатывает волна и щипает пальцы ног. Пока ребята оставляли вещи, они вдруг услышали голос Шиды. Она пела… на незнакомом, видимо, старинном языке, а ветер, трепавший ее волосы, подхватил песнь и понес по берегу. Море шумело, катая волнами камушки. Девушка направилась вдоль берега, продолжая петь. Несмотря на удаление в море по ближайшему пирсу, голос девушки не терялся и звучал, будто из воздуха. Леон, ведомый неизвестной силой, направился за ней. Она остановилась на краю, а он в нескольких шагах от нее. Вдруг по ее телу скользнула ткань, и девушка осталась в купальнике. Леон увидел чудесный рисунок на ее спине. Нарисованная ветвь брала начало на левой лопатке, делала поворот, двигаясь к правой. Далее ветвь плавно спускалась к бедру, на несколько сантиметров исчезала сбоку, и, вновь возвращаясь в поле зрения, спускалась до уровня колен.
Не успел он произнести что-либо, как о пирс ударилась волна и неведомым образом поднялась так высоко, что Шида прыгнула и улетела вниз вместе с ней. Леон перепугался и подскочил к краю, но увидел, что все в порядке. Шида держалась на воде и, улыбаясь, смотрела на него:
— Море сегодня ласковое! — крикнула анданта.
Что-то переменилось тогда в них всех, в хорошую или плохую сторону, они так и не поняли, но ясно было одно, три верных друга стали другими. Только благодаря тем детским родственным связям и общим воспоминаниям они общались также легко и весело. Все чаще Шида замечала на себя взгляд Леона, ей даже казалось, что он хочет что-то сказать, но не может. Генри же был как всегда учтив, обаятелен и любвеобилен. Он ухаживал за всеми, но позднее рассказывал Шиде, что думал только о ней. Самое большее, на что он тогда отважился, это в последний день августа предложить Шиде прогуляться. Леон покинул друзей раньше, сказав, что чувствует себя неважно. Они были вдвоем недолго, разговаривая о разном и обходя стороной лишь одну тему — завтрашнее прощание на еще один учебный год. Затем Генри проводил анданту до ее комнаты.
— Шида? — тихо позвал он ее, когда они уже пожелали спокойной ночи друг другу, и она почти вошла в комнату. Девушка обернулась. Генри набрался решительности и, потянув ее к себе, быстро поцеловал в губы, чтобы она не успела опомниться и чтобы он сам из-за волнения вовсе не отказался от порыва чувств. Шида тогда ничего не ответила: оба стояли в коридоре, смотря друг другу в прямо глаза, и затем она сделала шаг назад и медленно закрыла дверь, не убирая взгляда до последнего.
Уже будучи в комнате, Шида не легла в постель. Она решила, что нужно успокоиться после яркого проявления чувств со