Анке не слушала ее.
— Сам пояс говорит о том, что это черная магия.
— Чушь!
— Ты с ума сошла?! Этот пояс, он погубит тебя, и не только тебя, а весь наш род. Плата за силу — твоя человеческая сущность, ты отдаешь жизнь за лидерство?
— Это того стоит!
— Как ты будешь править, если окажешься жертвой магии Пояса?!
Анке рассвирепела и оттолкнула дочь в сторону. Быстрым движением она застегнула Пояс Доли на талии. Шида не успела остановить ее и лишь увидела, как наружу полезла черная слизь. Она покрывала Анке, глаза которой сверкали безумием и жаждой власти. Шида бросилась бежать. Ее охватил ужас последствий, о которых она прочла, но не успела поведать маме. Чернота расползется по всему дому и поглотит всех прямых отпрысков рода Ксемиль. Шида мчалась по коридорам и наткнулась на одну из своих сестренок, которая вышла в коридор на шум:
— Что случилось? Шида?!
Анданта схватила девочку за руку и крикнула:
— Бежим отсюда прочь!
— Но… Ши!.. — сестренка затормозила, и Шида увидела, что черная слизь уже поглотила ее, заглушив крик.
Мгла тянулась за Шидой, которая пыталась спастись. Анданта выбежала на улицу и побежала по дороге. Она увидела приближающихся Леона с Генри и что было силы крикнула:
— Леон! Спасайтесь!!!
Двое друзей, не внемля просьбе девушки, бросились к ней:
— Ши!!!
Волна воздуха ударила по ним и в миг все трое оказались отброшенными в сторону. Дальше всех улетел Генри, А Шида с Леоном — рядом. Они видели друг друга доли секунд, когда вдруг черная слизь схватилась за Леона и начала его заглатывать. Шида крепко держала брата за руки и пыталась вытянуть из трясины. Она верила, что может спасти его, она верила в это. И кричала все просьбы ко всем, кто мог услышать ее.
— Леон!
— Ши… — он смотрел на нее. В один миг в памяти всплыла последняя ночь в доме Генри, когда Шида и Леон также были рядом друг с другом, но никто ничего не сказал, никто ничего не сделал, хотя желал этого всеми фибрами своей души. Всего лишь мгновение, как вдруг все покрыла волна мглы…
Генри вернулся домой поздно после тяжелого трудового дня в надежде найти письмо от Шиды. Еще до отъезда они условились, что каждый вечер девушка будет писать ему письма любого содержания. Генри было неважно получить сообщение, повествование или дружеское послание, ему было необходимо прочесть хотя бы маленькую весточку от любимой Шиды. Из-за запрета встречи с ней во время похода Генри не мог думать ни о чем кроме как о вечере, когда он бежал домой и открывал ящик. Шида не скупилась на слова. Она много рассказывала о чудесной природе, отношении сандэлов к ней, чтобы андант не волновался за нее, делилась мыслями о плане битвы с противником. В ее последних письмах радость чувствовалась все сильнее и сильнее. Генри поймал себя на мысли, что все чаще она обращается к теме атинства, и он все равно увлеченно проглатывал написанные ее рукой строки.
Каждый раз, прочитав письмо, Генри чувствовал приятное напряжение в щеках, он улыбался. После томительного ожидания вечер приносил ему чудесный подарок — письмо от нее. Для усиления эмоций Генри доставал из стенки уже почти пустой пузырек с ее духами и наслаждался ЕЕ ароматом. Невидимое присутствие Шиды становилось еще сильнее.
В этот вечер он был поражен, что ящик оказался пустым. Тревога закралась в сердце. Что-то случилось, только бы с ней было все в порядке. Он беспокоился, что она так и не сможет справиться со своим страхом, не сможет поставить все точки на «i». Несмотря на всю ее внутреннею силу, все еще оставалось слабое и уязвимое место — ее прошлое.
На протяжении ночи Генри никак не мог найти себе места: вместо ужина перекусил тем, что попалось под руку, нервно щелкал кнопки телевизора, написал корявым почерком записку Шиде с вопросами, что случилось и почему она молчит. Волей-неволей ему вспомнилось, как он разговаривал с Амвросием о том, чтобы отправить Шиду в Шепчущие леса. Когда он узнал, что дело касалось рода Ксемиль, решил, что это будет наилучший способ расправиться со всеми призраками прошлого. Он больше не мог переносить ее состояние души, которой ничего не хотелось. Либо справится, либо… о втором он и не думал.
В какой-то миг, когда Генри устало посмотрел в окно на иллюминацию соседнего магазина, его сознание заполнилось воспоминаниями. Он был в своей комнате, но в то же уже время отсутствовал. Молодой андант перенесся в тот злополучный день, когда семья Шиды подверглась древнему заклятию. Он вспомнил, как девушка мчалась навстречу в поисках помощи и защиты. Мгновенно возник образ Леона, которого затягивала в жуткую трясину мрака, а она пыталась удержать его. Вдруг их накрыло волной жидкой тьмы, и тогда Генри почувствовал лишь одно: неужели? Неужели он потерял разом и лучшего друга и возлюбленную. Но волна отступила, она соскальзывала с Шиды, словно ее намазали маслом. Мрак отступал, окончательно утягивая за собой Леона. Чары ее отца тенида защитили девушку от того, чтобы не быть поглощенной заклятием. Она держала Леона до последнего, они не расцепляли рук, как вдруг анданта окончательно оторвало и унесло в пучину черноты. Шида хотела было броситься за ним, но вовремя подоспел Генри, он удержал ее, хотя девушка брыкалась и вырывалась. Она кричала, звала Леона, молила отпустить ее, все тело били судороги, и Генри до сих пор не мог забыть то отчаянье, которым она была охвачена. Казалось, что эмоции всех людей бушевали в ней, и она вот-вот взорвется или задохнется…
…Но Шида не взорвалась и не задохнулась…
…После этого происшествия Генри заботился о Ши, как мог. Весь август он провел вместе с ней в доме его рода на берегу Бездонного моря. Он разговаривал с ней, постоянно водил к воде, буквально силой тащил на лесные прогулки, читал ей книги и делал все, что мог и не мог. Все это он помнил очень смутно, но один вечер, даже мгновение легло в его память крепче, чем само несчастье в доме рода Ксемиль. В один из последних дней третьего месяца лета, когда они вместе гуляли по берегу бушующей водной стихии и слушали, как вода катает камушки своими волнами, Ши вдруг произнесла ту редкую мысль вслух:
— Я не сказала самых важных слов в моей жизни.
Генри чувствовал, что Ши вряд ли сможет ответить с такой же самоотдачей на его заботу, хотя и была безмерно благодарна ему (как она говорила позднее). Порой появлялась мысль, что анданта потеряла все свои эмоции в ту