Наконец воины вновь сели на коней, а Эдвин попросил привязать его к лошади и отряд отправился дальше. Вполне вероятно их ждали и другие засады, и теперь, когда принц узнал о возможном преследовании их группы имперскими колдунами, он принял решение не ехать по дорогам, а передвигаться по лесу. И не только по всей территории Велерина, но и уже сейчас, в Леорнии. Еще через несколько дней они благополучно достигли озёрного края. Здесь их передвижение довольно сильно затруднилось, потому что приходилось часто отыскивать проезд между озёрами и прудами, так как дорога то и дело заходила в тупик, упираясь в очередной водоём. Но и эта часть путешествия прошла спокойно, их никто не беспокоил на всём протяжении пути и они, наконец, выехали за пределы своей страны. Для того, чтобы не терять время они должны были пересечь болото, которое лежало впереди, недалеко от них, если они поедут напрямик. И теперь надо было соблюдать особую осторожность и при передвижении и при устройстве лагеря, чтобы не нарваться на пограничные конные патрули, которые, может быть, их уже ждали. Правда, им придётся время от времени пополнять свои запасы продовольствия, но не так уж часто. Кони пока могут продержаться на подножном корму, их только иногда надо будет подкармливать, а сами они смогут добывать себе дичь, благо в их отряде есть отличные лучники. Ну а если надобность в пополнении запасов всё-таки возникнет, то лучше это делать в каких-нибудь деревнях на отшибе, отрядив для этой цели не больше двух-трех человек. Хотя потом, ближе к зиме, когда землю начнёт засыпать снег, им придётся покупать фураж для лошадей, ну да там видно будет, так далеко они пока не заглядывали.
От озерного края до болота был ещё день пути, и проходил он в основном по небольшим прозрачным рощицам. К болоту отряд подошёл еще днем, но ближе к вечеру. Поэтому они посчитали лучшим сразу в него не соваться, а идти назавтра утром. На следующий день, после завтрака, все разобрали слеги, которые заготовили себе накануне, вырезав их из молодых деревьев, завязали лошадям глаза, чтоб те не пугались взрывающихся болотных газов, и, повели их за собой. Встав друг за другом в три ряда, мужчины пошли по торфяной подушке, покрытой слоем воды, на которой лежала мягкая и толстая корка из мха — сфагнума, проверяя торф шестами на «пробиваемость». Над болотом клубился молочный туман, видимость была отвратительная, что-либо различить можно было только на расстоянии вытянутой руки.
Люди были насторожены, ведь об этом болоте много чего говорили, но поначалу ничего плохого не происходило. Лошади не упрямились, поверхность, по которой ступали воины, была надёжная, насколько это вообще возможно в таком месте. Уровень воды то опускался, и тогда все шли по колено в вонючей и мутной кашице из мха, а иногда повышался, и им приходилось продираться вперед, иначе и не скажешь, по пояс опускаясь в мерзкую жижу. Болотный кисель и слой мертвого сфагнума, который вибрировал под ногами, сильно затрудняли и тормозили движение, тягостно изматывая людей. Поэтому шли они очень медленно, и видимо, пройти это болото можно было только за несколько дней, тем более, что растянулось оно на многие лиги. Друзья только надеялись, что на ночь они смогут найти какой-нибудь более или менее сухой участок. И такое место было ими найдено, правда вечер ещё не наступил, но все так сильно устали, что решили заночевать здесь, к тому же, ребята не знали, найдут ли они что-либо подходящее позже. С трудом разместившись вместе с лошадьми на небольшом островке суши, люди сначала покормили своих скакунов овсом, купленным в последней приграничной крепости, куда специально приезжали для этого, и напоили их взятой с собой водой.
Потом, переодевшись в сухую одежду, сами поели солонину, поскольку развести огонь и приготовить на нём горячую пищу было негде. И наконец, легли спать, оставив одного часового, который должен был смениться через два часа. Наступила ночь и всё это время, до утра, вокруг их лагеря кто-то завывал, ухал, хохотал — казалось, что сюда собралась вся нежить этого мира и люди, несмотря на усталость то и дело просыпались. И, несмотря на то, что они переоделись в сухую запасную одежду, все же холодно было осенью без костра, хотя шел всего лишь ее первый месяц. Наконец наступило утро, и все вздохнули с облегчением. Правда, пришлось снова облачаться в мокрое одеяние, что совсем не добавило людям хорошего настроения. Да к тому же туман стал ещё более густым, чем накануне, хотя, казалось бы, куда ещё гуще, но, увы, пришлось идти, почти ничего не видя. Первые несколько часов чего-либо особенного не происходило, а вот потом…!
Неожиданно на принца, медленно бредущего впереди, из тумана прямо на тропу выскочила нежить, которую местные жители называли болотным вепрем за его сходство с обычным лесным кабаном. Это была здоровенная тварь, ростом с крупного телёнка, с огромными, в руку длиной, изогнутыми вниз, клыками. Он свободно передвигался по болоту благодаря большим лапам с перепонками, похожими на лягушачьи. Вепрь набросился на Эдвина, пропоров ему правую ногу. Принц, невзирая на внезапную, очень сильную и резкую боль, выхватил свой меч, и загнал его твари в глотку. Нежить взревела, и, мотнув головой, сбросила юношу в сторону, и он, пробив слой торфа, начал быстро погружаться в серо-зеленую, взбаламученную его падением, взвесь. А тварь тут же, несмотря на торчащий из ее пасти меч, напала на лошадь и убила ее, пронзив несчастное животное своими острейшими клыками. Идущий рядом с Эдвином Нэт, успел среагировать и отрубил недобитой нежити голову, пока она не напала ещё на кого-нибудь, конечно не забыв после этого выдернуть из ее зева оружие своего юного командира. А пока барон разбирался с «вепрем», остальные товарищи принца, стоящие к нему ближе всех, занялись его спасением.
Вразнобой выкрикнув Эдвину, чтобы он не двигался, они сразу же споро, но осторожно направились в его сторону, чтобы встав неподалеку от юноши, дотянуться до него палками, за которые он сможет ухватиться. Ну а пока друзья принца спешили к нему на выручку, он сам старался не шевелиться, зная, что иначе еще быстрее пойдет ко дну, хотя итак до этого оставались считанные мгновения, ведь он тонул не в