По прошествии недели Олег начал уставать от гнетущей дождливой осени и опять заговорил о перелёте. Птица разволновалась больше, чем в прошлый раз, снова начала настаивать на отсрочке. Все последующие дни он мрачнел и однажды вечером решился выяснить отношения:
– Какова причина того, что я до сих пор здесь? Мне позарез надо в город!
– Тебя в этом городе чуть на тот свет не отправили!
– Я же не могу жить здесь вечно! Мне надо быть в городе в следующую субботу край!
Олег уже не говорил, а кричал, активно жестикулируя руками.
– И что за срочность, которая ценнее жизни? – с недоверием уставилась на него Птица.
– Да свадьба у меня, ты понимаешь, свадьба! – Постоялец схватил себя за горло, тем самым показывая насколько он загнан в угол. Он уставился на неё безумными глазами; его лицо, на котором к этому времени обозначилась борода, из-за нахлынувших эмоций раскраснелось. В какую-то секунду ему показалось, что в её мимике не проявилось ни малейшего удивления. Но она всё же задала вопрос:
– Чья свадьба?
– Да моя свадьба, ты понимаешь, моя! У меня в городе невеста-красавица, с ума там сходит… Похоронила меня, наверно… А я тут себе прохлаждаюсь!
Птица отвернулась и ему послышалось, как она пробурчала себе под нос: «Хорошо бы, если б похоронила…» Он застыл на одном месте, и краснота на его лице сменилась бледностью.
– Что?
– Если поспешишь, тебя и похоронят! И вряд ли тогда твоя невеста тебя дождётся.
Олег поостыл, а скорее всего, сделал вид. Он сел за стол и отвернулся к окну, залитому проливным дождём. Лес за окном приобрёл мокрый и понурый вид, деревья всё время колыхались от влажного ветра, на небе была одна серость. Ему показалось, будто лес что-то шепчет, словно он был большим единым организмом, разговаривающим с ним на своём языке.
– В такие моменты начинаешь представлять: каково сейчас зверькам, которые там живут? – Олег с грустью всматривался в тёмную глубину под мокрой листвой. – Где они сейчас прячутся от дождя? У кого есть норы, они сидят в них и наблюдают, как я сейчас. А у кого их нет?
– Прячутся под ветками. – Птица расположилась за столом с другого края.
– Вот и я сейчас прячусь.
– У тебя есть нора.
Олег с укоризной повернулся к ней.
– Ты хоть понимаешь, что я не зверь? И не мужик-птица! Я привык жить в городе, среди людей. – Он опустил глаза, нервно теребя повязку на запястье. – Мы заказали дорогущий ресторан. Народу понаприглашали – сто человек! Этих троих среди них не было, наши с ними отношения к тому моменту уже разладились. Может всё это и послужило дополнительным толчком к тому, что они сделали. А может и без того планировали… В любом случае от них исходила одна зависть. – Он разворошил повязку так, что она развалилась, тогда он нервными движениями полностью развязал её и закинул на кровать. – Я познакомился с ней полгода назад. Когда увидел её, просто потерял дар речи – девушка с обложки, даже представить себе не мог, что она обратит на меня внимание. Конечно, зависть… Вот поэтому я здесь.
Дождь с грозой всё не прекращался. Олег дня четыре ни на чём не настаивал, понимал, что в такую погоду ни одна птица не летает и не то, что птица, даже у самолётов нелётная погода. Но на следующей неделе, когда небо прояснилось, начал снова психовать: почему он до сих пор продолжает сидеть в этой избушке, почему они никуда не летят? Птица отговаривала его, как могла, и чем ближе подходил день свадьбы, тем ожесточённее он становился. Теперь они каждый день либо не разговаривали, либо скандалили по пустякам.
За день до свадьбы выдался хороший день. Хозяйки не было дома. Олег, не выдержав, набрал с собой питьевой воды, прихватил съестное и отправился в путь, определив по солнцу, куда бы он хотел пойти: на восток или запад. К сожалению, он даже примерно не представлял в каком лесу находится. После часа такой ходьбы, он понял, что заблудился. Лес начал его поглощать: он раскладывал перед одиноким путником приманки, нашёптывал куда двигаться дальше, предлагал одновременно несколько дорог на выбор и сулил ему нескончаемую вечность.
Олег попытался забраться на высокое дерево, расположенное на возвышенности. Со всех сторон ему открылась сплошная однородная лесная масса. Он начал осознавать, что даже к вечеру не дойдёт до виднеющегося вдали мутного горизонта, за которым этот лес может простираться в десятки раз длиннее. Так же ему представилось, что скорее всего он схватит здесь воспаление лёгких и начнёт медленно умирать, на этой холодной, покрытой мхом и лишайником земле, и его ещё при жизни начнут объедать дикие звери, устраивая разборки между собой за кусок его беспомощного, в прошлом холёного, тела.
Ему захотелось вернуться назад, но вся беда была в том, что он и понятия не имел, в какой стороне находится птичья избушка. За время похода он неоднократно менял курс: с запада на восток, с юга на север. Над головой кружили зелёные ели, бесконечные сосны, этим чёртовым хвойным не было конца и края.
Тут он остановился, уставший и измотанный, на небольшой, освещаемой солнцем, поляне, закрыл глаза и перед ним предстал образ его невесты. Олег увидел, как с её гладкой щеки стекают слёзы прямо на бесполезное, раскинутое на кровати, шикарное свадебное платье, как стоят на ушах все его близкие и говорят только об одном. И никто не представляет, где его искать: телефон определяется в какой-нибудь вонючей помойке или у пьяного бомжа, машина по-прежнему мозолит глаза возле дома, камеры ничего не видели, люди ничего не слышали…
Вдруг он вздрогнул от внезапного шороха за спиной и открыл глаза, но не успел обернуться, как Птица подхватила его и потащила обратно в свою одиноко стоящую бревенчатую избушку. Он плыл над зелёной массой, пытаясь вспомнить: какой же он, этот страх, как он ощущается? Но от былого страха ничего не осталось, хуже было там, внизу, в дремучем непролазном лесу, в котором волки точно водятся.
Оказавшись во владении Птицы, он снова разозлился: почему она не понесла его к людям, а опять приволокла сюда? Женщина пыталась его успокоить, но её усилия были тщетны. К вечеру он совсем разбушевался, устроив в избе скандал, его крик сотрясал стены.
– Вот зачем я тебе нужен? Мало ли ходит людей по лесу? Почему ты выбрала именно меня? Ты хуже, чем эти ублюдки недоделанные! Они бы шлёпнули меня сразу, но ты не-ет… ты берёшь измором, чтоб помучить, поиздеваться подольше… Мстишь за то, что такой родилась? Да тебе место в зоопарке! Чтобы ты могла там сидеть в вольере,