Только у меня всё равно не получалось угомонить задетое самолюбие и теперь, когда причина моих метаний и желания была всего в паре шагов я не знала стоит мне радоваться или же заходиться в праведном возмущении.
- Что вы здесь делаете? – только и сумела я выдать, осторожно разглядывая, наверное, самого очаровательного и красивого мужчину которого мне только доводилось видеть.
Губы Стаса изогнулась в слабой ухмылке.
- А как ты думаешь? – спросил он в своей странной манере панибратства и я, недовольно прищурив глаза, молча сражалась со своими противоречивыми чувствами.
«Зачем он подошел ко мне? Снова заняться наставничеством? Подразнить меня?»
Я отвернулась, решая, что игнорирование в данном случае будет самым уместным и правильным выбором.
«Пусть знает, что я сержусь на него», - определилась со своей позицией я, допивая остатки коктейля и невидящим взглядом скользя по многочисленным шумным гостям и веселящимся неподалёку сотрудникам.
Станислав мою выходку оставил без словесного замечания и которое время молча изучал толи мои ноги в шортах, толи свой неполный стакан какой-то выпивки. Подобная неточность его взгляда и неожиданная близость порядком нервировали, однако я изо всех сил продолжала стойко придерживаться своего решения.
- Смотрю, до тебя уже начали доходить мои слова, - вдруг подал голос Станислав Викторович, небрежно и удивительно непринуждённо облокачиваясь о ствол дерева.
От его неожиданных слов, нагло и беспардонно обвиняющих меня в глупости, внутри всё вспыхнуло от возмущения.
- Да кем вы себя возомнили?! – разгневанно заголосила я, перекрикивая, казалось, даже звенящий бой музыки и громкие вскрики гуляющих. – Кто вообще дал вам право оскорблять меня, а после надменно заявлять будто поделились бесценным советом?! Думаете я такая безмозглая идиотка, что готова поверить в ваши благие намерения? Самоутверждаетесь за счёт измывательств над другими? – кричала я, а он спокойно слушал, чуть приподняв в ленивом удивлении левую бровь.
- Смысл ты, кажется, поняла, но вот содержание…, - протянул Стас так, словно действительно сомневался в моих умственных способностях.
Я мгновенно вознегодовала и разозлилась ещё больше.
- Да вы хоть представляете, как унизительно тогда звучали ваши «вдохновляющие наставления»? Быть может, вы не в курсе, но так не помогают! Это…
- А разве не помогло? – нагло перебил Станислав Викторович мою отповедь, изобразив на лице искреннее удивление.
Я едва не подавилась от его беспардонного заявления и от назойливо бьющейся на периферии сознания факта, что его нравоучения всё же достигли определённого успеха. И от осознания этого недовольство моё только росло.
- Да кто так делает?! – Мой голос упал до тихого рыка. – Думаете, это нормально вот так вот изгаляться над человеком? Думаете, такое отношение допустимо? – наступала я, чувствуя, как всё во мне закипает от дикой злости.
Но он, кажется, именно так и считал. Более того, на его лице, пусть и слабо, проявилось подобие довольной улыбки.
- Да вы… вы просто бесчувственная скотина! Безжалостный тиран! Вы… вы! …
Он устало улыбался, словно мои слова были для него не больше, чем пустым и совершенно бессмысленным сотрясанием воздуха. И вот тогда я действительно не выдержала. Не отдавая себе отчёта, я резко вздёрнула свободную от стакана левую руку и так резко замахнулась для удара, что мой корпус неожиданно занесло в сторону. Ладонь, так и не достав до щеки выбешивающего своим спокойствием мужчины, заискивающе скользнула по пустоте и мгновенно устремилась за падающей хозяйкой. Давно опустевший стакан в правой беззвучно отлетел в траву и под всей тяжестью тела моя рука, защищая, заскользила по корке дерева.
Я глухо ахнула, а упав на колени, быстро поднесла к лицу разодранную ладонь, раскрывая рот в беззвучном крике. Боль от десятков занос и разорванной кожи в мгновение ока разлетелась, казалось, по всем нервным окончаниям, заставляя клетки тела судорожно сжаться. На глаза невольно навернулись слёзы, и я по-детски задула на ноющую конечность.
- Перестань! – влез в мой мир страданий требовательный голос Стаса, и я тут же гневно вскинула голову.
- Что хочу, то и делаю! – со всей своей гордостью возразила ему и демонстративно начала дуть на больную ладонь в усиленном режиме, принося ей, однако, этим новую боль.
- Дура! – мгновенно отреагировал мужчина и, резко схватив меня за запястье, в приказном тоне воскликнул: - Вставай немедленно и прекрати уже заносить в рану ещё больше микробов!
- Не твоё дело! – огрызнулась я и тут же скривилась от болезненных покалываний в зажатой руке. – Больно! Отпусти!
- Не надейся, - отчеканил Станислав убийственно спокойным голосом, затем быстро нагнулся и с удивительной ловкостью поднял свою ошеломлённую жертву. – Пусть не я тебя толкнул, но упала ты, в некоторой степени, из-за меня. Так что не дёргайся и пойдём. – Он уверенно потянул меня куда-то в сторону.
- Ещё чего! – отмерла я и мгновенно вцепилась в его пальцы на моей кровоточащей руке. – Никуда я с тобой не пойду! Отпусти немедленно! – прорычала я и тихо захныкала, когда он ещё крепче сжал запястье и с силой дёрнул его на себя.
Тело по инерции подалось вперёд. Он пошел.
- Больно же, идиот! – зашипела я, против воли засеменив ногами в неизвестном мне направлении.
- Тогда не сопротивляйся, - просто отозвался Стас, даже не повернув головы в мою сторону.
Шумно втянув в лёгкие воздух, я постаралась успокоиться. Ладонь жутко саднило, и я хорошо ощущала, как тёплая кровь струйкой стекает по ослабевшим пальцам и капает в зелень газона. Читай больше книг на Книгочей.нет От возникающих перед глазами устрашающих картинок изливающейся кровью раны, меня мелко затрясло, а в горле встал противный ком. Разбушевавшееся воображение, против воли, подло рисовало всё более и более ужасающий вид ладони. И как человеку, совершенно не переносящему кровавых зрелищ, мне становилось всё хуже. Перед глазами всё плыло, ярко выводя лишь мелькающие искрящиеся звездочки. В ушах шумело и создавалось ощущение будто меня окружает плотный и непроглядный туман, через который выйти помогает лишь уверенно сжимающая запястье рука.
- Скоро придём, - зачем-то сообщил мне Стас, ослабляя хватку до лёгкого прикосновения.
Ответить, однако,