Стоны становились все громче, дыхание все чаще, а его движения — резче. Он почувствовал, что я на грани. Перехватил за талию и прижал к себе, покрывая плечи поцелуями. Заметалась в его руках и крупно задрожала, когда меня накрыло ярким оргазмом. Закусила губу, чтобы сдержать громкий стон удовольствия.
— Я люблю тебя, — раздались над ухом теплые слова.
Улыбнулась и лениво раскрыла глаза. А в следующее мгновение широко распахнула и утратила всю расслабленность. Лишь ноги все еще дрожали.
Но теперь оказалось сложно определить, отчего колени подкашивались. Я смотрела на темные шпили, которые сливались с черным полотном беззвездного неба. Напротив красовался зловещий замок. Окна — темные провалы вселяли ужас. Лишь из одного окна лился тусклый свет, но и его загораживала женская фигура. Широко распахнутыми глазами смотрела на нее. Вокруг стало заметно прохладнее, казалось, чье-то ледяное дыхание коснулось моего плеча. Сжалась и покрылась гусиной кожей.
— Ты меня разочаровываешь, — сзади раздался холодный голос Руслана.
Еще секунду назад его руки согревали и дарили невероятное блаженство, от его голоса тепло разливалось в душе, а сейчас он казался чужим, незнакомым.
За этими словами всегда следовала ссора. Внутренне напряглась и задрожала всем телом. На глаза навернулись слезы. Снова. Снова я что-то сделала не так. Он снова недоволен. Обида сжимала сердце в кулак. Губы дрожали, но я не смогла произнести и слова. Лишь неотрывно смотрела на незнакомку напротив, которая беззвучно билась в окне напротив, словно невольница, которая жаждет получить свободу.
— У тебя никого нет. Даже твой отец бросил тебя. Ты никому не нужна.
Его слова, словно тонкие иглы, впивались в кожу, проникали все глубже, добирались до сердца, чтобы безжалостно вонзиться и оставить еще одну кровоточащую рану. Но эти слова не причиняли бы столько боли, если бы не были правдой, которую сложно отрицать.
— Неблагодарная! — постепенно повышал он голос, даже не пытался скрыть злости и раздражения. — Я все делаю для тебя. Я забрал тебя из того общежития, в которое ты превратила квартиру, избавил тебя от необходимости считать каждую копейку. И это твоя благодарность? — закричал он.
Сжалась, словно ждала удара. Да. Каждый раз я ждала, что вот сейчас, сейчас он ударит, перейдет черту. Сорвется. Но он сдерживался. Каждый раз сжимал кулаки, кричал и уходил, оставляя меня наедине с собой. А я корила себя за сомнения, за то, что подумала, будто он способен на такую подлость. Винила… За что-то, за его недовольства.
Печально усмехнулась. Я даже не знала, в чем провинилась. Вскинула взгляд. Окно напротив вдруг стало ближе.
И именно в этот момент я узнала ту, что стояла напротив и сейчас печально улыбалась. Это была я. Словно в зеркальном отражении увидела бледную измученную девушку, которая с сочувствием смотрела на меня.
Распахнула глаза. Хватала воздух ртом и пыталась понять, где нахожусь. Тело сотрясала мелкая дрожь. Душа рвалась на части и сжималась от ужаса. Еще долго оглядывалась, словно ожидала разглядеть Руслана в темном углу. Вокруг стояла тишина. Стены комнаты казались серыми и холодными в тусклом свете, который проникал в окно сквозь легкий тюль. Несколько раз глубоко вдохнула, чтобы унять бешено колотящееся сердце. Взгляд уперся в потолок. В голове царила пустота, а душу захватила тоска, она была сравнима с противной зубной болью, которая не позволяла отвлечься ни на секунду. По щекам покатились слезы. Свернулась клубочком, уткнулась в подушку и зарыдала. «В последний раз», — мысленно обещала себе. «Нужно выплеснуть и очиститься от прошлого, смыть его с себя, чтобы начать все заново, нужно выплакаться». До самого утра утирала слезы, всхлипывала, уткнувшись в подушку. Словно пленку, прокручивала воспоминания о той жизни, которая связывала меня с Русланом, каждое мгновение — плохое и хорошее, оплакивала их и прощалась с ними. И боль утихала. Медленно отступала, уходила вместе со слезами, грудь уже не сжимали тиски, дыхание постепенно выравнивалось, а распухшие веки тяжелели и опускались. Я казалась себе фениксом, который сгорает в своем же пламени, чтобы переродиться.
Уже через пару часов я чувствовала себя бодрой и выспавшейся. С недовольством разглядывала распухшее лицо. Зрелище было удручающим. Мне казалось, что в таком виде не стоит и высовываться из своей комнаты, чтобы не пугать остальных гостей и не вредить их чувству прекрасного. Мышкой юркнула в душ, к счастью, не встретив никого на своем пути, приняла прохладный душ, умыла лицо ледяной водой и стала похожа на человека. О пережитой ночи старалась не думать, занимала себя мыслями о предстоящей прогулке, о том, как много еще предстоит сделать и как хорошо бы не откладывать остро стоящий вопрос о съемном жилье.
Из разговора с Марией узнала, что потрясающей красоты собор, который предстал в моем сне в роли пугающей тюрьмы, это городская филармония, где можно послушать завораживающую и совершенно магическую игру на органе. А в нескольких минутах от хостела находится большой городской парк, в тени густой зелени которого можно укрыться от палящего солнца, уединиться со своими мыслями и просто погулять. Она же, Мария, посоветовала мне агентство недвижимости, которое могло бы быстро решить вопрос с жильем.
Выпила чашку кофе, позвонила Ритке, отчиталась, заверила ее, что со мной все в порядке и отправилась на разведку в город.
Следующие два дня я бродила по городу, наблюдала за людьми, разглядывала интересные места и просто отдыхала. Легкий летний ветерок приятно касался кожи и уносил все грустные мысли с собой вдаль. Городской парк, который раскинулся в самом центре города, навсегда покорил мое сердце. Хотелось часами сидеть на лавочке, наслаждаться тихим шелестом листьев, прохожими, одни из которых медленно плелись по извилистым дорожкам, другие напротив торопливо перебирали ногами, быстро скрываясь из виду. Но сама атмосфера беззаботности и спокойствия околдовывала и затягивала. Это место казалось мне спасительным, ведь под лучами солнца, которые проникали сквозь густую крону деревьев, не хотелось думать ни о чем плохом, хотелось подставлять им личико и улыбаться. А все проблемы уходили на второй план. Но это ощущение спокойствия продолжалось недолго. Сущий ад начался на третий