– А у меня и вовсе его нет, – проговорила я, поймав себя на том, что пальцы снова отбивают нехитрую мелодию по столешнице. Помнится, когда-то папа горевал, что не имеет такого уровня дара, как у деда: он всё хотел доказать отцу, что чего- то стоит, а с магией, по его мнению, это было бы проще.
– Вы уверены, мисс Катарина? – прищурившись, поинтересовался дворецкий.
– Абсолютно, – горько усмехнулась я. – Когда мне было пятнадцать, я хотела стать пифией. Видения приходили регулярно и довольно отчётливо, но в Институте Магических Искусств надо мной лишь посмеялись, сказав, что такие видения бывают у каждого десятого, а истинная пифия должна обладать более сильным даром.
– И вы увлеклись ядами?
– И я решила учиться тому, что казалось интересным.
– Вам до сих пор интересно? – с улыбкой спросил дворецкий.
– Ни капли не жалею, что так вышло. Кажется, именно это моё призвание.
– Ваш дедушка гордился вами. Да и отец гордился бы, если бы был жив, -
сообщил мистер Уайлд. Возникло дикое желание позвонить папе и спросить, как он. Нет, сомнений в том, что отец жив, у меня не было, но постоянные разговоры о его смерти пугали.
– Мисс Ломаш, – внезапно окликнули меня. Мы с мистером Уайлдом синхронно обернулись, чтобы увидеть мужчину, сопровождающего памятного следователя.
– Мистер Уотсон хотел бы задать вам пару вопросов.
Я поспешно поставила чашку, поднялась, оправила складки платья и медленно, стараясь не суетиться, проследовала за мужчиной.
– Не волнуйтесь, мисс Ломаш, это всего лишь пара вопросов, – почему-то проговорил он.
– Я не волнуюсь, мне нечего скрывать, – гордо ответила я. Мы вошли в тот же зал, где оглашали завещание. Миссис Остин здесь уже не было, только следователь, я и этот неизвестный мужчина.
– Я забыл представиться, – словно прочёл мои мысли короткостриженый блондин, сопровождавший меня, – я младший помощник мистера Уотсона, Кларенс Деш.
Я учтиво кивнула и присела на отодвинутый для меня стул.
– Вы готовы к беседе, мисс Ломаш? – поинтересовался следователь.
– Всецело.
– Когда вы приехали в Меренск?
– Вчера, около полуночи, – припомнив, ответила я.
Следователь что-то активно помечал в блокноте, загородив его от меня рукой. Жаль, что нельзя разобрать написанного. Мне было очень любопытно узнать, кто мог убить деда в его собственном доме. А как я уже выяснила из услышанных кое-где обрывков фраз и слов дворецкого, мистера Бреннона отравили именно здесь. Выходит, кто-то из своих. Выглядело это жутко, особенно на фоне общего уважения прислуги.
– Какие отношения были у вас с покойным?
– Холодные, – машинально ответила я.
– Знали ли вы, что жизни вашего родственника угрожает опасность?
– Нет.
Странные вопросы нервировали, создавалось впечатление, что мистер Уотсон пытается вывести меня на чистую воду, подобно преступнику.
– Верно ли, что вы занимаетесь изготовлением ядов?
– И этим в том числе, – ответила я и, поймав недовольный взгляд следователя, исправилась: – верно.
– И вы в курсе, что мистера Бреннона отравили?
– Я слышала об этом.
Следователь вдруг отложил ручку и, откинувшись на спинку стула, окинул меня
цепким, проницательным взглядом. Он скрестил руки на груди и выглядел расслабленным. Я знала этот приём, им довольно часто пользовались патрульные на допросах. Имитация дружеской, расслабленной беседы. Допрашиваемый видит, что следователь спокоен, и сам теряет бдительность. На меня это не действовало, но и скрывать мне нечего.
– А знаете ли вы, каким ядом отравили мистера Бреннона?
– Контрантом.
– Видите ли, по данным базы совета магов Диосты, этот яд изобрела некая мисс Катарина Ломаш, верно?
– Да, это моя разработка, – ответила я. Никогда не думала, что кому-то придёт в голову использовать контрант как средство для убийства. Ведь для того, чтобы убить этим видом яда, необходимо ввести его прямо в кровь, да ещё и в нешуточном количестве!
– Может быть, вы расскажете нам, как, казалось бы безвредным средством от мавочного паразита, можно убить?
– Если взять большую дозу, думаю, капель сто, и ввести внутривенно, для прямого попадания в кровь, то исход вполне может стать летальным, – озвучила свои размышления. Другого метода убийства этим ядом я просто не представляла. Разве что налить полную ванную контранта и утопиться в ней, но и смерть будет от удушья,
а не от яда.
Следователь слушал жадно, но по-прежнему не возобновлял запись, продолжая имитировать дружескую беседу.
– Полагаю, при таком способе убийства лучше выбирать крупные вены? – поинтересовался он.
– Лучше даже артерии, – подумав, ответила я. – Например, сонную или бедренную – идеально.
Следователь кивал в такт моим размышлениям, и едва я закончила, вернулся к записям, тем не менее продолжив расспросы.
– Вы сказали, что у вас были холодные отношения, насколько?
– Мы не общались.
– Вообще?
– Недавно он написал мне письмо с просьбой приехать, я ответила не в самой вежливой форме.
– Это письмо написали вы? – мистер Уотсон продемонстрировал развёрнутый лист бумаги, исписанный моим почерком.
– Это, – опустив глаза, ответила я. Как ни старалась сохранять на лице вежливую приветливо-пренебрежительную улыбку, периодически она ускользала, выпуская истинные эмоции. Страх, волнение, стыд от того, что кто-то читал моё послание деду, недостойное настоящей леди.
– Через два дня после вашего ответа его убили, – констатировал следователь. – Знали ли вы, что стали основной наследницей?
– Не подозревала.
– Обрадовались? – с ухмылкой спросил он, снова оторвавшись от бумаг.
– Как вы могли такое подумать?! – возмущённо воскликнула я. – Да, я не могу сказать, что убита горем, но радоваться чьей-то смерти из-за наследства?
– Чьему-то убийству, – неожиданно поправил мистер Уотсон.
– Что? – недоумённо переспросила я.
– Вы сказали радоваться смерти, я поправил вас. Вы могли бы радоваться убийству мистера Бреннона.
Больше всего мне хотелось сейчас влепить мистеру Уотсону звонкую пощёчину, чтобы сбить с его лица эту самодовольную улыбку и немного отрезвить. Впервые в жизни пожалела, что нельзя бить патрульных. В душе всё кипело, но внешне я оставалась невозмутима, продолжая чуть снисходительно улыбаться.
– Нет, я не рада убийству деда.
– Почему, вы ведь получили состояние? – искренне удивился следователь.
– Мне не было нужно его состояние, ни раньше, ни сейчас.
Следователь задумчиво хмыкнул.
– Вы прекрасно держитесь и ведёте себя, как леди, нужно отдать вам должное. Но, мисс Ломаш, я знаю, что вы живёте небогато. Снимаете комнату, а ваша одежда
выглядит великолепно, но она дешевая.
Щёки опалило жаром, и я еле сдерживалась, чтобы не закричать или разрыдаться.
– Я одеваюсь так, как могу себе позволить, – отчеканила я. – У вас есть ещё вопросы?
– Пока нет, – растягивая слова, ответил мистер Уотсон, – вы и так нам очень помогли.
Я поднялась и, не прощаясь, покинула зал. Шла медленно, чеканя шаг – не хотелось, чтобы создалось впечатление побега. Мне не от чего убегать. Следом