— Напротив, медведи демонстрировали чудеса гостеприимства и исключительно колоритные сновидения, — улыбнулась Варя. — Мы и сами чуть в спячку не впали, на них глядя, да побоялись, что директор колледжа устроит разнос. Вот и поспешили вернуться... Кстати, с нами здесь Иван Иванович, он тоже очень хочет с вами поговорить.

— Аркадий, я все понял! — вклинился Иван, бесцеремонно отодвигая Варю от экрана видеофона. — Она у Грозного.

— Кто у Грозного? Неужели Сонька? — удивился Аркадий.

— Не Сонька, а книга! Помнишь историю пропавшей Либереи? В смысле, тогда она еще не пропала, а только нашлась, то есть появилась. — Иван совсем разволновался. — Если я не путаю, все это как-то связано с невестой дедушки Грозного.

— Ты хочешь сказать — бабушкой? — уточнил дотошный Аркадий.

— Бабушкой? — Иван будто споткнулся, замолчав на полуслове и глубоко задумавшись. — Ну, я, честно говоря, не знаю, стала она ему бабушкой или нет. Вдруг этот дедушка не однажды женился? Ты ж у нас историк, вот и разбирайся в царской родословной.

Аркадий тоже задумался.

— Нет, не могу вот так с ходу припомнить все перипетии личной жизни дедушки Грозного. Если тебя заинтересовала его бабушка, загляни в компьютер, ты ведь подключен к нашему архиву.

— Да зачем мне его бабушка? — рассердился Птенчиков. — Мне нужна Иванова Либерея!

— Что ж ты тогда голову морочишь? — невозмутимо поинтересовался Аркадий.

Птенчиков тихо зарычал.

— Мэтр, я могу пододвинуться, — участливо предложила Варя.

— Зачем?

— Вы, наверно, хотите принять позу Лотоса... — Девушка смутилась. Птенчиков вспомнил, как успокаивал нервы, стоя на голове в пыточной камере Каменной башни, возвышающейся на окраине Буяна. Да, практикующему хатха-йогу грешно раскаляться по пустякам. Он заставил себя перейти на диафрагменное дыхание и смирить лишние эмоции.

— Ладно, теоретик. Вызывай Сапожкова, покопайтесь немного в своих архивах, а я сейчас заеду в колледж, отменю занятия и примчусь к вам. Добро?

— Добро, — пробурчал Аркадий, исчезая с экрана видеофона.

Примостившись у иллюминатора, Иван задумчиво наблюдал за проплывающими внизу деревьями. Периодически он принимался что-то бессвязно бормотать и хмурить брови, красноречиво потрясая кулаком. Варвара с тревогой поглядывала на учителя, стараясь не мешать потоку мудрых мыслей. Когда Егор припарковал аэробот на стоянке колледжа, ей пришлось несколько раз окликнуть мэтра, прежде чем тот отозвался.

— Иван Иванович, мы с Варей сейчас пойдем к директору, — деловито начал Егор, — доложим о прибытии и основных результатах экспедиции, оставим для ознакомления примерные планы дипломных работ. Постараемся справиться побыстрее. Предлагаю назначить место встречи у аэробота.

— Как, вы даже не зайдете поздороваться с ребятами? — изумился Птенчиков.

— Думаю, сейчас не самое подходящее время. Начнутся бесконечные расспросы, застрянем тут часа на три. А ведь нам нужно спешить в ИИИ!

— А вам-то зачем туда спешить? — строго сдвинул брови Птенчиков. — Грозный детям не игрушка. Уж не думаете ли вы, что я позволю вам участвовать в поисках Либереи?

Варвара степенно откинула черную косу и горделиво выпрямилась перед учителем.

— Во-первых, мы уже не дети. Во-вторых, чтобы ни натворила Сонька — она все же была моей подругой. А в-третьих, вы ведь знаете: после изобретения машины времени Егора досрочно зачислили в штат ИИИ, так что теперь он имеет полное право знать обо всем, что там происходит.

— Что ж, ты права, — нехотя признал Иван. — Право знать вы имеете. А так же право принимать участие в обсуждении и подавать гениальные идеи. Но не более того, слышите?

В колледже царило светопреставление. Учащиеся и студенты покинули рабочие места и азартно носились по коридорам, натыкаясь друг на друга и сшибая попадающихся на пути роботов-уборщиков.

— С цепи сорвался кот ученый, — радостно объяснил Птенчикову пойманный за карман пиджака ученик. — Теперь бегает по коридорам, кроет всех матом и метит двери. Крестиком.

— Почему крестиком? — переспросил Птенчиков, сбитый с толку двусмысленностью последнего заявления.

— Он ведь ученый, — туманно пояснил мальчишка. — Хозяева пытаются остановить его мышью, да только кот совсем потерял управление. О, смотрите: кажется, поймали!

Из-за угла вынырнула мрачная процессия. Птенчиков признал своих студентов, взмокших и взъерошенных, рядом с ними шли незнакомые ребята с застывшим в нелепейшей позе электронным котом. Интересно, что он говорил в тот момент, когда его отключили?

— Иван Иванович! — обрадовались ребята, увидев учителя. — А это наши гости из Астрахани. Поставили в школе спектакль и привезли вам показать.

— Неужели снова «Руслан и Людмила»? — ахнул Птенчиков.

Средства массовой информации в свое время не обошли вниманием премьеру созданного Птенчиковым экспериментального театра. Инсценировка сказочной поэмы А. С. Пушкина произвела фурор в компьютеризованном обществе, где театр прекратил свое существование лет сто назад. Скептики ворчали, что бессмысленно тратить столько времени на просмотр информации, усвоить которую в таблетированном виде можно за несколько минут. Однако высокая медицинская комиссия обнародовала результаты исследования, проведенного на группе добровольцев из числа актеров и зрителей, и с удивлением признала, что позитивный эффект предложенного аудиовизуального воздействия равноценен десятидневному курсу приема антидепрессантов. Нашлись даже энтузиасты, предложившие создать новую ветвь туристического бизнеса: путешествие по эпохам без перелета во времени. Исключительно за счет силы искусства...

Молодежь приняла эксперимент на ура. По всей стране стали возникать самодеятельные театры, к Птенчикову приезжали за советом и моральной поддержкой. В 90 процентах случаев исполненные энтузиазма последователи привозили на суд единственного в мире учителя литературы собственные редакции «Руслана и Людмилы».

Астраханцы продемонстрировали Птенчикову взбесившегося кота.

— Надо ж было ему вирус подцепить! — сокрушались ребята. — Все схемы перемкнуло. Наверняка наши конкуренты расстарались, из Забайкалья.

— Из Забайкалья? Так они уже к нам приезжали, — вспомнил Птенчиков. — У них были проблемы с формированием сценической правды. Ребята впали в излишний натурализм и так неистово рубились друг с другом — пришлось вызывать бригаду скорой помощи, чтобы окропить их, как положено, водою: мертвой, с антисептиком, и живой, с биорегенератором.

Птенчиков провел астраханцев в кабинет литературы. Туда уже набились его ученики, пребывающие в мечтательном состоянии «между»: один спектакль недавно сдан, работа над другим пока не начата. На этом уроке Птенчиков планировал провести обсуждение дальнейшего репертуара, однако мысли о Либерее вытеснили из его головы все прочие.

Он виновато взглянул на гостей.

— К сожалению, сейчас я вынужден вас покинуть. Общайтесь с коллегами, осваивайтесь, располагайте декорации. Мы с удовольствием посмотрим ваш спектакль... скажем, через пару дней. Кстати, почему именно «Руслан и Людмила»? Меня удивляет узость репертуара появляющихся театров. Где творческий поиск, где полет фантазии? Мои ребята после Пушкина схватились за греческие трагедии, а потом умудрились поставить такое несценичное, но