очень быстро, а вот с зеками и дезертирами пришлось повозиться. Причём у меня сложилось впечатление, что двое из дезертиров дезертировали ещё с КМБ (курс молодого бойца) или же были настолько тупы, что так и не смогли запомнить порядок работы с солдатской амуницией, которая по умолчанию рассчитана отнюдь не на академиков. Каторжники довольно удачно компенсировали недостаток навыков наблюдательностью и смекалкой, так что через 45 минут (примерно две вечности по армейским меркам) команда была готова к выдвижению. Порадовало, что штрафники сразу же грамотно расположились и заняли круговую оборону, а двое сталкеров выдвинулись вперёд в качестве головного дозора. Всё-таки с этими мне повезло, да и Якут показал себя очень грамотным замком, так что у меня появилась первая робкая надежда на успешное завершение экспедиции.

Итак, в 08:15 я дал команду на выдвижение. Порядок движения: двойка сталкеров – головной дозор на расстоянии 200 метров, две двойки штрафников – боковые дозоры на расстоянии 50 метров, от тылового дозора мы с Якутом решили пока отказаться, осмотримся, поймём, кто чего стоит, тогда и перераспределим обязанности. А пока все остальные идут в колонну по двое, ну или вроде того. Сержант периодически подгоняет отстающих, но обходится даже без подзатыльников, одним крепким матом. Кстати, всегда удивлялся железобетонным нервам сержантов – там, где обычный человек уже давно бы сорвался, сержант просто слегка скривится, типа «ну дерьмо и дерьмо, дерьмовее видали». Вот и сейчас, я бы этого постоянно отстающего дезерта уже давно пристрелил, а Якут только высказался по поводу нестандартных сексуальных предпочтений «толстожопых гориллоидов»…

Честно говоря, я думал, что весь этот день пройдёт в передвижении, подтягивании отстающих, проверке дозоров и прочей рутине, называемой в уставах «подразделение на марше». Во всяком случае, о потерях в первый же день я точно не думал, а уж о таких катастрофических… Началось все с того, что после обеденного привала обнаружилось исчезновение двух дезертиров, одним из которых вполне ожидаемо оказался тот самый «толстожопый гориллоид». Причём эти сволочи, зная, что в стандартный пехотный шлем встроены кроме систем связи, целеуказания и прочего, ещё и датчики, показывающие состояние и местоположение бойца, просто оставили шлемы под кустом и тихонько смылись. Правда, они не знали, что такие же датчики встроены в оружие и рюкзаки, хотя рюкзаки они тоже просто бросили – то ли поленились тащить, то ли побоялись потрошить. Пришлось мне переключаться на вторичный канал слежения. Собственно, мы с сержантом и не заметили исчезновения по той причине, что положение бойцов отслеживается в командирских шлемах в автоматическом режиме, а для отслеживания оружия и снаряжения нужно переключиться на дополнительный канал. Обнаружились беглецы почти в километре от нашей стоянки – резво бегущими (судя по скорости передвижения) в обратную сторону. Очень не хотелось пускаться в погоню, мы и так прошли едва четверть от предполагаемого на этот день расстояния, а ведь идём ещё по своей территории. Подумав, я связался с дежурным по части и попросил дать частоту восточного патруля.

– Восток – Страннику. Приём.

– Восток-один на связи. Приём.

– Восток-один, здесь Странник-один. От меня на юго-запад движется группа из двух дезертиров, а догонять очень не хочется. Сможешь перехватить? Готов передать данные. Приём.

– Восток-один данные принял. Приём.

– Уточняю. Оба вооружены автоматами, гранат нет. Опыт минимальный, особых навыков не замечено. Напуганы. Пеленг только на оружие по вторичному каналу. Приём.

– Принято. Разберёмся. Конец связи.

– Удачи. Конец связи.

Вот так. Меньше минуты переговоров – и проблема решена. Как всё-таки хорошо, когда есть связь и поддержка, но эта лафа закончится уже завтра. То есть связь, конечно, останется, не зря же мы тащим с собой ретрансляторы, но о поддержке придётся забыть – кавалерии из-за холма уже не будет. А ведь ещё лет пять назад о таком даже мечтать не решались – связь работала от силы на пару километров, а патрули не катались как по проспекту, одуревая от скуки, а редко возвращались без потерь и практически никогда без раненых.

Кстати, заметил интересную закономерность: если в армии что-то прижилось, то оно будет только улучшаться, модернизироваться, усложняться, но ни в коем случае не изменяться. Наглядный пример – наша радиосвязь. Сперва долго-долго до военных просто не доходило, зачем же связь каждому бойцу. Дошло. Внедрили. Теперь каждый шлем оборудован рацией, которую при необходимости легко оттуда вытащить и носить без шлема и бронекомбинезона. Вроде бы все хорошо, но зачем, скажите на милость, мы до сих пор талдычим эти «Приём» и «Конец связи»? При современных технологиях нет никакой разницы ни в стоимости производства, ни в сложности эксплуатации между симплексной и обычной телефонной связью. Наверное, пройдёт ещё лет сто, прежде чем случится очередная революция в мозгах и бойцы наконец смогут разговаривать как нормальные люди. Но это все так, лирическое отступление, а для связи главное надёжность, мелкие неудобства не в счёт.

Решив проблему с дезертирами, мы отправились дальше, но на всякий случай я приказал одному из штрафников отслеживать положение оружия на вторичном канале. Все-таки эти два придурка были не единственными ненадёжными членами экспедиции.

Ближе к вечеру моя разношёрстная команда (так и подмывает назвать бандой) более или менее втянулась в ритм и сержанту уже не приходилось постоянно подгонять отстающих. За час до заката я отдал приказ сталкерам, идущим в передовом дозоре, искать место для привала. Может быть, через день-два мои бойцы и смогут двигаться по ночам, но сегодня это будет для них явно непосильной задачей. Место нашлось быстро – это был небольшой овражек, вытянувшийся с востока на запад. На склонах нашлось несколько валунов вполне приличного размера и десяток деревьев, что позволяло устроить достаточно эффективную охрану лагеря. Сталкеры доложили, что аномалий, следов заражения и прочей гадости в овраге и прилегающих окрестностях нет, а на северном склоне даже есть небольшой родник с чистой водой. Посоветовавшись с Якутом, я решил, что место идеально подходит для первой ночёвки, и отдал приказ разбивать лагерь.

Две пары штрафников пошли готовить места для часовых. Сталкеров я отправил разведать ближайшие подступы к лагерю и установить сигнальные мины, остальной личный состав под руководством сержанта нацелил на разбивку лагеря и приготовление еды, а сам приготовился писать рапорт командованию с отчётом за первый день экспедиции, но мои планы были грубо нарушены появлением двух каторжников. И, судя по их лицам, пришли они ко мне явно не с хорошими новостями. Якут, у которого, похоже, и на затылке есть глаза, тут же оказался у меня за левым плечом и, я уверен, с рукой на кобуре. Однако наши собеседники всем своим видом демонстрировали отсутствие каких-либо недружелюбных намерений: оружие они аккуратно сложили на рюкзаки шагах в пяти от меня и подошли уже с демонстративно пустыми руками.

– Слышь, начальник, поговорить бы надо.

– Я не начальник, а командир, но я вас слушаю.

– Короче, мы тут с корешом подумали – не осилим мы этот поход. Прошли всего ничего, а я уже половину лёгких выхаркал. В общем, хотим мы вдвоём отвалить, но без кипеша. Не нужны нам напряги, да и тебе тоже, я думаю. Оставь нам оружие и жратвы на пару дней, и мы тихо свалим. Как тебе такой расклад?

Собственно, от этих двоих я ждал побега с самого начала. Не знаю, кто и за какие заслуги отправил их в экспедицию, но сразу было видно, что дорогу им не осилить. Тощие, не жилистые, а именно худые, причём один с кашлем как у туберкулёзника, они были первыми кандидатами на выбывание, хотя я и надеялся, что какую-нибудь пользу