— Пойнтеры.
— Хм. Пойнтеры? Я люблю пойнтеров, — заметила я. — Разве я сказала про них что-нибудь плохое? Только обмолвилась, что Рауди с одним подрался. Она может подумать, что Рауди тоже пойнтер.
— Если бы он был пойнтером, она бы тебя знала, — холодным тоном заметила Барбара. — А ты ее.
— Она не выставляет их на испытаниях по общей дрессировке, не так ли? — сказала я. — Кому придет в голову выставлять пойнтеров на испытаниях по дрессировке? Как, впрочем, и маламутов.
— Нет, — сказала Барбара. — К тому же на ринге она сама их не водит. Помнишь Либби Ноулз? По-моему, вы знакомы.
— Она обычно вместе с нами дрессировала всех этих золотистых, — сказала Арлен.
— Я ее знаю, — ответила я. — Она славная.
— А знаешь, ведь все эти собаки были не ее, — с негодованием в голосе сообщила Арлен. — Все они принадлежали разным людям. Она занимается с ними ради денег.
— Мошенница! — воскликнул Рон.
— Я знаю Либби, — сказала я. — Иногда мы встречаемся на выставках. Она хороший дрессировщик и хороший вожатый.
— А Мачо Мэн ухаживает за собаками, — вставила Барбара.
— Я думала, он телохранитель, — разочарованно проговорила Лин.
— Шофер, — сказал Рон. — И знаете, он там же и живет. Он же и телохранитель. На все руки мастер. Очень хорошо относится к собакам и занимается чем-то вроде собачьей спасательной службы. Подбирает бездомных, потерявшихся. Ну и все такое.
— Ей об этом известно? — спросила Арлен. — По-моему, она не очень-то похожа на спасательницу.
— Конечно. Закон об исследованиях из той же серии, — сказал Рон. — Впрочем, может быть, и не совсем из той, но, видите ли, все это корни травы.
— Если я еще хоть раз услышу про корни травы, — взорвалась Арлен, — то позеленею и меня придется подстричь.
— Послушайте, давайте покороче, — сказал Рэй.
Рон рассмеялся.
— Ах, — возразил Рэй. — Я вовсе не собирался каламбурить. Дело в том, что она обо всем договорилась с руководством Святого Луки. Само собой, она их прихожанка. Вот вам одна из причин ее сочувственного интереса к правам животных. Она дает церкви деньги. Дает деньги Комитету по исследованиям на животных. Она очень скромная особа и не устраивает шумихи. Во всяком случае, дело сделано. Церкви Святого Луки эта большая автостоянка нужна только по воскресеньям. Мы за нее платим. Мы поддерживаем закон об исследованиях на животных.
— Как? Уже? — спросила я. — Что до меня, то я его действительно поддерживаю.
— Активно поддерживаем, — сказала Лин.
— Мы можем дать деньги? Не думаю, что такой пункт есть в завещании, — сказала я.
В своем завещании Фрэнк Стэнтон отписал Кембриджскому клубу дрессировки собак не только дом. Большинство так и не знает точной суммы, поскольку редактор «Собачьей Жизни» считает вульгарным обсуждать денежный вопрос и вырезала эту часть из моей статьи о его убийстве. Я до сих пор не совсем оправилась от потрясения, вызванного его смертью и моим неожиданным участием в расследовании ее обстоятельств. Единственной выгодой, которую я извлекла из всего этого дела, было то, что оно свело меня с Рауди.
— Мы можем вносить деньги как частные лица, — сказал Рэй, — но у клуба такого права нет.
— Мими Николз действительно филантропка, — сказал Рэй. — Как ни смешно, но так оно и есть. Такие люди всегда существовали, и она одна из них. Мы представляем собой часть сообщества, и наш долг поддерживать это сообщество. Мы пишем письма. Мы готовим резолюции для собраний. Мы даем информацию в информационные бюллетени. Мы разговариваем с людьми.
— И если вас интересует мое мнение, то мы не должны останавливаться, — твердо сказала Барбара. — Это не шутка, дело очень серьезно.
Растворы для контактных линз, дезодоранты, косметика, бытовые средства для уборки дома, средства для истребления насекомых — почти все это проверяется на собаках. Во имя науки и медицины собак запихивают в крошечные клетки, где они ждут своей очереди на вивисекцию, но они, конечно, по-прежнему остаются собаками и пытаются протестовать. Пытаются позвать на помощь, но их никто не слышит. И это вовсе не поэтическая сентиментальность! Их никто не слышит, потому что наука и медицина удалили им голосовые связки, чтобы они не могли лаять.
— А если вас интересует мое мнение, — сказала Арлен, — то все это слишком замешано на политике. Это всего лишь соломенное чучело. Я тоже видела жуткие кадры, но их снимали не в лабораториях Массачусетса. В Нью-Джерси. Калифорния. Здесь это всего-навсего политика.
— Это Кембридж, — сказала Диана. — Здесь все политика.
— Совершенно верно, — заметила Арлен. — Это просто политика. Мыши. Крысы. Возможно. Но не собаки.
— Я не то имела в виду, — возразила Диана. Курчи по-прежнему восседал у нее на коленях; он то и дело оглядывался по сторонам, и глаза его сверкали. — Я хочу сказать, что, конечно, в Кембридже все политика. В подробностях мне ничего не известно про все эти исследовательские лаборатории, но я знаю, что там ставят, да, ставят опыты на собаках. Как во всем этом разобраться?
Собачники все время разговаривают друг с другом. Мы разговариваем на занятиях. Мы перезваниваемся по телефону. На выставках мы в основном сидим и разговариваем. Разумеется, мы разговариваем о собаках, обсуждаем друг друга, но только не политику, за исключением политики клубов по породам и политики Американского клуба собаководства. Что объединяет собачников, что между ними общего — так это любовь к собакам. В остальном мы самые разные: молодые и старые, мужчины и женщины, либералы и консерваторы. Я знала, что Винс активный член республиканской партии и что ему не очень по душе быть втянутым в некое подобие левого движения. Он не проронил ни слова. Остальные изъявили не большую готовность продолжать разговор о политике, чем Винс, и мы принялись спорить о собаках. Это было чертовски здорово. Мы были помешаны на собаках, весь вечер по четвергам и добрую часть остальных дней недели занимались обучением собак. Большинство из нас выписывало, как минимум, два журнала, посвященные собакам. Я писала для такого журнала. Одни из нас участвовали в собачьих выставках. Другие разводили собак. Собаки были нашей жизнью. И никто из нас не знал, права Арлен или нет. Ничего, кроме мышей и крыс? Если она не права, подумала я, то не все ли равно, к какому крылу лицемеров мы принадлежим — к левому или правому?
Глава 5
Большая выставка собак поистине самое грандиозное шоу на свете: цирк с непрекращающимся в течение всего дня действом на двенадцати, пятнадцати, двадцати рингах; фурор и овации, которым позавидует «Барнум и