Рене жевала таблетку антацида, сидя в коридоре у двери в класс Кирана и ожидая, когда его учительница, миссис Дэлтон, пригласит ее войти. Эта встреча будет дополнением к регулярным беседам между учителем и одним из родителей, которые проводились два раза в год, и то, что Рене проглотила свой ужин наспех, почти не жуя, отнюдь не помогло ей успокоить ни ее бунтующий желудок, ни расходившиеся нервы. Неужели у Кирана опять неприятности?

Она слышала голоса, доносящиеся из-за закрытой двери класса, но не могла разобрать слов. Это было хорошо. Нет ничего хуже, чем копаться в своем грязном белье на людях. Если у миссис Дэлтон действительно есть проблемы с Кираном, Рене предпочитала, чтобы учительница рассказала ей об этом наедине. Ему и так пришлось несладко в его старой школе. Ей совершенно не хотелось, чтобы и здесь, в Болингброке, люди ополчились против ее сына, не дав ему ни единого шанса доказать, что он совсем не плохой.

Рене посмотрела на обрезки волос, прилипшие к ее юбке, и смахнула их вниз, но они тут же осели на ее легинсах. Она невесело покачала головой. Это показалось ей точным отражением самой сути ее жизни: всякий раз, стоило ей подумать, что какая-то ее проблема решена, как эта проблема просто выскакивала в другом месте.

Ее внимание привлек стук каблуков сапог по бетонному полу. В ее сторону шел высокий мужчина с проседью в волосах, и топот его ковбойских сапог гулко отдавался от голых стен коридора. В своей классической рубашке, галстуке в виде шнурка с орнаментальным зажимом, куртке и джинсах «Ливайс» он был немного похож на ковбоя «Мальборо» – для полноты картины ему не хватало только ковбойской шляпы.

Их взгляды встретились, и он ответил на ее улыбку.

– Вы кого-то ждете? – спросил он.

Она ткнула большим пальцем в сторону двери, находящейся за ее плечом:

– Я ожидаю беседы с учительницей моего сына. А вы?

– Убиваю время в ожидании друга. – Он показал на стул, стоящий рядом с ней: – Вы не против, если я сяду?

– Конечно нет, не стесняйтесь.

Садясь, мужчина сделал вид, что вежливо снимает несуществующую шляпу, подтвердив тем самым догадку Рене. Это открытие пробудило в ней любопытство. Скотоводство было лишь малой частью экономики Болингброка, так что скорее всего этот ковбойский прикид надет просто для понта, и этот мужчина приехал сюда недавно, как и она сама.

– Так вы здесь ради беседы с учительницей? Вы выглядите слишком молодо для женщины, у которой уже есть ребенок школьного возраста.

Услышав эту неуклюжую лесть, Рене покачала головой.

– Я уже довольно старая, – сказала она. – И у меня не один ребенок, а целых трое.

– Хм. Может быть, все дело в ваших волосах. – Он показал на ее челку. – Мне нравится розовый цвет.

Она подняла руку и смущенно коснулась своей челки.

– Я парикмахер. Так что это издержки профессии.

– Что ж, вам идет, – сказал мужчина. – Может быть, с розовыми волосами и я бы смотрелся лучше.

Рене подняла одну бровь.

– Вы просто смеетесь надо мной.

– Вовсе нет. Просто, по правде сказать, я был бы совсем не прочь немного поднять себе настроение. Но куда же подевались мои манеры? – Он протянул ей руку. – Меня зовут Трэвис Дил.

Рене пожала его руку и ощутила, что кожа на его руках довольно грубая.

Кто знает? – подумала она. – Может, он и правда ковбой?

– Рене Ричардсон, – сказала она. – Рада с вами познакомиться.

– Я тоже, – ответил Трэвис, вытягивая ноги вперед.

Рене стряхнула с юбки оставшиеся на ней волосы и заметила, что он взглянул на ее левую руку. Может быть, он проверял, есть ли на ней обручальное кольцо? У него такого кольца не было. Она прикусила губу, затрепетав, как девчонка, от мысли, что этот красивый мужчина может находить ее привлекательной.

– Стало быть, у вас трое детей, – сказал он. – И они все учатся в этой школе?

– Нет, только младший. Мой второй сын учится в старшей школе, а дочь – в средней.

– Выходит, у вас два мальчика и одна девочка?

– Да.

– Повезло вам. В нашей семье нас, детей, было только двое – я и мой брат. Мне всегда хотелось иметь сестру.

Рене рассмеялась.

– Мне надо будет рассказать об этом моему брату. Может быть, он захочет с вами поменяться.

Зачем я это сказала?

Она опустила глаза, чувствуя себя дурой. От этой попытки вести светскую беседу с незнакомым мужчиной она чувствовала себя такой же неуклюжей, как только что родившийся жеребенок. Она посмотрела через плечо на закрытую дверь класса, гадая, когда же появится миссис Дэлтон и ей придется закруглить этот неловкий разговор.

– У вас интересный акцент, – заметил Трэвис. – По-моему, вы не из Болингброка.

Рене покачала головой:

– В августе мы переехали сюда из Кэмдена.

– Да ну? Я бы не узнал в вас девушку из Нью-Джерси, но я в таких делах не специалист. – Он вздохнул. – Кэмден – прекрасный город. Уверен, что вы по нему скучаете.

– Так вы бывали в Кэмдене? – спросила Рене, ощутив укол ностальгии.

– Да, бывал. Я учился в университете неподалеку оттуда.

– Правда? В каком?

– В Принстоне.

Рене сглотнула. Теперь вероятность того, что Трэвис Дил настоящий ковбой, казалась ей стремящейся к нулю.

– Ого, вы закончили Принстонский университет!

– Я поступил туда, получив футбольную стипендию, – сказал он. – Правда, у меня и без того были высокие оценки, так что я мог бы поступить и без нее. А где учились вы?

– Я? – Она рассмеялась. – Я училась в Роуэне. Это было дешево и недалеко от дома.

Несмотря на ее небрежный тон, в его улыбке отразился неподдельный интерес.

– Ведь Роуэн – это педагогический колледж, верно?

– Он был им когда-то. – Она вздохнула. – Нет,