И все же, памятуя о своей гипотезе, я запишу то, что случилось сегодня утром.
Я вошел во Второй северо-восточный Зал, и он, как прежде Девятый Вестибюль, оказался заполнен разнообразными мелкими птичками. Я весело крикнул им: «Доброе утро!»
Тут же десятка два птичек стремительно унеслись к северной Стене и расселись на Высоких Статуях. Затем разом перепорхнули к западной Стене.
Я вспомнил, что прошлый раз такое было прологом к посланию.
– Я весь внимание! Что вы хотите мне сказать? – крикнул я и стал тщательно наблюдать, как они поступят дальше.
Птицы разделились на две стайки. Одна перелетела на Статую Ангела, дующего в Трубу, другая – на Статую Корабля, плывущего по невысоким Волнам.
– Ангел с трубой и корабль, – сказал я. – Очень хорошо.
Первая стайка перелетела на Статую Мужчины, читающего большую Книгу, вторая – на Статую Женщины, показывающей Блюдо либо Щит; на Щите изображены Облака.
– Книга и облака, – сказал я. – Да.
Наконец первая стайка перепорхнула на Статую Ребенка, склонившегося над Цветком, который держит в Руке; Голова у Ребенка в таких пышных Кудрях, что сама как Цветок; вторая стайка перелетела на Статую Мешка с Зерном, который пожирает Орда Мышей.
– Дитя и мыши, – сказал я. – Очень хорошо. Вижу.
Птицы разлетелись по всему Залу.
– Спасибо! – крикнул я им. – Спасибо!
Если моя гипотеза верна, то птицы передали мне очень замысловатое сообщение. Что оно означает?
Ангел с трубой и корабль. Ангел с трубой наводит на мысль о послании. Радостном? Возможно. Однако ангельская весть может быть и скорбной, и суровой. Посему неясно, доброе послание или дурное. Корабль наводит на мысль о дальних странствиях. Послание издалека.
Книга и облака. Книга содержит Написанное. Облака его затуманивают. Написанное послание с туманным смыслом.
Дитя и мыши. Дитя означает Простодушие. Мыши пожирают Зерно. Мало-помалу оно убывает. Простодушие утрачивается.
Вот что, насколько я могу заключить, сказали мне птицы. Послание издалека. Туманные письмена. Утрата простодушия.
Занятно.
Через некоторое время – скажем, через несколько месяцев – я вернусь к этой записи. Возможно, последующие события прольют на нее свет либо она поможет истолковать эти события.
Адди Домар
Запись от Пятнадцатого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос
Сегодня утром во Втором юго-западном Зале Другой сказал:
– Я буду работать над ритуалом, так что тебе тут торчать не обязательно.
Ритуал – элемент церемониальной магии, посредством которой Другой намерен высвободить Великое Тайное Знание из того, что удерживает его в Мире, и передать нам. До сего дня мы отправляли Ритуал четырежды, каждый раз в немного иной версии.
– Я внес кое-какие изменения, – продолжал он, – и хочу послушать, как они звучат, так сказать, в естественных условиях.
– Я тебе помогу, – с жаром ответил я.
– Отлично, – сказал он. – Только не отвлекай меня болтовней. Мне нужно сосредоточиться.
– Разумеется, – согласился я.
Сегодня Другой был в сером костюме, белой рубашке и черных ботинках. Он положил свое блестящее устройство на Пустой Пьедестал.
– Это ритуал вызова, а значит, ведун должен стоять лицом к востоку, – произнес он. – Где тут восток?
Я показал.
– Так, – ответил он.
– Где мне встать?
– Где угодно. Не имеет значения.
Я встал в двух метрах к югу от него и решил, что буду смотреть на север, то есть на него. У меня нет ни знаний, ни интуиции касательно ритуалов, но представлялось, что это правильная позиция для того, кто прислуживает Истолкователю Мистерий.
– Что мне делать? – спросил я.
– Ничего. Просто не отвлекай меня.
– Я сосредоточусь на том, чтобы поделиться с тобой силой моего Духа.
– Хорошо. Отлично. Займись этим. – Он заглянул в свое блестящее устройство. – О’кей. Больше всего изменений я внес в первую часть ритуала. До сих пор я просто взывал к знанию, прося его снизойти на меня. Это ничего не дало, так что сейчас я буду заклинать дух Адди Домара.
– Кто такой Адди Домар? – спросил я.
– Король. Давно умерший. Обладавший знанием. Или, по крайней мере, его частью. Мне удавалось вызывать Адди Домара для помощи в других ритуалах, особенно в… – Он осекся и некоторое время смотрел растерянно. – Мне успешно удавалось вызывать его в прошлом, – закончил он.
Другой принял величавую позу Истолкователя Мистерий – расправил спину, отвел плечи назад и вскинул голову. Мне он напомнил Статую Иерофанта[*] из Девятнадцатого южного Зала.
Внезапно я осознал значимость его слов.
– О! – воскликнул я. – Ты никогда не говорил, что знаешь имя одного из Мертвых! А ты знаешь, кого из них так зовут? Если да, пожалуйста, скажи мне! Я бы очень хотел обратиться к нему по имени, когда подношу еду и питье!
Другой прервал свое занятие и наморщил лоб.
– О чем ты? – спросил он.
– О Мертвых, – с жаром ответил я. – Если тебе и впрямь известно одно из их имен, пожалуйста, скажи мне, кому оно принадлежит.
– Ничего не понял. Кто, чего, кому?
– Ты говорил, что в былые времена кто-то из Мертвых обладал Знанием. Затем оно было утрачено. И я хочу знать, кто это из них. Человек с Коробкой из-под Печенья? Завалившийся Человек? Или кто-то из Обитателей Ниши?
Другой непонимающе уставился на меня.
– Какая коробка из-под печенья? О чем ты? А, погоди. Это как-то связано с теми костями, которые ты нашел? Нет. Нет-нет-нет. Они не… Это не… Да господи боже! Я же сказал – мне надо сосредоточиться! Сказал ровно минуту назад! Можно не затевать сейчас разговоры? Я пытаюсь отработать ритуал.
Мне сделалось стыдно. Я помешал важной работе Другого.
– Да, конечно, – сказал я.
– У меня нет времени отвечать на посторонние вопросы, – буркнул он.
– Извини.
– Буду признателен, если ты просто помолчишь.
– Обещаю молчать.
– Хорошо. Отлично. О’кей. На чем я остановился? – Другой набрал в грудь воздуха, снова выпрямился и запрокинул голову. Он воздел руки
