Пусть сердце билось так, что Пайпер опасалась, как бы Грэхем не заметил, она попыталась изобразить величайшее волнение в своей жизни.
— О, мой Бог! Говорю же, я потрясена до глубины души!
Глаза, чуть темнее волос цвета подгоревшего тоста, окинули ее взглядом, начиная с длинного парика, груди, вздернутой вверх с помощью особого бюстгальтера, и ног, производивших очень даже приличное впечатление. Не красавица, но и не уродина, и будь у Пайпер хоть капелька тщеславия, ее дух бы подорвало такое явное презрение. Однако чего нет, того нет, и ей наплевать.
Она поглубже уперлась каблуками тесных лодочек в ковер, следя, как Грэхем прошел в свой кабинет: густые каштановые волосы чуточку растрепаны, не как продиктовано модой, а словно ему наплевать на стрижки, предписанные раз в два месяца, или на средства для ухода, уставившие полочку.
Стой спокойно. Сосредоточься и держись.
Безо всякого предупреждения Грэхем вырвал у нее клатч, на что Пайпер смятенно зашипела, а, опомнившись чуть погодя, закричала:
— Ворюга!
Пайпер уставилась на его огромные ладони — десять дюймов от большого пальца до мизинца. Она знала размеры, потому что всегда делала домашнюю работу. Так что прекрасно помнила, что эти большие ручищи забросили больше трех сотен мячей. И эти же ручищи нырнули в ее сумочку и вытянули фальшивый временный вид на жительство.
— Эсмеральда Крокер?
Хороший сыщик должен уметь импровизировать, и чем больше подробностей выдаст Пайпер, тем более убедительной будет выглядеть.
— Чаще отзываюсь на Эсме. Леди Эсме, вообще — то. Эсмеральда — родовое имя.
— Да ну?
Его речь плавно перекатывалась, как глубокие воды через иссушенную прерию Оклахомы.
Пайпер чуть кивнула.
— Передается из поколения в поколение от второй жены пятого графа Конундрума. Умерла при родах, бедная овечка.
— Мои соболезнования. — Грэхем заглянул в сумочку. — Кредиток нет?
— Они так вульгарны, вы не находите?
— Уж деньги назвать вульгарными никак нельзя, — растягивая слова, проговорил этот ковбой.
— Как это по — американски.
Он снова начал копаться в ее сумочке, долго это не протянулось, поскольку свой бумажник Пайпер оставила для сохранности в машине — в нем содержались ее новенькая лицензия частного детектива и с полудюжины визиток.
РАССЛЕДОВАНИЯ ДАВ
Основ. в 1958
«Правда приносит покой»
Самая первая визитная карточка конторы когда-то гласила: «Правда приносит кусок»: дедуля был великолепным сыщиком, но паршивым грамотеем. (Дед Пайпер спутал написание слов peace и piece — Прим. пер.)
От Грэхема так и несло деньгами и славой, не то чтобы она могла описать эти запахи, но вот сразу узнала, когда их вдохнула, и точно так же поняла: будущее ее бизнеса зависит от того, что произойдет дальше. Пайпер втянула еще несколько молекул воздуха, которые присутствие Грэхема пока не заграбастало.
— Вообще — то я не против, чтобы вы там все переворошили, но мне любопытно, что вы там потеряли?
Грэхем всучил ей клатч обратно.
— Что — то, что объяснило бы, почему вы преследуете меня.
Она же была так осторожна! Мысли лихорадочно понеслись вскачь. Чем она себя выдала? Какая ошибка новичка ее спалила? Вся тяжкая работа пошла насмарку — сон в машине, гнусный фаст — фуд, писанье в горшок, а хуже всего, жизнь положить на то, чтобы спасти «Расследования Дав», купив контору у гадкой мачехи — мошенницы. «Расследования Дав» — детективное агентство, основанное дедом и расширенное отцом, агентство, которому было суждено стать ее с рождения, не будь папочка таким упертым. Все жертвы бесполезны. Пайпер придется вернуться к прозябанию в офисной кабинке и всю жизнь помнить, что спортсмен — качок вроде Купера Грэхема натянул ей нос.
Ее замутило. Однако она умудрилась недоуменно сморщить лоб.
— Преследую?
Грэхем стоял, отбрасывая тень на оправленную в рамку футболку «Чикаго Старз», висевшую на стене. В голубой рубашке, застегнутой на все пуговицы, его уже громадные плечи выглядели еще шире, а закатанные рукава открывали мускулистые руки. Темные джинсы сидели так, как надо — не слишком тесно, не слишком свободно, и выставляли напоказ длинные мощные ноги, которые бог сотворил сильными, быстрыми — на беду любимых Пайпер «Чикагских Медведей».
Взгляд суров, как иллинойская зима.
— Видел, как вы парковались у моего жилья, преследовали меня в спортзале и теперь здесь. Хотелось бы знать зачем.
А она — то считала, что весьма изобретательна по части маскировки. Как он умудрился разглядеть ее в маскараде? Отнекиваться бесполезно. Пайпер сползла на диван и попыталась подумать.
Грэхем ждал. Сложа на груди руки. Стоял на боковой линии, наблюдая, как атака противника разваливается на ходу.
— Ну… — Она сглотнула. Взглянула на него снизу. — Дело в том… — И выдохнула: — Я ваша ярая фанатка.
— Фанатка?
Адреналин бросился в кровь. Без борьбы — не сдастся, и Пайпер выпалила с дивана:
— Не из опасных. Боженьки, нет. Просто сдвинутая.
— На мне.
Утверждение, а не вопрос. Что ж, с ним такое не впервой.
— У меня нет привычки преследовать кого — нибудь. Это… понимаете, выходит против моей воли. — Пайпер не чуяла точно, какая тактика может ее спасти, но отважно продолжила: — Знаете, не то чтобы совсем сбрендила. Так… тихое помешательство.
Грэхем наклонил голову набок, по крайней мере слушал. А почему бы и нет? Помешанные всегда такие очаровашки.
— Уверяю вас, я всего лишь чуток ненормальная, — затаив дыхание, выдала Пайпер. — Абсолютно безвредная. Не переживайте, набрасываться не буду.
— Разве что меня преследуете.
— Осмелюсь утверждать, не я первая. Мужчины, вроде вас… — Она помедлила и попыталась не подавиться: — Кумиры.
Тяжелый взгляд свидетельствовал, что лестью Грэхема так легко не прошибить.
— Чтобы я вас больше поблизости не видел. Ясно?
Ясно. Все кончено. Fini. Однако она еще не готова сдаться.
— Боюсь, это невозможно. — Пайпер помолчала. — Пока не подействуют мои новые лекарства.
Ямочка на подбородке стала глубже, когда он сжал челюсти.
— Ваши действия незаконны.
— И такое унижение. Вы даже не представляете, насколько унизительно очутиться в таком положении. Нет ничего мучительнее, чем… безответная любовь.
Последние слова вышли вороньим карканьем, и Пайпер надеялась, что Грэхем примет это за признак обожания, потому что все в нем выводило ее из себя. Габариты, лощеный вид, но больше всего спесь, порожденная излишком людей, целующих его тугой зад просто потому, что Грэхем родился с даром от природы.
Он не выказал ни проблеска сочувствия.
— Если поймаю вас снова, позову копов.
— Я… я понимаю. — Она проиграла. С самого начала это была бесполезная тактика. Разве что… Пайпер кивнула ему, изображая фальшивое сострадание. — Я понимаю, как ужасно это должно быть для вас.
Он чуть отклонился назад на каблуках своих ковбойских сапог.
— Я бы так не сказал.
— Чепуха. — Может, она отыщет трещинку в его мужской броне. — Вам страшно, что я могу неожиданно выскочить на вас, когда вы гуляете по