На этом все закончилось; вскоре я если и не выбросил вовсе из головы странное открытие Браммера, то задвинул его в памяти куда подальше.
Наверное, не случись мне через несколько лет стать героем статьи в одном журнале, более расхожем, нежели научном, ничего бы не произошло и вся эта история так бы на том и иссякла.
Я завершил длительный труд о Чосере,[6] и это случайно совпало с какой-то знаменательной годовщиной, отмеченной выставкой в Британском музее. К тому же отыскалась неизвестная важная рукопись, имевшая отношение к жизни Чосера, о которой нам до сих пор так мало известно. Популярные издания проявили интерес и, к великому моему удовольствию, уделили немало внимания моему обожаемому поэту. Разумеется, я был в восторге! Я давным-давно хотел поделиться восхищением, доставляемым его произведениями, с самой широкой публикой, и моему издателю очень нравилось, когда я соглашался на интервью то в одном издании, то в другом.
Один из пришедших ко мне интервьюеров привел с собой фотографа, сделавшего несколько снимков в этой квартире. Если вас не затруднит пройти вон к тому бюро, то откройте второй ящик, и вы найдете хранящуюся там статью из этого журнала.
Рассказ третий
Тео был человеком педантичным: все у него хранилось в отменном порядке. Когда в свое время я приходил сюда на занятия или консультации, меня всегда поражала образцовая опрятность его рабочего стола, не то что у большинства коллег, не говоря уж о моем собственном. Она служила ключом к этому человеку. У него был упорядоченный ум. В иной жизни он наверняка являлся толкователем законов.
Вырезка из журнала находилась именно там, где он указал. Большущая статья о Тео, Чосере, выставке и новом открытии, в высшей степени насыщенная сведениями и содержательная, а
