— Вишневая наливка тетушки. Отметим начало твоей взрослой жизни?
— Мартин будет ругаться, если я приду выпившая, — призналась, вздохнув.
— Значит, со взрослой жизнью я несколько поторопился, — заметил артефактор, щедро плеснув наливки в кофейную чашечку, пылившуюся до этого на полу.
— Брак — это ответственность, взаимные уступки и… Ладно, наливай. Но только совсем немного.
Из комнаты я выходила в самом благодушном настроении. И слегка придерживаясь за стеночку. Тетушка Адель и Рихтер встретили мое появление с каменными лицами, что показалось мне невероятно забавным, и я не удержалась от глупого смешка.
— Иди проверь Петера, Корбин. А я пока Софи постараюсь напоить кофе, — вздохнула фрау Ратцингер. — И ведь знает малец, как плохо его подруга переносит алкоголь. Стоит вспомнить свадьбу…
— Я вела себя очень прилично! — нахмурилась. Посторонилась, пропуская Рихтера, и еле удержалась от того, чтобы не дернуть его за хвостик светлых волос, доходящий уже до лопаток. — Наставник, давайте я вас постригу? А то что вы вечно лохматый ходите?
— Вот на свадьбе ты тоже это предлагала. И весьма кровожадно хваталась за нож для торта. Причем торт еще не принесли! — ответил Рихтер, прибавив шагу.
Я попыталась элегантно усесться на диванчик. Получилось так себе.
— Какие же мужчины бывают нытики! — доверительно поделилась я с тетушкой. — О чем вы с ним говорили?
— О всякой ерунде, — отмахнулась она от вопроса. — Не стоит тебе пить. И надеюсь, ты больше не куришь. Некоторые целители считают, что это может плохо повлиять на неродившееся дитя.
Я аж протрезвела. Не глядя отпила остывший чай из чашки Рихтера и тогда уже переспросила:
— Какое дитя?
Тетушка понизила голос:
— Ты теперь замужем, так что должна понимать, что можешь быть уже в положении.
— Это точно исключено. Я предприняла все необходимые меры.
И тут же вспомнила, что Мартин просил не обсуждать эту тему с его тетей. А если и сделаю подобную глупость, то ни в коем случае с ней не спорить. Пожилая менталистка уже несколько лет грезила желанием понянчить на руках маленьких Шефнеров.
— Что? — нахмурилась тетушка. — Только не говори, что ты используешь артефакты для того, чтобы не забеременеть!
— Нет, конечно, лишь таблетки от надежного целителя. Никаких побочных эффектов за полгода не обнаружилось… Ой!
— Да я и не сомневалась, что вы не будете дожидаться свадьбы, — фыркнула она. — Но ты уже две недели фрау Шефнер. Зачем тебе эти таблетки сейчас, милая?
Еще один совет мужа — если что, сваливать все на него.
— Мартин решил, что нам стоит немного подождать, пока в Грейдоре станет чуть спокойнее и у него поубавится работы.
— Этого никогда не случится, Софи, — расстроенно покачала головой тетушка. — Всегда будут какие-то препятствия… и отговорки. Но дети — это большое счастье, пойми. Не лишай себя материнства из-за своих страхов или амбиций.
Я не ждала, что менталистка поймет или поддержит меня, но испытала разочарование, так что просто промолчала, сделав вид, что меня больше интересует бисквитное печенье, которое принесли вместе с кофе.
Появление Рихтера я встретила с облегчением. И язвить не стала, когда почувствовала, что от него тоже пахнет наливкой.
— Мне пора, тетушка. Хотелось бы вернуться домой раньше Мартина.
— Твой муж приходит домой так поздно? — возмутилась она, глядя на часы.
— Я же говорю, у него много работы.
Рихтер проводил меня до машины, а сам решил прогуляться до дома пешком.
— Мастер! — окликнула я его из окна автомобиля, пока он не успел далеко уйти. — Так о чем вы хотели поговорить со мной?
Алхимик вернулся. Склонился, опираясь на блестящую крышу моего пузатика.
— О возобновлении твоих уроков. Точнее, о настоящем их начале. Я заметил, что связь между нами несколько стабилизировалась. Тебе ведь теперь стало гораздо легче работать с большим количеством силы?
— И чему вы хотите меня учить?
— Древним заклинаниям, — пряча хитрющую улыбку в уголках губ, ответил Рихтер. — И еще немного управлению погодой. Кто знает, может, тебе и это удастся?
Легко щелкнув меня по кончику носа, он развернулся и, насвистывая, удалился. Я задумчиво потерла пострадавший нос. Вот умеет же он заинтересовать!
Оказаться дома раньше мужа не удалось. Он уже сидел у разожженного камина, грустно разглядывая висевший над ним фотографический портрет. Мы сделали его за пару дней до свадьбы, а потом я лично повесила рамку на самое видное место. На фотографии Мартин выглядел ужасно важным, а я казалась весьма миленькой, хоть и немного испуганной. Не потому, что боялась фотографироваться: просто Мартин пообещал, что если я буду мешать фотографу работать, выспрашивая его об аппаратуре, то мы тут же уйдем домой.
— Приехала наконец… — тоскливо вздохнул Мартин. — Ночью, пьяная…
Как он определил это с такого расстояния?
— И не пьяная, а чуть-чуть выпившая.
— А я-то надеялся, что хоть однажды моя дорогая жена встретит меня так, как полагается встречать усталого мужа с работы. У дверей, с улыбкой на лице, с обещанием поцелуя…
— Я же встречала, — попыталась оправдаться. — Три дня назад, помнишь? Еще и поцеловала!
— Тогда от тебя пахло машинным маслом. Ты даже испачканные перчатки не сняла, прежде чем хвататься за новый костюм любимого супруга.
— Не нужно быть таким капризным.
Поцеловав мужа и уже не боясь, что он почует запах алкоголя, уселась к нему на колени. Он обвил меня руками и уткнулся лбом в плечо.
— А теперь от тебя пахнет дождем, — тихо произнес.
— На улице был дождь, но я под него так и не попала.
— Мне не нравится. От тебя должно пахнуть домом и мной. А не дождем.
Отстранила голову Мартина от себя, запутавшись пальцами в жестких волосах.
— Ну так оставь на мне свой запах, — прошептала я.
Целовались мы долго и со вкусом, наслаждаясь тем, что больше не надо ни скрываться, ни торопиться. Хотя вошедшего с подносом слугу все же смутили. По крайней мере, тихо удалиться он не смог.
— Поднимемся наверх? — чуть задыхаясь, спросила я. Сейчас мне хотелось совсем не чая.
Долго уговаривать супруга не пришлось. И из объятий меня не выпустили, так и понесли по лестнице, едва ли не под мышкой. Ладно хоть не за ногу волокли, а то, кажется, передумай я или выкажи немного сопротивления, так бы со мной и поступили. Вот вроде бы воспитанный человек, потомственный аристократ. И откуда в нем столь варварские замашки? Или это я на него так плохо влияю? Захихикала, поняв, что хмель до сих пор не выветрился. Меня аккуратно встряхнули. Скорее погладив, чем шлепнув по мягкому месту, заставили притихнуть. Удивительно, как сильно на меня влияли даже самые невинные прикосновения мужа.
Первое время, когда наши отношения перешли в горизонтальную плоскость, я больше получала удовольствия от новизны ощущений и возможности узнать Мартина практически заново. Не как заботливого, довольно сдержанного, порой весьма насмешливого поклонника, а как щедрого и страстного любовника. Меня просто завораживала его двуликость, как и то, что эту сторону