— Эзра, принесите, пожалуйста, влажное полотенце. И простыню. Боюсь, что запачкаю здесь все кровью…
— Какой кровью? — ошеломленно переспросила женщина.
Котовский вздрогнул под моей рукой. Один из старых шрамов-жгутов на его спине взбугрился и, прежде чем я успела отстраниться, разошелся, обагрив лицо мелкими капельками крови.
— Вот этой, — ответила, утираясь рукавом. — И бинты, будьте так добры.
Эзра молча кивнула и исчезла. Костюм князя, мое платье и ковер в гостиной все же оказались безнадежно испачканными. Фрау Орвуд помогла полуобморочному князю доковылять до крыльца и вручила его охране.
— Обязательно пригласите к себе доктора, иначе раны могут воспалиться, — сказала ему на прощание. — Но умоляю вас, никакой магии. Она вам сейчас противопоказана.
— Хорошо, — слабо улыбнулся роанец. — А что насчет дополнительной защиты, о которой вы говорили, пани София?
— Пришлите ко мне завтра к вечеру своего человека, я передам ему артефакт. Вот этот. — Я продемонстрировала Котовскому кольцо, которое обычно носила на указательном пальце левой руки. — Мне нужно его настроить, чтобы оно правильно резонировало с вашими плетениями.
— А для чего его носили вы? — полюбопытствовал мужчина.
— Это барьер. Защищал другие мои артефакты от внешнего влияния.
— А я для вас тоже человек-артефакт, да? — усмехнулся Котовский.
— Единственный и неповторимый, — тепло улыбнулась ему в ответ. Я редко очаровываюсь людьми, но к синеглазому роанцу невозможно было остаться равнодушной. Это не было романтическим увлечением, скорее восхищение человеком, никогда не унывающим и не ожесточившимся, несмотря на все удары судьбы. — Берегите себя, пан Анджей.
— И вы, пани…
Проводив взглядом отъезжающий черный лимузин, я повернулась к Эзре.
— Можем ехать? — сухо спросила она и, не дожидаясь моего кивка, направилась к моему автомобилю…
Моему? Нужно было перестать обманывать себя. Ничего из того, что дарил мне Мартин, не было по-настоящему моим.
По дороге домой я напряженно размышляла о том, как теперь вести себя с мужем. Доверять ему как прежде было бы глупо, но ссориться с ним, хлопая дверью, было бы еще глупее.
Омрачала еще одна мысль. Летом я закончила обучение ментальной защите у тетушки Адель и была уверена, что теперь ни один менталист не сможет подобраться к моему разуму. В конце концов, даже министерские маги не смогли ничего мне сделать. И возможно, пожилой менталистке стоило оставить меня в блаженном неведении. Но она оказалась неожиданно честна. «Мартин, возможно, сильнейший менталист Грейдора, — сказала тетушка. — Если он захочет, то вскроет твою защиту за несколько секунд. Едва ли незаметно от тебя, но противопоставить ничего не получится».
А значит, мне оставалось полагаться на честность Мартина. Сомнительное утешение в свете последних событий. И еще этот проклятый резонанс — странная и непонятная мне связь, образующаяся между менталистом и его парой. Лично я сама ничего не ощущала, но тетушка Адель утверждала, что благодаря резонансу Мартин способен уловить смену моего настроения, не используя заклинания из своего арсенала.
Мне почти удалось вернуться домой раньше мужа — мы столкнулись с ним в прихожей. Приподняв бровь, он оглядел меня с ног до головы, особенно долго разглядывая забрызганный кровью воротник.
— Это не моя кровь, — поспешно сказала я, не удержавшись от оправданий.
— И чья же? Кого моя милая жена пыталась убить?
— Почему пыталась? — удивилась.
— А, так мне нужно быть готовым к тому, что придется покрывать твои убийства? Труп-то хоть хорошо спрятала?
— Меня такому не учили, в отличие от вас, господин Шефнер, — проворчала.
Мартин прищурил глаза, задумчиво склонив голову. Если у него и были вопросы, он решил отложить их на потом. Или задать виновато переминавшейся с ноги на ногу Эзре.
— Ты выглядишь усталой. Я прикажу подать ужин в спальню.
Кивнула, молча пройдя мимо. В ванной комнате застряла почти на час, отмокая и пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Получалось плохо.
Впервые с тех пор, как мы поженились, мне после сложного дня не хотелось прижаться к мужу, пожаловаться на свои проблемы и немного покапризничать, требуя заботы. Скорее, предпочла бы остаться одна.
Ужинали мы почти в полной тишине. Я старательно прятала взгляд, пытаясь при этом не теребить ментальный браслет на запястье.
— Выглядишь расстроенной, — наконец заговорил Мартин. — Господин Котовский тебе что-то сказал?
Я вздрогнула.
— Что он мог мне такого сказать? — спросила глухо.
— Расскажешь, зачем он приезжал?
Видимо, мой взгляд был более чем красноречив. Менталист отложил вилку и нож в сторону.
— У нас ведь все хорошо? — вкрадчиво уточнил он. — Ты можешь рассказать, что тебя беспокоит.
— Мартин, даже у артефакторов есть принципы. Господин Котовский — мой клиент, и говорить о его проблемах было бы неэтично. Уж ты-то должен это понимать.
В висках болезненно закололо, и я нервно вцепилась в браслет. Нет, это не ментальное заклинание, как показалось вначале. Наверное, начинается мигрень.
— Я сегодня лягу в своей комнате, — тихо сказала, поднимаясь и оставляя ужин почти нетронутым.
Мартин напрягся.
— В своей?
— В смежной спальне. Надо попросить слуг постелить чистое белье.
Когда супруг резко встал, шаркнув ножками стула по паркету, я шарахнулась в сторону.
— Ты что, меня боишься?
Такие вопросы не стоит задавать зловещим шепотом — производит весьма гнетущее впечатление. Мартин, увидев, как я сжалась, отступил шаг назад. Во взгляде его мелькнула растерянность, но и она мне показалась фальшивой.
— Что такого произошло, что ты так резко изменилась всего за один день?
— Ничего, — пробормотала я.
— Ничего? — эхом повторил маг. — Ты рылась в моем кабинете, договорилась с Анджеем Котовским о встрече втайне от меня, а теперь избегаешь. И уверяешь, что ничего не произошло?
— Мы ни о чем не договаривались, и я просто искала свой портсигар.
— Нашла? — со злой насмешкой спросил Мартин, отлично зная ответ. — И что, никаких вопросов?
— Разве в них есть смысл? Ты всегда найдешь что соврать.
Ну вот я и сказала то, чего не следовало произносить. Голова раскалывалась все сильнее. Решив не ухудшать ситуацию, развернулась, надеясь уйти прежде, чем все станет еще хуже. Не успела.
Муж перехватил меня за руку.
— Не смей сбегать вот так!
— Отпусти. Мне больно.
Пальцы грубо сжались на моем запястье, не оставляя ни малейшей надежды вырваться.
— Иногда мне кажется, что ты меня совсем не любишь, София, — с неожиданной горечью сказал менталист.
— Может, это и так, — согласилась устало. — Возможно, это было мимолетное увлечение, а не любовь. Ты был настойчив, а я — весьма впечатлительна, вот и не устояла. Ну так что? Разве это что-то меняет? Ты хотел получить меня в жены любой ценой и получил. С каких пор тебя начали волновать мои чувства, а не содержимое головы?
Не следовало провоцировать Мартина. Ментальный браслет нагрелся, начав покрываться мелкими трещинками. Контролировал ли сейчас себя муж? Не знаю. До этого мне никогда не удавалось настолько вывести его.
— Сделай это, и все закончится раз и навсегда, — с показным спокойствием пообещала я, пытаясь не запаниковать. — Не будет никакой силы, способной заставить меня остаться рядом с