– Эй! Прекратите!
Кажется, работали и голосовые связки.
– Алан хабиби, – приветствовало меня размытое лицо. Я уловил запах кардамона и жасмина. – Меня зовут Ифрит. Как вы себя чувствуете?
– Плохо. Можете перестать светить мне в глаза? Пожалуйста.
Свет погас.
Она снова спросила, как я себя чувствую.
Я потер виски и застонал.
– Ну, я еще живой.
Смутное лицо Ифрит начало обретать четкость. Ей было лет тридцать с небольшим или немного меньше, привлекательные ближневосточные черты, волосы цвета кофе, темные миндалевидные глаза и смуглая кожа.
– Простите, что пришлось воспользоваться электрошокером, но наша система безопасности не любит непрошеных посетителей.
– Ну спасибо. Наверное.
Я осмотрелся. Кроме этой женщины, занимавшейся мной, я не нашел ничего примечательного в комнате, где оказался. Почему она отправила меня сюда? Это был очередной конференц-зал, похожий на тот, из которого я только что сбежал, хотя относительная скромность убранства говорила о том, что у того, кто использует этот зал, гораздо меньше средств на обеспечение эстетических запросов. Например, стол, на котором я лежал, из пластика, а не деревянный, стулья не такие «комфортно эргономичные» и гораздо более «болезненно прагматичные». Но у двери средних размеров принтер. Совсем новая модель, занимающая бóльшую часть стола: весьма дорогой аксессуар для такой в прочих отношениях скромной комнаты[5].
Но я справился. Я был жив.
Действуй!
Я мысленно репетировал этот момент перед своим бегством.
– Меня зовут Джоэль Байрам. Меня пытаются убить. У меня отключены коммы. Мне нужна помощь!
– Тише! – сказала Ифрит. – Не нужно кричать. Мы вас слышим.
Наверное, я орал. Минутку – «мы»?
Я с трудом поднял голову и попытался сориентироваться. Позади Ифрит, во главе стола, на котором я лежал, я увидел худого, с сильной проседью в волосах, элегантно одетого пожилого мужчину. Прежде всего я увидел его лоб. Там было больше морщин, чем у меня метафор для их описания.
От него ко мне змейкой плыл дым сигареты, обрамляя его лицо, словно в одном из снятых два века назад фильмов в жанре нуар.
– Он в порядке? – спросил мужчина.
Голос низкий, скрипучий.
Ифрит кивнула.
– Думаю, да.
Мужчина мотнул головой в сторону, и Ифрит, единственный человек, казалось, искренне озабоченный моим благополучием, вышла.
Я снова попытался использовать свои коммы и по координатам джи-ди-эс понять, где нахожусь. Но опять получил только досадное сообщение об ошибке:
НЕАВТОРИЗОВАННЫЙ ДОСТУП.
НЕВЕРНОЕ ИМЯ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ
Мужчина молча смотрел на меня. Это было ледяное молчание того сорта, что не способствует непринужденной беседе. Наконец он встал и знаком предложил мне слезть со стола.
Когда я встал, тело воспользовалось случаем и напомнило моему мозгу о своих всевозможных болезненных ощущениях. Самые скверные, кажется, гнездились в правом боку. Запястье тоже горело, и я с трудом мог шевелить рукой. При каждом движении в плече возникала пульсирующая боль, а зад болел так, словно я сидел на семействе огненных муравьев.
Комната вдруг ярко осветилась. На стенах появились какие-то обобщенные, без конкретных особенностей, картины дальних пляжей.
– Café? – предложил мужчина, положив сигарету на край стола.
Я кивнул и уселся на стул между столом и стеной. Стул был неудобным, его нельзя было приспособить по себе.
– По-турецки, – велел он принтеру; его левантийский акцент превратил «у» в двойную долгую гласную «о».
Вскоре из ниоткуда возник небольшой медный котелок с деревянной ручкой. Рядом с ним на небольших узорных блюдцах стояли две маленькие керамические чашки. Мужчина поставил чашки на поднос и пошел обратно ко мне.
Поднос с кофе он поставил на пластиковый стол. Потом, уверенно держа котелок за ручку, разлил кофе по крохотным чашкам, заполнив их на три четверти.
– На моей родине, далеко отсюда, маленький человек с маленькой тележкой варит кофе так, как следует, – сказал мужчина. – Мне потребовалось много времени и много читов, чтобы уговорить его позволить мне это скопировать, но теперь я могу воспроизводить его где угодно[6].
Он сделал осторожный глоток. Мне стало интересно, действительно ли он думает, что у этого кофе вкус оригинала из его воспоминаний.
Он забрал сигарету со стола, снова затянулся и сел на стул напротив меня, показывая, что пора переходить к делу.
– Меня зовут Моти Ахави. Вы гость «Агентства ЗВВ» – «Агентства путешествий по земле, воде и воздуху». – Он раскинул руки, показывая на помещение. – Вот где вы находитесь. Мы обслуживаем жителей Леванта и тех, кому недоступна телепортация. Я здесь отвечаю за безопасность.
Ну, по крайней мере, меня никуда не телепортируют.
– Меня зовут Джоэль. Джоэль Байрам. – Я замолчал, выжидая, чтобы посмотреть, вызовет ли мое имя какую-нибудь реакцию. Не вызвало. Надеюсь, это означало, что мое лицо еще не появилось на всех коммах. – Позвольте спросить, зачем туристическому агентству служба безопасности?
Он едва заметно улыбнулся.
– Мир – опасное место, мой друг. Люди не хотят, чтобы во время путешествий с ними случались неприятности. Вы ведь согласны с этим?
– Я отчетливо это понимаю.
Он умудренно кивнул.
– Йоэль, у меня есть к вам несколько вопросов.
Его карие глаза смотрели сосредоточенно, но спокойно.
Я тщетно попытался сесть поудобнее. Большинству допрос в службе безопасности турагентства мог бы показаться бессмысленным, но для меня это определенно была положительная перемена. Я кивнул, приглашая его продолжать.
Левантийцы – занятный народ; до Последней войны здесь на протяжении нескольких тысячелетий непрерывно происходили региональные конфликты. В моем положении важнее всего было то, что их культура запрещала телепортацию людей. Следствие действия религиозных эдиктов, принятых еще до войны.
Моти отхлебнул еще глоток кофе и проглотил.
– Отпечатки ваших пальцев и сетчатка совпадают с отпечатками и рисунками сетчатки человека по имени Йоэль Байрам.
– Да. Джоэль Байрам, – поправил я. – Это я.
Он не обратил внимания на мою поправку.
– Но ваши коммы не зарегистрированы. Вы понимаете, что мне интересно почему?
Что-то в его ломаном английском и в его спокойствии приводило меня в ужас. Но я, в общем, испытывал некоторое облегчение от того, что мы не ходим вокруг да около.
Не забудь: твоя цель – отыскать Сильвию.
– Да, – ответил я. – Мои коммы как будто сбрендили.
– Что значит «сбрендили»?
– Не работают. Только что работали нормально, а в следующую минуту… – Не болтай лишнего, Джоэль: ты не знаешь, с кем разговариваешь. – …я оказался у вашего порога.
– У вас неприятности? Хотите, чтобы мы позвонили в полицию? – спросил Моти.
– Да, но… нет! Не звоните в полицию! – крикнул я, но тут же взял себя в руки. И спокойно сказал: – Послушайте, тут была женщина. Ее зовут Пема. Она велела мне прийти сюда. Сказала, что вы, ребята, поможете.
Моти выслушал мой ответ и на несколько секунд задумался.
– Пожалуйста, допивайте кофе.
Я нервно допил теплый черный приторный напиток, стараясь не затронуть осадок на дне. В колледже я недолго встречался с левантийкой, и она научила меня пить кофе по-турецки. Так как этот кофе кипятят, не фильтруя, приходится пить, наклоняя чашку под особым углом, чтобы осадок не оказался во рту.
Как он оказался в