Слишком много она сейчас думает об мужьях, семьях, детях и прочих вещах, не имеющих к ней никакого отношения. Ей тут точно ничего не светит.
Оля принялась впихивать пакет в сумку. Сумка закрываться не хотела, и, повоевав с замком, Ольга просто стянула края плотнее. Вышла из больницы, увидела троллейбус и по привычке вскочила в открытые двери.
Опомнилась, только когда подошел кондуктор. И это она, владелица нового, ни разу не выгулянного «Порше Кайена»! Да Даниял бы сознание потерял, если бы увидел ее в троллейбусе.
Никак у нее не получалось начать ходить на курсы, а уж тем более, брать уроки вождения. Оля уговаривала себя, что вот потеплеет, она обязательно начнет, а дело к зиме, как тут учиться… В общем, лучше зятю про троллейбус не знать.
Ольга порылась в сумке в поисках кошелька, оплатила проезд и попыталась всунуть кошелек обратно, ругая себя за бесхребетность и уступчивость, которой пользовались и коллеги, и начальство. Без зазрения совести.
Из-за пакета кошелек обратно всовываться не хотел, как раз троллейбус подошел к следующей остановке, и народ потянулся к выходу.
Мимо протиснулись парни спортивной наружности с набитыми сумками через плечо. Один из них нечаянно задел Ольгу и зацепил ручку ее сумочки. Троллейбус дернулся, ручка оторвалась, сумка раскрылась, и из пакета на пол посыпались фольгированные квадратики.
«Какое стыдобище!»
Она бросилась собирать «инвентарь», а сама проклинала себя за неумение отказывать и глупую сговорчивость.
Весь троллейбус замер, глядя на увесистую пачку презервативов у нее в руках и на россыпь этих же изделий на полу. Стоящие рядом пассажиры принялись помогать пунцовой от стыда Ольге складывать квадратики в пакет.
Она кожей почувствовала, как устремленный взгляд буквально высверливает в ней дыры. Подняла голову и встретилась глазами с молодым человеком приятной наружности, ну прям очень приятной. Тот улыбнулся.
— Это по работе, — поспешно объяснила Оля, убирая с лица прядь волос. Молодой человек улыбнулся еще шире и понимающе кивнул.
А ей от стыда хотелось провалиться сквозь землю, заодно прихватив с собой заведующего. И коллектив в придачу. Ну почему ей вечно больше всех достается?
Глава 3
Ничего, пять минут позора, и ты дома. Оля вышла из троллейбуса, крепко прижимая к себе сумку, и внезапно уперлась в чьи-то ноги. Ну не буквально, конечно же. Взглядом. Поскольку внимательно смотрела под ноги себе, чтобы снова не рассыпать чертов латекс.
Первое, на что обратила внимание — лоферы. Дорогие кожаные и очень стильные. Подняла голову и увидела недавнего приятного молодого человека из троллейбуса.
— Здравствуйте, девушка с красивыми глазами! — сказал он все с той же широкой улыбкой.
«Хоть не с презервативами…»
— И вам добрый вечер, — пробормотала Оля, сильнее вцепившись в сумку, и собралась по касательной обогнуть молодого человека.
— Меня зовут Алексей, — сказал он приветливо, Ольга только хотела сообщить, что очень за него рада, но ей пора идти, как тут темноту прорезали лучи ксеноновых фар, и дорогу преградил огромный кроссовер. Новый знакомый радушно распахнул дверцу заднего сиденья и сделал пригласительный жест. — Прошу, Ольга Михайловна.
— Вы меня знаете? — испуганно попятилась она, но, если честно, пятиться особо было некуда. Сзади подпирал Алексей.
— Конечно! Я от самой больницы за вами еду. Еще там хотел вас похитить, но вы так быстро сбежали, что пришлось прыгать за вами в троллейбус.
Ольга чуть ли не виновато посмотрела на новенькие лоферы — это же ему, наверное, в троллейбусе все ноги оттоптали, пока не опомнилась. И вскинула подбородок.
— Что значит похитить?
— Не волнуйтесь и не подумайте ничего плохого. Вас хочет видеть мой босс, и он мне голову оторвет, если я не буду достаточно учтивым. Прошу, садитесь в машину, Ольга Михайловна.
Ольга сглотнула накопившуюся слюну и задышала.
— Ваш босс. Отлично. А имя у него есть? Или это тайна?
— Конечно, есть, — Алексей казался удивленным, — Ямпольский Арсен Павлович. Вы могли о нем слышать.
Оля чуть не подавилась. Олигарх Ямпольский. Которому принадлежат не то, что предприятия — целые отрасли экономики. Это официально. А в реале, вполне возможно, что земля, на которой она стоит, и воздух, которым она дышит.
К тому же дочка капитана полиции не могла не знать об оружейной империи Шерхана — до сих пор одного из самых влиятельных криминальных авторитетов. И почему его называли бывшим, она никак понять не могла.
На этот счет отец всегда выражался однозначно:
— Бывшими, дочь, бывают только мужья и любовники. А бандиты они как офицеры — бывшими не бывают.
Потому она даже отвечать не стала — кивнула и молча села в машину. Если на ночь глядя за ней явились люди Ямпольского, последнее дело пытаться убежать или, к примеру, позвать на помощь полицейский патруль. Лучше уж сразу попросить обаятельного Алексея везти ее на кладбище.
Но тогда она так и не узнает, зачем понадобилась почти бывшему Шерхану. А любопытство, несмотря на страх, уже съедало изнутри и не давало спокойно усидеть на месте.
Доехали быстро, хотя Оля подозревала, что расстояние за это время автомобиль преодолел немаленькое. Но кто ж будет останавливать машину, номера которой известны всем дорожным патрулям страны?
К этому времени Оля уже окончательно успокоилась. Ничем таким она не могла быть интересна Ямпольскому, а уж Шерхану тем более. Машина въехала в массивные ворота и поехала по периметру, огибая внушительных размеров особняк.
Глава 4
Было уже довольно темно, чтобы можно было что-то рассмотреть, но Оля не сомневалась, что при свете дня особняк выглядит просто роскошно. Алексей помог выйти, и они двинулись в направлении дома.
Прошли вдоль особняка и направились к правому крылу. Территория хорошо освещалась, Олю не покидало ощущение, что она в городском парке. Вот сейчас свернет за угол и попадет в Луна-парк с аттракционами. Не хватало только мигающих огоньков и праздничных гирлянд.
Ее провели по коридору, который неожиданно закончился просторной террасой, полностью застекленной. Отсюда открывался красивый вид на парк, но Оле было не до вечерних пейзажей. Хозяин дома стоял у окна, сложив руки на груди, и внимательно смотрел на вошедших.
На удивление, в футболке и джинсах он смотрелся довольно гармонично в домашней обстановке, если можно так назвать террасу площадью с Олину квартиру. В сравнении с тем, каким она видела его по телевизору и в новостях — холеного, в идеально сидящих костюмах и даже через экран излучающего ауру очень и очень влиятельного человека — сейчас он вовсе не казался небожителем.
Особенно поразили глаза. Серые, стальные, казалось, они ввинчивались ей в подкорку, изучали, как будто ощупывали изнутри, безошибочно считывая мысли, которых, впрочем, было не сильно много. И которые легко читались у нее на лице.
Стараясь унять сердцебиение, она собралась было сдержанно и с достоинством уточнить, по какому праву ее на ночь глядя