Сашка подобрала с пола полотенце и свое мокрое платье, отнесла сушиться на балкон, а сама сварила кофе и уселась на подоконник. Уже начинало светать, но спать совсем не хотелось, может, стоит взять ноутбук и немного поработать? Анна говорила, что задание срочное… Все, отбой, уже никто работать не будет.

Скрипнул пол, и в кухню вошел заспанный Робин Гуд. Отобрал у Сашки чашку, отпил кофе, а потом сгреб ее в охапку и уставился в окно. И все это единственной здоровой рукой! Настоящий Однорукий бандит.

— Ты чего не спишь?  — потерся щекой с хорошей трехдневной щетиной о ее шею, и она провела по ней кончиками пальцев, жмурясь от приятного покалывания. — И оделась зачем-то.

Сашка была в его футболке, она не стала лезть в шкаф за одеждой, чтобы не разбудить Робин Гуда, а тот одеваться и не собирался. Он запустил руки ей под футболку и принялся нашептывать на ухо всякие непристойности, она смеялась и отбивалась, а потом они сами не заметили, как футболка полетела в тот же угол, где до этого было платье, и смех перешел в неровное, хриплое дыхание.

— Нас соседи увидят, — простонала Саша в шею Робин Гуду, он подхватил ее здоровой рукой и пересадил на столешницу.

— Тебе что, жалко? Пусть смотрят, — он покусывал ей мочку уха, шею, а она выгибалась навстречу, внутренне дрожа от желания и изумляясь, откуда все это в ней берется, как она жила раньше, не подозревая, что может вот так плавиться от мужских ласк, становиться мягкой и податливой? Но только от ласк именно этого мужчины, ее любимого.

«Ты меня любишь?» — едва не сорвалось с языка, успела в самый последний момент ухватить и удержать. Зачем задавать вопрос, на который он либо соврет, либо не станет отвечать? «Я тебя хочу» он повторил уже несчетное количество раз, а «Я тебя люблю» она вряд ли услышит.

И снова они выпали из реальности на неопределенное время, словно вокруг соткалось невидимое поле, внутри него время текло медленно и неторопливо, и там они могли упиваться друг другом, не думая о действительности, которая напомнит о себе потом, когда поле исчезнет.

После душа Робин Гуд собрался дальше спать и уложил Сашку спиной к себе, обняв той самой здоровой рукой и еще для верности прижав ногой, чтобы не сбежала.

— Мне без тебя не спится совсем, — нагло соврал, забрасывая ей на бедро согнутую в коленке ногу, — я уже неделю без сна.

 — Сколько тебе лет?  — спросила Сашка

 — Двадцать пять, — удивленно ответил Робин Гуд, — а зачем тебе?

 — Ты без сна двадцать пять лет! Бедняжка!

Он рассмеялся, зарываясь ей в волосы, но ногу не убрал.

 — Я сначала подумал, что тебе и семнадцати нет! — сказал он, отсмеявшись. — Потом сообразил, что раз машину водишь, то уже совершеннолетняя. А когда узнал, что работаешь, стало ясно, что ты лишь на пару лет меня младше. Хоть на вид совсем малолетка!

Сашка прикусила язык. Пусть думает, что она старше, что изменится, если он узнает, что она второкурсница-заочница? Передумает уходить?...

 — Ты говорил, связался с человеком, который может помочь?  — спросила осторожно, чтобы он не решил, будто она выпытывает. Но у Робин Гуда, видимо, тоже пропал сон, или просто захотелось поговорить.

 — Я и подумать не мог… Это охранник, хороший парень, правильный, в офисе у нас работает,  — он перебирал Сашкины пальцы, переплетал их и говорил, касаясь губами затылка и шеи.  — Мы с другом начали тему одну разрабатывать два года назад, нужны были деньги и крыша, под кем работать. Я нашел деньги под нормальные проценты, а друг компанию, которая за приличную долю давала возможность работать. Ну ты понимаешь, как это: таможня, склады, офис, обналичка… Мы и занырнули под него.

Под того, с лошадиным лицом, догадалась Саша. Конечно, она понимала. Строить все с нуля довольно накладно, проще влиться в готовую структуру.

 — У нас все получилось. И он сказал: «Возвращайте деньги, я даю вам в работу свои». А свои на два процента больше и девяносто процентов прибыли за крышу.

 — Много денег брали? — спросила Сашка, прижав к губам переплетенные пальцы.

 — Миллион.

Немало. Миллион долларов  — конечно, речь шла о долларах — просто так никто не даст, два процента в месяц лишних это двадцать тысяч долларов, в год четверть того же миллиона, на ровном месте конечно нет необходимости их кому-то дарить. Ну а девяносто процентов прибыли это совсем уж грабеж.

 — И что вы ему сказали?

 — Я его послал, — голос сзади становился подозрительно тягучим, он отнял руку и положил ей на живот, а потом рука медленно поползла вверх.

 — И он тебя решил убить?

 — Нет конечно, — усмехнулся ей в волосы, — он решил забрать нашу тему себе. Мы на тот момент уже вполне могли отделиться, но не успели. О рейдерстве слышала? — Саша кивнула. — Это оно и есть. Бумаги, которые ты положила в мою ячейку, это мои правоустанавливающие документы. А ты что думала?

 — Я думала, наоборот,  — честно призналась она,  — что это ты рейдер.

Потерлась о заросший подбородок, его рука напряглась, поднялась выше, он повернул ее лицо к себе. Губы тут же были захвачены жестким, нетерпеливым поцелуем, она закинула руку назад, придерживая затылок, а он уже вжимался сзади, ясно давая понять, что разговоры закончены, и у них снова появились гораздо более важные дела.

***

Она уже знала, что завтра он уйдет. Просто поняла, по каким-то одной ей известным признакам. Он был слишком нежным, таким нежным, что подступали слезы, и ей даже хотелось встряхнуть его, закричать, что-нибудь разбить.

Но она молчала, сцепив зубы, чтобы не сорваться и позволяла ему целовать себя. И любил он ее ночью по-другому, не так как прошлые ночи и дни, и она точно знала, что он прощался.

Еще с вечера пришло сообщение на телефон, он перезвонил, потом с кем-то переписывался, а Сашка просто обнимала его, он усаживал ее на колени или укладывал себе на грудь. И все время касался губами, ладонями, щекой — он побрился после того, как увидел на ее коже красные пятна от щетины.

— Ты сегодня уйдешь? — спросила буднично, словно между делом.

— Да… Совсем рано, меня заберут машиной.

— Ты.. Ты уверен в нем?

«Ты меня любишь?» Пауза. Задумался на секунду.

— Думаю, да. Уверен.

Словно