* * *
История почти начисто вылетела из памяти, но я остро о ней вспомнила, когда увидела его снова. Произошло это уже весной, когда мы с Маринкой на большом перерыве выбежали на улицу, чтобы на свежем воздухе перекусить хот-догами из ларька. И о его появлении подсказала мне подруга:
– Глянь, какой перец! Офигеть, Наташка, я и не представляла, что такие существуют.
Я обернулась и вздрогнула. Это именно он шел мимо нас прямо в университет, где мы учились. Скорее всего, я узнала бы его даже по затылку – одних движений было бы достаточно, но идеальный профиль не оставил ни капли сомнения, потому я напряженно замерла. А Маринка продолжала восхищаться:
– Может, препод новый? Вот бы препод, да? И в нашу группу! Я тогда пропускать перестану, но его экзамен завалю, чтобы несколько раз пересдачи наедине организовать.
– Не молод ли он для препода? – я с трудом улыбнулась подруге.
– Чего это молод? Лет тридцать пять, наверное – самый смак! Обожаю блондинов средней выдержки. Эй, ты куда? У нас через десять минут лекция начнется!
Но я уже поддалась порыву, отговорилась, что мне срочно нужно в туалет, выкинула остатки хот-дога в урну и поспешила за ним. Любопытство я ничем объяснить не могла, просто шла следом и хотела хоть что-нибудь еще узнать. Трамвайная остановка всплыла в памяти отчетливо, и сейчас возникло странное волнение: не ищет ли этот бабник себе новую жертву, которая будет потом так же отчаянно рыдать? Но если и так, я ничего с этим поделать не смогу. И все равно шла и старалась не выпускать высокую фигуру из виду. То ли у меня, то ли у Маринки сбит счетчик определения возраста на глаз – парень никак не выглядел на те года, которые она ему определила. Она что-то ляпнула про блондина? Вообще не в тему. Но прическа у него странная: темные волосы немного длинные, чтобы прическу можно было назвать модной, развеваются от весеннего ветерка, отдают заметной синевой на солнце. Одежда – не та, что в прошлый раз, но джинсовая куртка все же выглядела слишком легкой для такой погоды.
Он шел по коридорам уверенно, решительно свернул к лестнице, то есть бывал здесь не раз и хорошо ориентировался в огромном помещении. А может, студент? С большой натяжкой за старшекурсника сойдет. Учись он у нас, я бы его обязательно заметила – подобных экземпляров все вокруг замечают. Или он из другого корпуса, а в наш зашел по каким-то делам или на практику?
На втором этаже я его потеряла. После поворота вынуждена была затормозить, поскольку звонок погнал студентов по аудиториям, и толпа перекрыла мне обзор. Коридор опустел, но вместе с остальными людьми исчезла и моя добыча. Я пошла дальше медленно, прислушиваясь к каждой двери, но не рискуя заглядывать. Так бы и потеряла, если бы вдали не разглядела девушку – ее-то я как раз иногда в университете видела. Очень красивая блондинка, которая всегда носила слишком короткие юбки – хотя с такими стройными ножками грех не похвастаться дарами природы. Очень плохо для самооценки сравнивать себя с подобными моделями. До того, как увидела ее впервые, я себя тоже считала блондинкой – но на фоне подобного блеска любые светлые волосы будут казаться тускло-русыми. У меня не было комплексов по поводу телосложения, но точно не рядом с идеальной точеной фигуркой. Да и серый цвет собственных глаз казался невзрачным по сравнению с ее ярко-синим. Неприятное осознание, когда ты вроде бы симпатичная, но лишь до тех пор, пока не столкнешься с образцом привлекательности.
Университетская красотка вошла в одну из аудиторий. Я постояла недолго и уверенно двинула в ту же сторону. Конечно, именно эта особа не намекала на то, куда пропал парень. Но отчего-то нарастала твердая уверенность в правильности догадки. Девушка как раз не выглядела как жертва симпатичного прохвоста. Но будь я художницей с целью подобрать идеальную пару, то для того парня выбрала бы именно ее. Не смогла бы придумать ему спутницу роскошнее и более подходящую. Они были разными внешне, но чем-то неуловимо друг друга напоминающими, просто раньше я себе отчета не отдавала, а теперь заметила, как изящно красавица двигается – в точности, как я уже видела на другом примере.
Я подошла к двери и нагло прижалась ухом к поверхности. Любопытство накрыло так сильно, что стало плевать, если кто-то застанет меня в этой позе. К счастью, голоса слышались громко и отчетливо – и сразу стало ясно, что в аудитории пара не проводится, а присутствуют там лишь двое. Я поймала конец фразы, произнесенной знакомым мужским голосом – странно ли, что я запомнила бархатную интонацию, хотя полгода назад слышала всего несколько слов?
– …дернула из-за такой ерунды?
– Это не ерунда, Дим! Мне нужна твоя помощь!
Голос девушки звучал звонче, но тоже очень приятно. Итак, я теперь узнала его имя – Дмитрий. Я еще усерднее прислушивалась, чтобы уловить суть разговора, а девушка в чем-то активно убеждала:
– Здесь дурацкие законы! Я же не просто так притворяюсь восемнадцатилетней дурой и учусь на юриста. Он уже вписал меня в завещание, но местный суд всегда встает на сторону прямых наследников. Я бессильна, просто тупик!
Молодой человек ответил ей с легким раздражением:
– Слушай, я лучше пойду. Переспи с судьей, а я в таком участвовать не буду.
Она, кажется, Дмитрия остановила – возможно, схватила и удержала.
– Если бы я знала, кто будет судьей! Ну ты чего? Ты обязан мне помогать, если любишь!
– Переспи со всеми судьями Москвы, – равнодушно посоветовал он. – Кристина, перестань, я очень тебя прошу. Слишком большой риск ради ничего. Если нас поймают, то ты отделаешься заморозкой, а может, и от нее отец отмажет. А меня, при моей-то репутации, казнят.
– Ради ничего? – она воскликнула возмущенно. – Шестикомнатная квартира почти в самом центре – это, по-твоему, ничего?! И медлить больше нельзя, он помрет максимум через месяц.
– Уже затрахала его до смерти? – со смешком отреагировал Дима. – Ты разве не понимаешь, что мне даже близко к таким делам подходить нельзя?
Кристина, как ее назвали, продолжала уговаривать:
– Да от тебя требуется мелочь – никаких смертей! У него только дочь, ее надо вывести из строя. Она меня с первого взгляда возненавидела, еще когда папаша выгнал из дома тупую женушку, на которой был женат тридцать лет. Та-то обиделась и скрылась с концами, но их дочь точно наймет армию юристов, чтобы доказать папашину невменяемость. И меня, после всех трудов и потраченного времени, вышвырнут ни с чем. Дим, ну ты ведь видишь: я столько сил потратила, а теперь весь куш улетит в трубу!
Мужской голос прозвучал ближе, но я не отшатнулась, поскольку была ошарашена услышанным:
– Успей выйти за него замуж, тогда хоть половину урвешь. Мне тебя учить?
– За месяц до его смерти?! Тогда она оспорит завещание еще легче, а мне потом еще от местной полиции отделываться! Это не наши, которые хоть иногда пытаются разобраться. Тут кто ближе к телу, тот и виноват! Издеваешься?!
Они еще некоторое время пререкались, а я даже не дышала. Мне не нужны были еще доказательства – они говорили о самом настоящем преступлении! О смерти человека и дележке его наследства, которые планировали такими равнодушными голосами! Я просто осела на пол и пыталась понять, что делать дальше. Конечно, надо заявить, но куда? И как доказать услышанное? Зря я Маринку с собой не потащила. Да, попросту не смогла придумать для подруги внятное объяснение своему интересу. Зато в полицейском участке нас сегодня было бы двое, кто пересказывал бы сотрудникам этот разговор!
Дверь больно ударила меня в плечо. Я откатилась на попу и задрожала от ужаса, когда через несколько секунд надо мной склонились два идеальных лица.
– Опа. Подслушиваем? – весело поинтересовался парень. – И много чего разобрала?
А его подруга недовольно фыркнула:
– Она такая бледная, как будто нас понимает. Хоть с ней-то поможешь? Или тоже ручки боишься испачкать?
Он ответил ей, рассматривая меня:
– Перестань уже на меня злиться, Кристина. Ничего она не поняла, просто за мной побежала – такое иногда случается. Но если перестанешь дуться, я с ней поболтаю, а ты беги на лекцию – твои знания нам в будущем очень пригодятся.
У меня от нервного напряжения происходило что-то странное