— Куда едем?
— Вот сюда! — Оля поискала в кармане, сунула таксисту под нос бумажку.
— И что там? Ресторан какой открыли?
— Не знаю. — Оля даже засмеялась, так все было параноидально. — У меня там родовое гнездо!
— А ты б у его спинку отвертел, от тада — да! — глумилась Ирина Павловна и бодро грызла семечки. Молодой, быковатый грузчик чесал репу и все думал, думал. Двое других, пошустрее, звонили и с кем-то громко ругались.
— Что вы такое говорите! — Лилия Степановна даже руками всплеснула. — Вы что, советуете мальчикам портить чужое имущество? Это же карается законом!
— А если не открутят, дак диван и не пройдет! И тогда Вадюха всех сам так пакарает! Слышь, ты? Получишь от заказчика!
— Оставьте человека в покое, Ирина Павловна! Он борется с пережитками советской архитектуры!
— Это он с пережитками капиталистической мебели борется!
Молодой грузчик выругался и ушел курить.
Диван стоял.
Вечерело.
— Игорь, идем поможем с диваном!
— Как мы им поможем? Добрым словом?
— Не знаю. Как-нибудь поможем!
— Тань, ну что ты вечно! — Игорь сел, поставил гитару в угол. — Что ты вечно, Тань!
— Ладно, как хочешь.
Таня набросила пальто, захлопнула за собой дверь. Не может — не надо, справимся сами. Раньше справлялись — и сейчас справимся! Хотя на лестничной клетке она на секунду расхотела помогать дивану — так ее, клетку, загадили строители. Не те, которые пыхтели сейчас внизу, а другие, но тоже имеющие непосредственное отношение к происходящим во дворе процессам.
А было так: Вадим вернулся в родительскую квартиру месяца три назад, тогда же купил две соседние и нанял две бригады строителей, чтобы раздолбали стены и сделали из трех квартир одну. Но получилось сделать только две из трех.
В какой-то момент благообразная Лилия Степановна поднялась на второй этаж и закричала страшным голосом, что совершит акт самосожжения, если стук и грохот сейчас же не прекратятся. Кричала она так долго и так отчаянно, что строители были вынуждены связаться с заказчиком, тот перезванивал Лилии Степановне аж из Москвы, беседовал.
В итоге долбильные работы прекратили, оставив однокомнатную квартиру неприсоединенной, и приступили к отделке. Хотя там шума было не меньше. А уж пыли-то сколько! Ирина Павловна, как главная уборщица дома и дворник, тоже решила действовать по-умному и объявила забастовку, прекратив при этом убирать пролет не только второго, но и первого этажей. Маленький домик тихо зарастал.
Тогда Лилия Степановна объявила о второй попытке самосожжения, чем активизировала второй звонок Вадиму в Москву. О чем говорили, неизвестно, но вскоре в доме появилась еще одна бригада — уборщиков. Правда, способность строителей пылить была значительно выше способности уборщиков убирать, и маленький домик все равно зарастал.
Но вот теперь Вадим приехал, и можно было ругаться напрямую. Это очень радовало.
Но не Таню. Таню радовало другое.
Она не видела Вадима лет пятнадцать. Интересно все-таки, как он выглядит? Хоть и очень грязно в подъезде, но любопытства все равно больше, чем грязи.
— Хороший район, — сказал таксист. — Люблю тут ездить, хотя пассажира тут нет. С чего ему быть, если тут или старики, или интеллигентные, или олигархи? У одних на такси нет денег, а у других есть свои машины.
Оля смотрела вокруг со смешанными чувствами.
Целая улица двухэтажных домиков с деревянными перекрытиями деревенских крыш. Толстые стены, кудрявые кустики возле подъездов. Стеклопакеты чередуются со старыми окошками, в которых с форточки свисают пакетики с продуктами. Полное отсутствие столицы. Так, помесь села-ударника и театральных декораций. И тополя. И жасмин. И серо-желтые листья вдоль узкой дороги.
— И что — это… центр?
— Ну, считается, да. Вас куда везти?
— Не знаю…
— Спросим, не треснем.
Таксист вручную открутил стекло вниз и спросил у грустных грузчиков, что толпились вокруг красного дивана:
— Хлопцы, тринадцатый дом?
— А вот это он и есть! — ответили хлопцы.
— Надо ж, как свезло… А вы что это — диван продаете?
— А что, покупатель имеется?
— Не, на такое не имеется.
— Ну и вали давай!
Таксист хохотнул, спрятался обратно в салон и там с нежностью смотрел, как девушка-пассажирка путалась в деньгах, не мешал. Достала целую пачку разных — и долларов, и российских, и наших. Теперь считала. По ходу рассмотрел ее коленки, все остальное. Худая очень, а так ничего — красивая, ногастая, как в рекламе.
— Ну, удачи вам в гнезде!
Таксист уехал. И Оля осталась стоять на тротуаре рядом с диваном, и взгляды всех вокруг обратились к ней.
— А вы к кому? — нагло поинтересовалась Ирина Павловна.
— Зачем же спрашивать? — немедленно возмутилась Лилия Степановна. — Это неинтеллигентно! Мало ли, по какому делу приехала девушка!
— Потому и спрашиваю!
Оля стояла, смотрела, и ветер трепал ее локоны. Ей хотелось как-то изощренно выразить презрение или отвернуться и уйти. Короче, как-то объяснить разницу в статусе, но она в который раз сыграла сама с собой в жертвенную покорность.
— Я здесь буду жить.
— О как? — Ирина Павловна посмотрела на Лилию Степановну. — Жить она тут будет? Это где ж именно?
— Ирина Павловна, не смущайте девочку!
— А чего это я смущаю? Я пытаюсь разобраться! — Ирина Павловна красиво выплюнула семечку. — В первой квартире у нас проживает Светлана Марковна с собачкой! Лилия Степановна с сыночком и квартирантками — во второй! В третьей… ну, непонятно, но кто-то там точно живет… В четвертой — эти ненормальные, наркоманы хреновы, узбеки. В восьмой я проживаю с дочерью и зятем. А пятую, шестую и седьмую заграбастал Вадик Черных, наш бывший пацаненок… И где вы собираетесь жить, а?
— Я жена Вадика, — робко улыбнулась Оля и порадовалась эффекту.
Особенно всполошились грузчики. Начали объяснять, что диван нестандартный, что виноват только заказчик, но фирма готова частично оплатить переделку, и все такое.
— Я думаю, у вас будут серьезные проблемы, — ласково пообещала Оля и отправила грузчиков куда подальше вместе с диваном. И они так быстренько начали собираться, заталкивать диван обратно в фургон, приятно посмотреть! Настроение даже как-то улучшилось.
Поэтому, когда из подъезда вышла Таня, Оля довольно дружелюбно с ней поздоровалась. Она уже была спокойна. Она уже владела ситуацией. И аборигены это почувствовали.
— Вот, Таня! — с укором сообщила Ирина Павловна. Жена Вадика заявилась! Чего делается, а?
Таня посмотрела на Олю, Оля — на Таню. И что-то такое стало ясно… но быстро ушло.
А грузчики ругались все сильнее, поскольку не хотели неприятностей, но видели их, да и подустали в борьбе с диваном. На шум в окно выглянул Игорь и рявкнул, пугая голубей:
— Заткнетесь вы все или нет? Достали! Я песню пишу!
— Какую по счету? — немедленно отозвалась Ирина Павловна. — Тысячную? Смотри, не угори, писатель! Лучше б мусор