Честно говоря, такой я себя никогда не видела. И, в глубине души, мне нравилось мое новое отражение. Платье выгодно подчеркивало талию, а благодаря специальным чашечкам на груди, увеличивало ее небольшой размер. Прохладный шелк обтягивал бедра, которые мне не нравились, но и тут ткань делала свое дело: платье обволакивало меня словно идеальный футляр, и в нем я выглядела сексуально.
Я? Даже не знаю… Чувствовать себя сексуальной было приятно и противно одновременно.
Потому что я себя не узнавала. К тому же, вздрагивала от голоса отца из своих воспоминаний:
Иди учи уроки, дочка. Будь дома в восемь. И никаких вечеринок. Мне не нужны сплетни, о том, что моя дочь шлюха. Никаких коротких юбок!!!
И таких фраз можно припомнить сотни. Я воспитана иначе, и поэтому я снимаю великолепное серебристое платье от Herve Lager и отдаю его Сэм.
— Я его не одену, — вздыхаю, роясь в своем шкафу.
— Оденешь!
— Так, девочки! Я хоть маленькая и тихая, но не настолько! Я иду на эту вечеринку ТОЛЬКО при одном условии: в своей одежде, и вы перестаете указывать мне, что делать. Ясно? — топнула ногой, окидывая их пристальным взглядом. Сэм и Эйприл заржали, а Эйп от смеха провела красной помадой по щеке и заныла.
— Черт!
— Ты такая милая, когда злишься. Недовольный ангелочек. Ох, чувствую, Мэл, в твоем тихом омуте водятся нехилые черти…
— Прекрати, — огрызаюсь, доставая джинсы и простую клетчатую рубашку. Сэм вырывает их из моих рук.
— Ну уж нет! Одень хотя бы юбку! А этот ужас надо сжечь! — она кидает мою одежду на кровать, и достает из моего шкафа красную обтягивающую, из бандажной ткани, юбку. Короткую. Откуда она у меня?
— Хорошо, но верх я обязательно закрою, — я придирчиво оглядела себя в зеркале. Юбка села на меня идеально, но мне все время хотелось опустить ее пониже. Поджав губы, разглядываю свои слегка торчащие ребра и маленькую грудь в белье, натягиваю простую кремовую майку. А сверху белый кардиган, который застегиваю на все, без исключения, пуговицы.
— Вот ханжа. Может паранджу оденешь тогда?! — Эйприл оглядела меня придирчивым взглядом. — Ладно, что с тобой делать. Видимо, наш план помочь лишиться тебе девственности провалился. ЭТО ШУТКА, Мэл. Просто шутка, — оправдывается она, когда видит недовольное выражение моего лица. Я кидаю в нее подушку, заканчивая легкий макияж — немного туши и бальзам для губ. К моему бледному лицу румяна так и просятся. Но, думаю, когда я буду созерцать спектакль разврата на вечеринке, румяна мне уже не понадобятся.
— Все, Стивен за нами заехал. Ждет на выходе из кампуса, — объявила Сэм, вскользь упоминая свою сегодняшнюю жертву-спортсмена. В случае с Сэм, парень вполне может оказаться жертвой, а не хищником…
Мы выходим из кампуса, и я поднимаю взгляд на вечернее небо. Оно тяжелое, мрачное, грязно-серого цвета, словно вот-вот пойдет дождь. Холодный порыв ветра не предвещает ничего хорошего и меня морозит до костей. Погода говорит сама себя. Небеса словно предупреждают меня о том, что какао и Джек Лондон — идеальный план на сегодняшний вечер.
Я, с замиранием сердца, перевожу взгляд на голые деревья и вечно зеленую лужайку перед многочисленными зданиями любимого университета. Йель. Я так долго мечтала поступить сюда, что теперь, даже почти два года спустя, не могу поверить, что учусь здесь. Здания, напоминающие мне дома из готической Европы, окрашены первыми сумеречными тенями, и у меня в животе зарождается нехорошее предчувствие…
Кутаюсь в шелковый шарф, что подарил мне Томас на день рождения и застегиваю кожанку.
«Рад, что тебя уговорили выбраться. Встретимся на вечеринке, милая.» — приходит смс от Тома, и я улыбаюсь. Подружки тянут меня за собой, и вот я уже сижу в машине Стивена. Здесь пахнет так, словно это прокуренный бар, а не салон автомобиля, и тут я окончательно понимаю, что все это — не для меня.
И во что я ввязываюсь?
Ладно, Мэл, успокойся. Всего лишь вечеринка. Ты просто потанцуешь часик, и попросишь Тома отвести тебя домой. Или нет..? Какими бы дурочками ни были Эйприл и Сэм, я бы не хотела оставлять их одних. В прошлый раз Эйп ввязалась в крупные неприятности на одной из вечеринок. Конечно, от того, что была в нетрезвом состоянии, но все же…
Я пить не буду.
Ничего страшного не произойдет.
* * *Ужас. Просто кошмар. Я не понимаю, что движет девушками, когда они одеваются ТАК откровенно. Вроде бы сегодня не Хэллоуин. Но больше половины девчонок одеты так, словно не знают элементарного правила стиля: открывая ноги, закрой грудь. И наоборот.
Хотя Сэм и Эйприл посмеялись бы, озвучь я вслух правила стиля, уверена, они считают, что я одеваюсь безвкусно. Но это только потому что мой гардероб состоит из простых, базовых вещей. Я не дочь богатых родителей.
Я оказалась в Йеле, потому что работала в старшей школе — официанткой, хостес и даже нянечкой. Бралась за любую подработку, чтобы накопить на проживание в кампусе. О дорогой одежде не может идти и речи, и, честно говоря, я не особо в ней нуждаюсь. Наверное единственное, к чему питаю слабость — это к изысканным украшениям.
Всегда с замиранием сердца смотрю на аккуратные гребни ручной работы на моделях, тонкие браслеты и чокеры, подчеркивающие хрупкость шеи. Иногда делаю их сама из простых материалов — лески, атласа и пуговиц, и даже делала парочку для девочек.
Есть что-то завораживающее в блеске драгоценностей и редких металлов.
Я отгоняю от себя эти мысли, нервно теребя кулон на своей шее. Папа подарил его мне, когда мне исполнилось семь. Джонатан привез его из-за океана, когда вернулся домой, после нескольких месяцев службы.
«Голубоглазый ангел, просто открой этот кулон, если тебе станет одиноко и грустно. Я носил этот кулон в таких местах… о которых не стоит знать маленькой девочке. И знаешь, мне кажется, меня бы сейчас здесь не было, если бы не ты, русалочка моя.» — папа тогда открыл этот кулон, выглядевший для всех как обычная круглая пластина. Но внутри… слева находилась моя фотография крохотного размера, а справа — голубой камень округлой формы, поражающий своим ослепительным сверканием и переливом граней.
С возрастом я все реже открывала или надевала на себя этот кулон. Хранила в шкатулке, где храню все свои украшения, но кладу в потайной отдел, под первым дном. Мало ли. Я до сих пор не знаю, ценна ли эта вещица или нет, да и не хочу знать. Главное, что для меня кулон бесценен. Память о папе.
После того, как он пропал без вести на службе, мы с мамой остались совсем одни. Мне