– Данте…
– Изабель, это не твое дело, – отрезал он и закрыл за собой дверь.
Иззи была единственным постоянным человеком в его жизни с тех пор, как он стал работать на Нила. Но это не означало, что он позволит ей диктовать ему свои условия. И он до сих пор не считал ее близким другом.
Данте Виттори держал дистанцию со всеми, кого знал.
– Али, к тебе пришли.
Алиша Матта подняла глаза, сидя на корточках на полу ресторана «Гранд эмпайер палас». Она держала в руках тяжелый фотоаппарат, ее ноги ныли от напряжения. Не обращая внимания на своего друга, Мака, она продолжала фотографировать.
Она все утро проторчала на маленькой кухне переполненного ресторана, ожидая, когда Кики вернется домой.
– Повернись направо. Посмотри в камеру. Нет, просто вытяни левую ногу. Ты великолепна, Кики, – продолжала подбадривать она. В прошлом году ей удалось выучить несколько фраз на тайском языке, но, слушая ее жуткий акцент, Кики смеялась.
Неоновые огни и пол, покрытый дешевым розовым линолеумом, стали идеальным фоном для танцовщицы Кики, которая избавлялась от джинсов и рубашки одновременно быстро и чувственно.
– Если это Джон, скажи ему, что мы закончили, – прошептала Али.
– Это какой-то итальянский джентльмен. В костюме-тройке от Тома Форда, сшитом по индивидуальному заказу, и черных лоферах ручной работы от Гуччи.
Али брякнулась на пол на задницу, изо всех сил удерживая в руках дорогой фотоаппарат. Мак был без ума от дизайнерских шмоток. Был только один итальянский джентльмен, которого она знала. Вот только называть его джентльменом не стоило.
– Он сказал, что его зовут…
Сердце Али забилось чаще.
– Как, Мак?
Мак сморщил бровь.
– Ну, как того малого, который писал обо всех этих кругах ада.
– Данте, – тихо прошептала Али. Как уместно, что Мак упомянул Данте и круги ада.
Она всегда считала Данте дьяволом.
– Принцессы в стеклянных замках не должны швыряться камнями, дорогуша, – говорил он ей прежде.
Ну, конечно, он не был дьяволом по сути, потому что на самом деле ни разу не навредил Али. Но Али его ненавидела.
Интересно, что делает этот дьявол, привыкший вращаться в лондонском светском обществе, в Бангкоке?
В последний раз они виделись, когда Али узнала о крушении самолета Викрама. Она закрыла глаза, борясь с воспоминаниями о той ужасной ночи.
По отношению к Данте ее переполняли гнев, обида и ненависть. Без причины. Хотя, возможно, она была в ярости от того, что Данте жив, а ее брат мертв.
– Похоже, он не любит ждать, – произнес Мак, прерывая размышления Али.
Али поднялась на ноги.
Конечно. Занятой миллиардер Данте Виттори не хочет ждать в этом ветхом отеле. Он жаждет вернуться в свою империю, где царят его миллиарды.
Как смеет Али заставлять его ждать, когда ему дорога каждая минута? Ведь сейчас он может заключать очередную сделку, которая принесет ему прибыль… Али широко улыбнулась.
Она заставит его подождать.
Потому что приезд Данте означает только одно: ему что-то нужно от нее.
И она скорее пройдет девять кругов ада, чем сделает что-нибудь, что облегчит ему жизнь.
Медленно положив фотоаппарат в сумку, она поцеловала Кики в щеку и открыла заднюю дверь.
Поздний сентябрьский вечер был приятным и шумным. Восхитительные ароматы слышались из всех ресторанов, расположенных на улице.
У нее заурчало в животе. Как только Али доберется до своей квартиры, она закажет себе тайскую еду и холодную колу. Если она отошьет Данте и с аппетитом поужинает, то ее сегодняшний день пройдет не зря.
Как только она сделала еще один шаг по оживленной улице, черный автомобиль преградил ей путь. Али моргнула, увидев свое отражение в окне машины, из которой внезапно вышел Данте.
В белоснежной рубашке, удачно подчеркивающей его оливковую кожу, и черных брюках он выглядел так, будто сошел с обложки глянцевого журнала.
Дорогие часы – подарок отца Али – сверкнули на его запястье, когда он небрежно прислонился к дверце автомобиля и ласково улыбнулся.
– Снова сбегаешь, Алиша?
Он был единственным, кто упорно называл ее полным именем. Каким-то непонятным образом ему удавалось говорить презрительно.
Размышления о тайской еде сменились жгучей обидой, когда проницательный взгляд Данте вперился в ее белый топ на тонких бретельках, зеленые шорты, шлепанцы и волосы, собранные в неопрятный пучок на макушке.
Вздернув подбородок, Али уставилась на него в упор. Она вела себя вызывающе, но с радостью разглядывала Данте. Ей показалось, что крики уличных торговцев и вечерняя суета утихли.
В ее жилах забурлила кровь, когда Али заметила аристократический нос Данте, сломанный в юности и прооперированный позже; подбородок, покрытый темной щетиной; глубоко посаженные глаза, которые всегда издевались над ней; широкие плечи и небрежное высокомерие. Он излучал мужскую самоуверенность.
А его губы… Верхняя губа Данте была тонкой и четко очерченной, а нижняя – полной и чувственной.
Резко взглянув на Данте, она заметила, как он слегка раздул ноздри. Проведя языком по сухому рту, Али все-таки умудрилась заговорить.
– Мне нечего тебе сказать, и я не желаю иметь с тобой ничего общего.
Ее слова насмехались над ней. Над ее подростковым увлечением Данте, которого она теперь ненавидела. Все, что она презирала в нем, страстно привлекало ее.
Он коснулся ее чувствительного запястья мозолистыми подушечками пальцев. Али отстранилась от него как ошпаренная кошка. Он поджал губы, но все эмоции, которые она спровоцировала у него, скрылись за ловко контролируемой маской.
– У меня к тебе предложение, которое, я уверен, тебе понравится.
Как же ей хотелось сорвать с его лица эту надменную маску! Как ей не терпелось поставить этого высокомерного мужчину на колени! Внезапная кровожадность потрясла даже Али.
В какой-то момент ненависть к Данте стала для нее важнее налаживания отношений с отцом и Викрамом.
Но за прошедшие годы она изменилась.
Она не станет делать того, что спровоцирует ярость и ненависть Данте.
Она вспомнила, как он когда-то говорил ей: «Ты невыносимый человек, Алиша. Я терплю твои выходки только ради твоего отца. Только ради него».
Приняв решение, она немного успокоилась.
– Чего тебе надо от меня?
Он выгнул бровь и поджал губы.
– Почему ты так уверена, будто мне что-то от тебя надо?
– Ты уехал за тысячи миль от своей империи. Насколько мне известно, в этих краях нет ни металлургического завода, ни желания его построить. Если ты не ищешь район для строительства нового завода с дешевой рабочей силой, значит, ты приехал ко мне.
– Я всегда знал, где ты, Алиша.
Она сглотнула.
– Как бы тебе ни хотелось притворяться, что между нами нет никаких связей, сколько бы ты ни увлекалась своим маленьким хобби, ты все-таки его дочь.
Али замерла. Данте всегда был верен ее отцу. И он отслеживал ее перемещение по миру только ради него. На нее Данте наплевать.
– Я не желаю с тобой пререкаться, – произнесла она, и ее голос надломился. – От импульсивной и бедовой Али не