Когда я была маленькой, один летний месяц, к своему большому удовольствию, проводила в деревне у бабушки. Помню, как после купания в речке, мы с девочками возвращались домой через большое ромашковое поле. И каждый раз не могли удержаться от соблазна нарвать себе вкусно пахнущий букет. Помню, как, будучи маленькой девочкой с копной темно-каштановых волос, играла с подружками в свадьбу. Меня всегда наряжали невестой, покрывали голову куском кружевной занавески, которую одна из нас принесла из дома. А в руке я держала большой букет из маленьких, белых цветов. Тогда хотелось поскорее вырасти, выйти замуж и почувствовать себя настоящей невестой. А теперь, когда до детских мечтаний всего рукой подать, что-то во мне сломалось.
Забыла подумать о том, откуда в комнате могли взяться эти родные сердцу ромашки. И тут на глаза попался маленький конверт, спрятанный среди цветов. «Неужели Франц…» – с волнением подумала я, взяв в руки конверт и достав из него исписанную аккуратным почерком карточку.
Каждый мой день пуст без тебя.
И нет смысла жить, если ты не рядом.
Ты все знаешь сама. Возвращайся.
Гай.
В этот момент я испытала странное чувство, незнакомое мне ранее; чувство облегчения и радости, разбавленное горьким разочарованием и обидой. Я выдохнула, прочувствовав, как каждая частичка меня купается в спокойствии… и вдохнула, в миг ощутив напряжение во всем теле. Что-то невероятное происходило в моем сознании, что-то немыслимое.
Цветы были от него. Я не могла сомневаться в этом, тем более что на карточке были четко выведены три буквы его имени. Конечно, ромашки… он знает, как я их люблю. Он хорошо знаком с историями из моего детства, с мечтами маленькой чудесной девочки.
Дверь скрипнула, и этот неприятный звук предупредил, что в комнате я не одна. Еще с порога мама воскликнула:
– Какой букет! Очаровательно!
– Ты уже знаешь, от кого он? – спросила я у нее, сложив карточку обратно в конверт.
– Догадалась утром, когда забирала его у курьера. Красивый букет, очень!
– Мои любимые ромашки.
– Только Гай способен на такое. Замечательный мужчина.
– Ты думаешь, другие мужчины не дарят цветов? – я лукаво улыбнулась, стараясь скрыть от матери свои противоречивые чувства, которые так и рвались из меня наружу.
– Конечно, дарят, – сказала она, обойдя букет и любуясь им, – но не все… и далеко не каждый мужчина знает, какие цветы у его женщины любимые. Знает и помнит об этом. Большинство дарят, потому что так хочется спутнице или потому что нашелся повод. Нет в этом никакой романтики. Мужчина сам должен захотеть подарить цветы, понимаешь? Этот поступок должен идти из самых глубин, из его сердца.
– Мама, я думаю иначе. Мужчин, которые дарят цветы по собственному желанию сейчас много. И это не показатель уникальности… уж точно не показатель. И не подвиг.
После этих слов мама посмотрела на меня с некоторым упреком, который читался в ее светло-зеленых глазах. Она глубоко вздохнула, и, как мне показалось, набравшись терпения, улыбнулась мне:
– Твой мужчина купил огромный букет ромашек, зная, как дороги эти цветы твоему сердцу… выбрал именно ромашки, среди стольких цветов… таких красивых разнообразных и притягательных роз, которые ему, однозначно, больше по душе и по карману. Он думал в эти минуты о тебе, о том, как ты будешь улыбаться, как наполнишься теплотой, увидев этот букет. Он купил ромашки, попросил их доставить прямо к тебе домой, подписал карточку, подобрал нужные слова… Твой мужчина сделал твое сегодняшнее утро незабываемым. Разве много таких на свете? Нет, дорогая, таких мало… таких мужчин почти не осталось. В наше время таких мужчин почти нет. Поэтому береги его и помни о том, что он особенный.
Я не смогла найти нужных слов, чтобы ответить матери. Не могла возразить ей, даже не постаралась. Она права. Права как никогда. Гай особенный, возможно, таких как он больше нигде нет. Возможно, лучше него нет, и никогда не будет.
– Он попросил меня вернуться… – я прижала белый конверт к груди, и не заметила того, как мои пальцы невольно скомкали его.
– Позвони ему, Аврора. Для начала поговорите, потом уже будет видно.
– Но я не знаю, что сказать…
– Глупости, – мама махнула рукой, – слова найдутся. Не веди себя как маленькая девочка, ты уже давно взрослая женщина. А взрослая женщина не позволит себе потерять такого мужчину как Гай.
– Может, ты и права… я позвоню.
Глава 6
Я стояла на берегу, босиком, ждала, когда очередное судно проплывет мимо и снова потревожит море. Небольшие волны бились о мои ноги, смывали песок, который забивался между пальцами. Мне нравилось одиночество, в котором я стала больше нуждаться. Наедине с собой и с морем думалось проще, мысли начинали складываться в одну общую мозаику, которая устраивала пробудившийся разум… но приводила в замешательство ритм сердца.
«Если в ближайшие пять минут вдали покажется корабль или хотя бы маленькая лодка, я позвоню Гаю». Я усмехнулась, подумав, как бы нелепо звучали эти мысли вслух. И сделала несколько шагов вперед. Теперь волны обнимали мои худые колени.
Солнце только собиралось взойти, оно выглядывало из-за горизонта, облака понемногу рассеивались и пропускали яркие блики света. Восход также прекрасен, как и закат, но есть разница в этих двух явлениях; восход дарит надежду, закат забирает ее. Начало каждого дня внушает радость… пусть и не всегда очевидную, но всегда ощутимую. В глубине души каждый человек, проснувшись, благодарит Бога за то, что ему дан еще один шанс прожить жизнь так, как хочется, осуществить свою главную мечту или, наконец, откровенно рассказать о своих чувствах любимому. А ночь подводит итоги. Засыпая, мы корим себя за то, что снова не справились, ничего не изменили за целый день, не обнажили свои чувства перед одним единственным человеком, который дорог. Так и живем; в любой момент, имея возможность перевернуть всю свою жизнь на все сто восемьдесят градусов, тем самым осчастливив себя и, возможно, кого-нибудь еще… но бездействуя, находясь в каком-то полусонном состоянии, не веря себе и окружающему миру.
Я часто задумывалась об этом раньше, пока писала очередную книгу или пила утром остывший чай. Но никогда мои думы не были так глубоки, как сейчас. И никогда в жизни я не испытывала большего