Возле каждого из семи окон стояла скульптура нахохленной совы, перед которой зачем-то поставили вазу с цветами.
На стенах были обои с нарисованными птичками подозрительно похожими на воробьев.
А сразу за фонтаном открывался вид на очередную лестницу. И у ее начала стояли очередные птицы, кто-то из семейства журавлиных. Причем стояли в таких позах, что у Максима в голове стала крутиться мелодия из «В мире животных».
В конце же лестницы на балюстраде сидели голуби.
Подниматься по этой лестнице к счастью не пришлось. Откуда-то набежали девушки, забравшие у гостей шубы. Потом появился парень в официальных доспехах и повел гостей налево, к высокой двухстворчатой двери.
Данка улыбаясь и наивно хлопая глазами рассматривала каменных птиц, других гостей, девушек куда-то уносивших верхнюю одежду, парней в доспехах. Дверь она даже потрогала, заслужив удивленный взгляд одного из мужиков открывавших створки перед гостями.
Дальше, к удивлению Максима, не оказалось человека объявляющего имена и титулы гостей. Хотя, насколько парень помнил, распорядитель на этом празднике был. Он объявлял танцы, причем все, и обязательные, которые следовало танцевать с той девушкой, которая выпала по жребию, и свободные, которые танцевали по желанию. Свободные танцы Максим намеревался игнорировать, попросту сбегать в боковой зал к столам. И больше всего парень жалел о том, что из-за возраста не может спрятаться там на всю ночь. Да и в местные карточные игры он играть не умел, так что пришлось бы либо пить, либо есть, либо разговаривать, непонятно с кем и о чем.
Разговоры, честно говоря, Максима вдохновляли не больше, чем танцы. Наверняка ведь кто-то попытается что-то выведать у такого наивного мальчика, как он. И это будет раздражать.
А ко всему хорошему, были еще те, кто пришел людей посмотреть. Кучковались на балконе, особо нахальные висли на балюстраде. Группками стояли под стенами, разговаривали о чем-то. И все они таращились на Максима. Парень это чувствовал и очень жалел что шубу с таким чудесным капюшоном у него отобрали. Казалось бы, только окружающие привыкли к его разукрашенному лицу, только прохожие перестали шарахаться и тут на тебе — толпа людей, для которых он в новинку.
В общем, не праздник, а сплошное расстройство.
Следующие полчаса жизни Максим потратил на знакомство с девушками, с которыми следовало танцевать. Он сразу же перепутал все имена, зато успел на квадратиках с танцами и этими именами записать цвет платья, узор и бросающиеся в глаза особые приметы, если таковые были. Так что опозориться он мог только случайно пригласив родственницу нужной девушки одетую в похожее платье и с носом такой же длины, или такую же рыжую. Максим даже не был уверен, что эти родственницы не носят одинаковых украшений.
После знакомства с девушками захотелось напиться. Нет, они вовсе не были как на подбор страшненькими. Но и приятными не были тоже. У одной в особых приметах парень так и написал — дура напыщенная. Еще одна мерзко хихикала и пыталась схватить собеседника за руку. А большинство просто и незатейливо обливали презрением. То ли считали, что именно так должна себя вести истинная леди. То ли Максим их сильно не устраивал в качестве партнера по танцам. Лицом, видимо, не устраивал. Точнее, шрамами на лице.
Окончательно впасть в уныние Максиму не дал Матиль, неустанно рассказывающий забавные истории о прошлых праздниках Середины зимы. Оказалось, на этих праздниках и дуэли случаются, и похищения девиц, и банальные драки. А однажды даже сообщили о скором Армагеддоне.
А потом распорядитель объявил первый обязательный танец. Максим нашел длинноносую брюнетку в синем платье с загадочными волнистыми линиями вышитыми белыми нитками. Что оно такое и какое отношение имеет к Дальнему утесу парень не знал, а спрашивать не решился. Девушка и так старательно изображала великомученицу.
К счастью, разговаривать она не пыталась. Максим считал шаги и повороты. Успевал костерить на все лады придурка, решившего, что танцы по жребию помогают молодежи знакомиться и заводить, как минимум, дружеские отношения. И, когда танец закончился, с большим удовольствием отвел девушку туда, где ее взял, не забыв еще раз раскланяться с ее родственниками.
Распорядитель, горластый дядька с огромным бантом завязанным на плече тут же объявил необязательный танец, и Максим поспешил уйти к столам, задавив желание пройти напрямик, через центр зала. Плохой тон, чтоб его. Хуже только побежать через этот центр зала.
Людей во втором зале почти не было. Группа мужчин сидели за игральным столом и что-то обсуждали. Два парня в рубашках со знаками внутренней стражи на рукавах разговаривали с барменом, или как тут правильно называется должность человека разливающего выпивку. И Данка что-то объясняла старшему Птице. Серьезно объясняла. А у него алели уши.
— Так, — сказал Максим и пошел к этой паре.
Данку на танцы по жребию не тянули, ее официально вообще не существовало. Но она, вроде, должна была танцевать с каким-то родственником, достаточно взрослым для того, чтобы не участвовать в дурацкой жеребьевке. Так откуда взялся Птица?
— Что-то случилось? — спросил Максим у сестры.
Птица шарахнулся и уставился на него с явным испугом.
— Страница семнадцать случилась, — сказала девушка.
— Страница? — удивился Максим.
— Из той книги, что мне тетя посоветовала. Мне только что попытались навязать услугу. Пустяковую. Напиток принести. Но вот формулировка точь-в-точь, как на странице семнадцать.
— Ага, — сказал Максим. — Теперь я понимаю, как на предыдущих праздниках начинались драки.
— Я ему уже объяснила, что я не дура, — попыталась предотвратить драку добрая Данка.
— Это не имеет значения, — широко улыбнулся Максим. — Если бы ты не читала ту книгу, ум тебе вряд ли бы помог.
— Я не хотел ничего плохого, — осмелился заговорить Птица.
— Правда? — фальшиво удивилась Данка.
— Я тоже ничего плохого не хочу, — покивал Максим. — Но я должен, понимаешь?
— Должен? — зачарованно переспросил Птица.
— Да. Ты пытался обидеть мою сестру.
— Я не хотел ее обидеть, — запротестовал Птица. Причем громко, даже стражники обернулись.
— А что ты хотел сделать? — поинтересовалась Данка.
— Осчастливить тебя собственной персоной, — объяснил Максим. — Я говорил, он из этих придурков, которые считают, что голубизна крови делает их лучшими из лучших.
— Голубизна крови? — удивился Птица.
— Принадлежность к старшей семье, — объяснила Данка.
— Да, — подтвердил Максим. — Правда он не учитывает несколько малюсеньких нюансиков, первый из которых — на голубую кровь можно поймать только тех девушек, которые ниже по положению, да и то не всех. Когда дело касается равных, нужно уже нечто большее. А так как он ноль без палочки, и даже не наследник, то клюнуть могут только на его смазливую физиономию. Дана, тебе его физиономия нравится?
— Итишь симпатичнее, — вынесла вердикт Данка. — Но, знаешь, давай ты этого блондинко побьешь в следующий раз. Ладно? А