– Я понимаю: она умная и хитрая, – повторил Харон задумчиво. – Мне сложно понять другое.
– Что именно? – Разговаривать с Хароном всегда было нелегко, а уж по телефону еще сложнее.
– Почему ты до сих пор жив?
– Я? – На мгновение Мирон растерялся. – В смысле, почему я до сих пор жив?! Может быть потому, что всадил ей в живот кухонный нож? Понимаю, что это не антикварная шпага, но все же. – Ему вдруг сделалось обидно, словно Харон его в чем-то упрекал.
– Я думаю, она не хочет тебя убивать, – сказал Харон после небольшой паузы. Обиды в голосе Мирона он ожидаемо не заметил. – Она нападала на тебя уже дважды…
– И дважды мне приходилось делать ей лапаротомию в походных условиях! – огрызнулся Мирон.
Наблюдавший за ним Цербер мигнул трижды, но это было не насмешливое, а одобрительное подмигивание. По крайней мере, Мирону хотелось так думать.
– Хоть ты меня понимаешь, – сказал он, прикрывая микрофон ладонью.
Цербер мигнул один раз и улегся у его ног.
– Если она первородная… – Харон запнулся, а потом сам себя поправил: – Если она особенная – из породы тех упырей, которые орудовали в лощине во время войны, то она очень сильная. Во всех смыслах: и физическом, и ментальном. Думаю, с ней не справился бы даже я.
– Даже ты? Ну разумеется!
Мирон усмехнулся и чуть было не погладил Цербера по черепушке. Руку он отдернул в последний момент. Все-таки физический контакт с призраком причинял определенный дискомфорт. Шрам на ладони уже предупреждающе пульсировал тупой болью.
– Я не хотел тебя обидеть. – А ведь и в самом деле не хотел. Нет у Харона такой опции. Специально он не обижает никого и никогда. Проблема в том, что и чувство такта – это тоже недоступная для него опция. Тут уж никуда не деться. – Я хотел сказать, что, если бы она хотела тебя убить, она бы тебя убила. Ты ей зачем-то нужен, Мирон.
– Она пыталась меня загипнотизировать, – сказал Мирон задумчиво. – Кажется, пыталась.
– А ты?
– А я не поддался. – Он снова потер виски. – Но голова теперь болит просто невыносимо. Прихвати аспирин, когда приедешь. Ты же приедешь?
– Я приеду.
Вот и положительная сторона личности Харона: он никогда не задает лишних вопросов. Ну, почти не задает…
– Зачем я тебе там нужен, Мирон?
– Нам надо что-то решать с Лерой. Считаю, что оставлять ее в усадьбе опасно. Как думаешь?
– Я буду через час, – вместо ответа сказал Харон.
– Не въезжай через центральный вход. Не стоит поднимать на уши всю усадьбу. Встретимся у потайной калитки. У тебя же есть с собой ключ?
– У меня есть с собой ключ, но это может быть опасно. Та женщина…
– Тварь первородная, – поправил его Мирон.
– Тварь первородная может быть еще где-то поблизости.
– Ты боишься за меня или за себя, Харон? – Все-таки не удержался Мирон от сарказма. Может, это стресс из него так выходил: вместе с колючими, как битое стекло, словами.
– Я не боюсь, я просчитываю варианты. – Сарказм Харона тоже не брал. Пора было бы уже привыкнуть. – Но, если ты в самом деле ее ранил…
– Я ее ранил!
– Если ты ее ранил, – терпеливо повторил Харон, – то ей определенно нужно какое-то время на регенерацию.
– Какое? – тут же поинтересовался Мирон.
– Думаю, это зависит от тяжести повреждений.
– Колотая рана передней брюшной стенки. Это как минимум. Была бы эта тварь живая, кровотечение и перитонит были бы ей обеспечены, а так только поахала.
– Ей было больно? – спросил Харон. В трубке послышались какие-то посторонние звуки. Кажется, разговаривал он уже на ходу.
– Мне показалось, что да.
– Она сразу удалилась?
– Удалилась? – Мирон усмехнулся. – Я бы сказал, уползла.
– Но убить тебя она все еще могла. – Харон не спрашивал, а утверждал.
Мирон вспомнил опасную остроту то ли ногтей, то ли когтей и потер кожу на шее.
– Теоретически, могла. Ей бы хватило на это всего нескольких секунд.
– Но не убила. Ты ей нужен, Мирон.
– Зачем?
– Я пока не знаю. Подумаю над этим в дороге. Жди.
В трубке послышались гудки отбоя. Мирон сунул мобильник в карман.
Глава 2
К тому моменту, как Харон вошел в потайную калитку, новый день уже почти вступил в свои права. Дикая часть парка погрузилась в предрассветный туман, который пронизывали первые лучи восходящего солнца. Мирон пошел встречать Харона один. Цербер остался сторожить Леру. Что ни говори, даже в своей призрачной ипостаси он оставался опасным противником, если уж ему удалось остановить Астру в прошлый раз. Может быть, между упырями и призраками есть какая-то особенная связь? Ведь и те, и другие не принадлежат миру живых. Надо будет как-нибудь на досуге проверить свое предположение, попытаться расспросить Цербера о его взаимоотношениях с вампирами. А пока Мирон стоял, привалившись спиной к старому вязу и легкомысленно поигрывая осиновым колом. Позицию такую он выбрал неслучайно, необхватный ствол дерева надежно защищал его с тыла. Думать о том, что упыри могут лазать по деревьям, аки кошки, он себе запретил. Хватит с него на сегодня стрессов.
Калитка открылась бесшумно, впуская на территорию усадьбы чужака. Харон двигался с той самой звериной грацией, которой с детства завидовали все в спортклубе. Настоящий ниндзя, только долговязый и одетый в строгий костюм.
– Доброе утро! – Вежливо поздоровался он и протянул Мирону руку.
– Да уж, бывало и подобрее. – Мирон переложил кол из правой руки в левую, ответил на крепкое рукопожатие.
– Твой четвероногий друг?.. – Харон сощурился, сканируя пространство в поисках Цербера.
– Остался сторожить Леру. У него это очень хорошо получается, знаешь ли.
– Сторожить?
– Сторожить Леру.
– Тебе не кажется это странным? – Харон аккуратно запер за собой калитку.
– Что призрак дохлой собаки сторожит коматозную девчонку? Мне в происходящем кажется странным вообще все! Меня к такому не готовили, знаешь ли.
– Почему именно ее? – Харон продолжал сканировать пространство внимательным взглядом, но высматривал он теперь не Цербера, а упырей. – Она должна была умереть, но от нее отказались.
– Кто отказался? – спросил Мирон, помимо воли понижая голос до шепота.
– Смерть. От нее отказалась смерть. Постояла рядом и ушла. А вместо себя прислала мертвого пса.
– Как поэтично, – все так же шепотом сказал Мирон.
Он уже давно привык к странностям Харона. Да и кто нынче без странностей? Вот сам он, к примеру, шляется по чужим снам, призраков видит, вампирам противостоит. У него такие таланты, что всякие там супергерои Марвела нервно курят в сторонке.
– У меня есть одно соображение. – Харон его не слышал, Харон думал о своем. – А что, если на том рисунке и в самом деле он?
– Он – это кто? Цербер, гроза подземного царства?
– Он – это Темный пес рода Бартане. Ты же читал геральдическую книгу, которая хранится в музее?
– Ну, читал – это громко сказано. – Мирон пожал плечами. – Просматривал картинки.
– Я тоже просматривал. Однажды.
– И Ба тебе позволила?
Мирон даже замедлил шаг от удивления. Ба и Харон никогда не вступали в открытую конфронтацию, но было очевидно, что они друг другу, мягко говоря, не симпатизируют. Ба считала Харона странным и непредсказуемым типом. А Харон никогда не объяснял причины своих симпатий и антипатий. Этих двоих связывал лишь Мирон. Этого им было достаточно.
Харон помотал лысой головой.
– Она была в отпуске.
Мирон понимающе кивнул.
– Значит, подкупил кого-то из смотрителей.
– В кабинет меня пустили. – В голосе Харона вдруг послышалась досада.
– И чем ты не доволен?
– Я хотел попасть в хранилище.
– Ключ от хранилища есть только у Ба и ее зама.
– Зам оказался неподкупен. Я предлагал ему бесплатное погребение. Он отказался.
– Да ты что? Не может такого быть! Чего это мужик, которому едва исполнилось пятьдесят, отказался от такого заманчивого предложения?!
– И гроб любой модели на выбор.
– Не повелся?!
– Нет.
– Дурак! Он просто не знал, что некоторые из твоих гробов стоят, как хороший автомобиль. Мог бы перепродать.
– Не кощунствуй, – сказал Харон, не глядя в его сторону.
– А зачем тебе в хранилище? – тут же спросил Мирон.
– Я интересуюсь историей этих мест.
– Ну?
– А все самое интересное обычно хранят вдали от любопытных глаз.
– Мог бы просто попросить.
– Кого?! – Харон посмотрел на него с таким искренним недоумением, что Мирон не удержался от улыбки.
– Да, с Ба тебе было бы сложно договориться, согласен. Но на самом деле там нет ничего особенного, кроме… – Мирон осекся.
– Кроме чего? – спросил Харон, не просто замедляя шаг, а заступая Мирону дорогу. Теперь он нависал над ним, смотрел сверху вниз пристально и требовательно. – Что показалось тебе интересным? Скажи!
А ведь и в самом деле в хранилище было кое-что интересное! Кое-что, что Ба предпочитала запирать в сейфе, а не держать на виду. Не музейная ценность, но семейная реликвия, отданная Ба на хранение хрен знает кем, хрен знает когда.
– Что ты там видел?
Харон тронул его за плечо. Небывалое дело. Харон всегда и везде старался избегать лишних физических контактов с живыми объектами. Мертвые не в счет – со смертью у него имелся какой-то загадочный договор.
– Ошейник. В сейфе у Ба хранится серебряный ошейник!
– Точно серебряный? Ты уверен? – Кажется, никогда раньше Мирон не видел товарища в таком возбуждении.
– Ну, отличить серебро от нержавейки я худо-бедно могу. – Мирон потер шрам. Харон проследил за его жестом, нахмурился. – Здоровенный ошейник, который перешибет хребет любой собаке. Еще и колючий зараза… – Мирон снова потер шрам. – Я об него порезался и… – Он так и замер