Едва Мириэль вынырнула, ей тут же пришлось снова спрятаться под воду: с корабля вниз летели стулья, связки корзин, сорванные с петель двери, спасательные круги, пустые бочки, просто какие-то доски… Все, что способно плавать, за что можно будет уцепиться, оказавшись в воде. Чудом ни один из этих предметов не попал в русалочку. Тут-то она, конечно, вспомнила все до единого отцовские предостережения и в следующий раз решилась выглянуть из воды уже на почтительном расстоянии от корпуса — но достаточно близко, чтобы видеть все происходящее.

Несколько спасательных лодок, полных дрожащих от ужаса женщин и плачущих детей, уже отплывали от корабля. Сам корабль как-то странно и жалко покосился на левый борт — в ту сторону, где была пробоина. Люди метались по палубам, толпились возле шлюпок. Одна шлюпка спускалась на воду под душераздирающий скрежет лебедки. Мириэль судорожно искала глазами своего принца… И нашла.

Он пытался усадить в очередную спасательную шлюпку ту девушку, которую Мириэль видела рядом с ним на палубе в момент столкновения корабля с айсбергом. Собственно, ее Мириэль узнала только по прическе. Зеленое платья было скрыто под пушистой черной шубкой. Девушка плакала, упиралась, не желала разжать объятия, выпустить принца, сесть в лодку с другими женщинами. Мириэль нахмурилась — ей не понравилось поведение девушки.

Хотя, возможно, оно объяснялось испугом… Многие люди боятся воды, боятся утонуть — так же, как русалки боятся оказаться на солнце и засохнуть. Возможно, подобный страх извиняет несдержанность, с которой девушка в шубке цеплялась за принца! Возможно…

Но все же Мириэль напрягла слух — благо, у русалок слух совершеннее человеческого. И сумела выделить голос девушки из общего шума, в котором слились голоса, крики, рыдания множества людей, топот ног по доскам палубы, скрежет лебедки, поскрипывание троса, плеск волн и выстрелы ракетниц. Она понимала, что говорит девушка. Язык обитателей моря настолько сложен, что выучившись в детстве говорить на своем языке, они с легкостью осваивают любой из примитивных с их точки зрения человеческих языков. Мириэль понимала, о чем говорит темноволосая девушка, она могла понять, о чем говорит любой из тех, кто плыл на этом корабле!

— Нет, нет, я не оставлю тебя! — лепетала девушка.

— Прекрати, Дорис! У нас нет времени. Ты всех задерживаешь, — раздраженно отвечал ей принц.

— Скорее садитесь в шлюпку, леди, мы не можем ждать, — вторил ему молоденький офицер, видимо, отвечавший за посадку в спасательные шлюпки.

— Нет, Арчи! Я не могу, — плакала девушка.

— Тогда подумай о маме и папе! Будь хорошей девочкой, садись в шлюпку.

— О них-то я и думаю! Представляешь, как будет ругать меня мама! И папа… Я просто не могу без тебя вернуться! Ну, что я им скажу?

— Всю правду! Рок, судьба, мерзкий айсберг, корабль шел слишком быстро… Может, тебе вообще не придется ни о чем говорить, будешь просто выразительно плакать, а они все подробности узнают из газет! Давай же, Дорис, мне еще надо отыскать эту дурочку Рэйчел, понять не могу, куда она запропастилась!

Он снял со своей шеи руки девушки и принялся подталкивать ее к шлюпке.

— Скорее, леди! Ради Бога, скорее! — приговаривал офицер. — Мы и так не успеем спасти всех…

Мириэль из воды следила за тем, как девушка по имени Дорис словно через силу делает несколько шагов к шлюпке, потом оборачивается и снова прижимается к груди принца, которого, оказывается, зовут Арчи — русалочка подумала, что имя «Эрик» звучит красивее и романтичнее, и куда больше подходит принцу, чем это простецкое «Арчи»!

— Нет, Арчи! Не могу! Не могу тебя оставить!

— Все уже, шлюпка совсем рядом… Всего один шаг, Дорис! Да, вот еще: возьми дедушкины часы и передай их малышу Эли. Теперь он — наследник, они по праву принадлежат ему. Незачем дедушкиным часам лежать на дне океана, — голос принца Арчи чуть дрогнул.

Он достал из внутреннего кармана часы и вложил их в руку Дорис:

— Дедушка говорил, что именно эти часы принесли ему удачу в торговле. Смотри, не потеряй их!

Девушка зарыдала еще отчаяннее:

— За что нам это все? За что нам такие испытания?

— Об этом ты подумаешь, когда будешь в безопасности! — рявкнул Арчи и, подхватив плачущую девушку на руки, силой усадил ее в шлюпку.

— Все, поднимай! — заорал офицер и замахал руками.

Лебедка заскрипела… Арчи отступил от борта и Мириэль больше не могла его видеть.

И только теперь она заметила, что тоже плачет… Слезы текли из ее громадных голубых глаз — такие же соленые, как океан, в котором она родилась — и падали в океан с ее дрожащего подбородочка.

Чья-то прохладная рука коснулась ее плеча. Мириэль, вздрогнув, оглянулась. Рядом с ней был Рилиан.

— Арарита сидит на айсберге. Ждет нас. Очень сердится.

— Посмотри, Рилиан! Посмотри на это! — плакала Мириэль.

Она указала рукой на палубу корабля, где заполнялась очередная спасательная лодка.

Хорошенькая девочка в красном пальто и красном бархатном беретике никак не хотела расстаться с отцом — важным, представительным господином с пушистыми усами.

— Я люблю тебя, папа! Я очень люблю тебя! Я не хочу уходить! Я боюсь! — плакала малышка.

Но отец, сам с трудом сдерживавший слезы, поднял ее на руки и решительно усадил в лодку, и сунул ей в руки дрожащую от холода и страха болонку в красненькой попонке:

— Я очень люблю тебя, Франческа, помни об этом, я всегда любил тебя! Но ты должна позаботиться о Джолли. Ты отвечаешь за него…

Юная женщина в щеголеватой шляпке, украшенной не только цветами и перьями, но и фигуркой райской птички в натуральный размер, все никак не могла распрощаться с худощавым молодым человеком в золотых очках — видимо, супругом — снова и снова обнимала и целовала его, а потом вдруг решительно сказала:

— Нет. Я туда не пойду. Или мы спасемся вместе, или вместе погибнем.

— Жаннет, ты должна…

— Нет, Шарль-Анри. Зачем мне жизнь,