– А как же, барышня! Кто ж его не знает, – крякнул возница, и девушка незамедлительно устроилась на скрипучем сиденье.
Через несколько минут экипаж остановился возле величественного особняка, и Дашенька, расплатившись с возницей, направилась к массивным дверям. Остановившись у входа, она с робостью оглядела изображение княжеского герба и закусила губу. Являться девушке в чужой дом, да ещё без приглашения и сопровождения – такое считалась крайне неприлично, но она не видела другого выхода и, набравшись храбрости, постучала. Дверь открыл важный дворецкий и с недоумением оглядел незваную гостью.
– Простите, мне необходимо переговорить с Сергеем Дмитриевичем, – смущённо промямлила Дашенька и заметила, как краешки губ слуги дрогнули, а в его глазах появилась презрительная усмешка. Девушка догадалась, что её приняли за потерявшую стыд поклонницу молодого князя, и поторопилась объяснить. – Я по поводу своего брата, графа Томилина.
Дворецкий ещё раз с подозрением оглядел барышню и проговорил.
– Его сиятельства нет дома.
– А скоро ли будет?
– Не могу сказать. Сергей Дмитриевич, может, и вовсе ночевать не вернётся, – ответил слуга и, заметив понурый вид девушки, сжалился: – Его Сиятельство отбыли в Михайловский театр. Оперу изволят слушать, – проговорил слуга и закрыл дверь.
Немного постояв у входа, Дашенька подумала, что так даже лучше. В доме князя она чувствовала бы себя неловко, а на улице поговорить гораздо проще: ей только нужно дождаться Шелестова у входа в театр. Пролётку девушка брать не стала, а решила прогуляться пешком. «Как раз поспею к завершению спектакля», – прикинула она по времени и, не торопясь, побрела по мостовой.
Дашенька издали увидела императорский театр, словно купающееся в свете фонарей. Новое здание Михайловского гармонично вписывалось в ансамбль площади Искусств и, сияя тысячей огней, напоминало собой волшебную шкатулку. За довольно скромным фасадом скрывался помпезный блеск царства Мельпомены: золото и серебро, бархат и парча, зеркала и хрусталь, живопись и лепнина – всё олицетворяло собой праздник, роскошь и великолепие. С первого дня открытия Михайловский сделался излюбленным местом времяпровождения петербургского общества. Здесь играла преимущественно французская труппа, что и привлекало высший свет.
Оценив архитектуру театра по достоинству, Дашенька остановилась неподалёку от главного входа. Шелестова девушка в лицо не знала, но она рассчитывала узнать князя по его карете. «Наверняка Сергей Дмитриевич прибыл в театр на личном выезде, украшенном фамильным гербом», – рассудила она, с волнением поглядывая на двери театра. Не прошло и четверти часа, как, возвещая об окончании представления, публика, журча гомоном голосов, повалила из здания. Ожидая появления Шелестова, Дашенька внимательно всматривалась в подъезжающие экипажи, но нужный ей так и не появлялся.
Некоторое время площадь напоминала бурлящий водоворот. Господа, раскланиваясь со знакомыми, обменивались впечатлениями о спектакле и, скрываясь за изящными и не очень дверцами карет и пролёток, разъезжались по домам. Громыхая подковами лошадей по мостовой, поток экипажей тоненькими ручейками расползался по улицам дремавшего Петербурга, и постепенно площадь опустела.
С опаской посматривая на угасающие окна театра, Дашенька разволновалась. «Неужели я не заметила выезда Шелестовых?» – подумала она, но тут к главному входу подкатил блистательный экипаж, а в следующую минуту из дверей под руку с шикарно одетой дамой вышел высокий хорошо сложенный господин. Накинутый на широкие плечи тёплый плащ не скрывал щегольски сидящий мундир кавалера. Тёмно-русых волос мужчины явно касались руки самого лучшего парикмахера столицы, а весь вид господина говорил о его достатке и высоком положении. Дашенька, тут же сообразив, что это и есть Шелестов, бросилась к мужчине навстречу.
– Сергей Дмитриевич! Прошу вас! Уделите мне пару минут!
Господин на мгновение остановился и, удивлённо приподняв бровь, окинул девушку придирчивым взглядом. Капюшон простенькой шерстяной накидки, отбрасывая тень, скрывал лицо просительницы.
– Простите, mademoiselle, разве мы с вами знакомы? – равнодушно проговорил он, вновь направляясь к карете.
– Нет, мы не знакомы, – засеменила рядом с мужчиной Дашенька и поспешила представиться: – Я сестра графа Томилина.
– Как это Андрей Павлович позволил вам в такое время бродить по городу одной? Вы понимаете, что этим компрометируете и себя, и его? И меня? – остановился Шелестов и осуждающе взглянул на Дашеньку.
Свет рядом стоящего фонаря позволил князю разглядеть выбивающиеся из-под капюшона локоны цвета спелого каштана.
– Я понимаю, мой поступок выглядит легкомысленным, – от холода стальных глаз князя девушка поёжилась и поторопилась оправдаться: – Приличной девушке не следовало приходить сюда, но мне необходимо было поговорить с вами.
Князь, между тем, успел дойти до экипажа и, подав руку своей даме, помог ей подняться на ступеньку кареты.
– Поговорить? О чём? – усадив спутницу, Шелестов собирался присоединиться к ней.
– О вашем пари… – понизив голос, проговорила Дашенька, смущённо покосившись в сторону дамы.
Волевое лицо мужчины исказила презрительная усмешка:
– Понятно… И вы явились сюда в надежде шантажировать меня? – прищурился князь.
– Что вы! Вовсе нет! Просто Андрей сделал большую глупость и теперь не знает, как ему быть. Он запутался!
– Это он прислал вас? – поморщился Шелестов.
– Нет, Ваше Сиятельство! Я сама! Андрей не знает, что я здесь! Но я не могу смотреть, как он мучается! Сергей Дмитриевич! Прошу вас! Откажитесь от Буйного. Неужели вам так необходим этот конь?
– Вы правы, мадмуазель, я вполне могу обойтись и без этого коня, но тут дело принципа. Андрей Павлович взрослый человек и должен отвечать за свои поступки. Я уже разговаривал с ним и согласился оставить ему Буйного, – с явным раздражением проговорил Шелестов
– Но поймите! Андрей на подобную сделку согласился сгоряча! У него нет таких денег!
– Он сам предложил цену.
– Смилуйтесь, Ваше Сиятельство. Я боюсь за Андрюшу. Он такой импульсивный.
– Потому, я надеюсь, этот случай научит вашего брата не разбрасываться словами. И впредь Андрей Павлович не станет совершать глупостей. Как, впрочем, и вы сами…
– Серж, чего хочет эта девушка? – по-французски спросила спутница Шелестова.
– Мадмуазель просит, чтобы я простил долг её брату, – так же по-французски пояснил князь.
– Долги следует возвращать, – назидательно проговорила женщина.
– Сергей Дмитриевич! Ваше Сиятельство! – тёмно-зелёные глаза Дашеньки с мольбой устремились на князя, и Шелестов дрогнул:
– Мне всё равно, каким образом ваш брат вернёт проигрыш: отдаст коня или ту сумму, которую он сам предложил, – мужчина вскочил на подножку, показывая, что разговор окончен. – Пусть сам решает, – напоследок сказал он и, скрывшись в карете, приказал кучеру: – Трогай!
Возница щёлкнул хлыстом, и гнедые красавцы, перебирая изящными ногами, зацокали по мостовой. Проводив взглядом удаляющийся экипаж, Дашенька облегчённо выдохнула. «Осталось убедить Андрея расстаться с Буйным», – задумалась она и поспешила на Фонтанку.
Но стоило девушке переступить порог, как её встретил сердитый голос брата:
– Где ты была?! Я не знал, что и подумать! – возмущался Андрей Павлович, и Дашенька виновато потупилась.
– Я виделась с князем Шелестовым, – смущённо призналась она и, тут же взглянув лучистым глазами, счастливо улыбнулась. – Андрюшенька, князь согласен забрать Буйного и забыть о твоём предложении.
– Кто тебя