В компании разбитной девицы время пролетело незаметно. В поместье Сергей Дмитриевич провёл несколько незабываемых дней, наслаждаясь изумительными осенними пейзажами, провинциальной тишиной и размеренной жизнью. Вместе с Мари князь выезжал на конные прогулки, иногда они катались на лодке по озеру или устраивали променад по саду, пробуя поздние румяные яблоки, но чаще любовники просто придавались плотским утехам.
Впечатлённая величием русской усадьбы француженка всячески обхаживала князя. Сергей Дмитриевич не был наивным младенцем и понимал: актёрка старается привязать его к себе и прилагает все усилия, надеясь склонить к браку. Несмотря на то, что Мари нравилась Шелестову, шансов получить его в мужья у девицы не было никаких. Сергей Дмитриевич никогда не понимал офицеров, теряющих голову от прелестных чар, и всегда строго осуждал высокородных господ, которые, вопреки здравому смыслу, вели под венец девушку не своего круга.
При всём страстном желании, испытываемом Шелестовым к мадмуазель Катуш, актриса могла рассчитывать только на роль его любовницы. Своей женой князь видел девушку исключительно из приличной семьи и с хорошим приданым. Не то чтобы Шелестов нуждался в пополнении семейного бюджета, но он был уверен: только равный брак разумен и способен дать продвижение в обществе. Кроме того, Сергей Дмитриевич не хотел становиться добычей хищниц в женском обличии, мечтающих получить его титул и состояние. Будучи человеком рациональным, князь уже подумывал от том, что пришла пора обзавестись семьёй, и планировал в этом сезоне присмотреться к девушкам и заняться выбором достойной супруги. Но отказать себе в интрижке на стороне Серж не мог. Да и зачем, когда подобные шалости по большому счёту не осуждались обществом, а в офицерской среде даже считались определённого рода доблестью.
Уединение в поместье закончилось быстро, и по возвращении в шумный Петербург Шелестов обнаружил в конюшне красавца жеребца. «Андрей Павлович принял правильное решение и смирился с потерей Буйного», – усмехнувшись, подумал князь и даже порадовался такому исходу. Вспоминая, насколько Томилин был привязан к своему коню, Сергей Дмитриевич уже подумывал вернуть графу приз. Не в открытую, конечно. Князь знал: наверняка гордый офицер откажется от такого подарка. И Шелестов, не желая задевать самолюбие Томилина, намеревался позволить Андрею выиграть Буйного в карты.
На следующий день в благодушном настроении князь отправился в офицерский клуб. Очутившись в знакомой компании, Сергей Дмитриевич почувствовал витавшую в воздухе неясную напряжённость. Вроде бы всё было как раньше: обычный гомон, разговоры и смех, с ним так же благожелательно здоровались, но при этом как-то странно смотрели. Увидев за одним из столов поручика Вересова и графа Белозерского, Шелестов направился к приятелям.
– Добрый день, господа, – присаживаясь, поприветствовал князь и поинтересовался: – А чего это не видно нашего Томилина? Хочу поблагодарить его за коня, – улыбнулся Серж. – Хотя думаю только растрою Андрея Павловича своими словами.
– Томилина теперь уже ничем не расстроишь, – хмуро взглянул Белозерский, а поручик виновато опустил глаза.
– Это почему же? – не понимал Шелестов.
– Так похоронили его. Уж три дня как, – пояснил Вересов.
Улыбка сразу исчезла с лица Шелестова.
– Что случилось? – нахмурился он, и товарищи сообщили о происшествии.
По мере рассказа о минувших событиях князь становился всё более мрачным.
– Это я виноват, – нахмурился Вересов. – Мы договаривались с ним в тот вечер встретиться, а я не придал значения его отсутствию.
– Нда, – угрюмо проронил князь. – А я виновен больше вашего.
– Брось, Серж, никто тебя не винит, – возразил Белозерский. – Андрей сам пошёл на столь бессмысленный поступок.
– Я всегда считал, что могу просчитать действия других людей. И должен был предвидеть подобный поворот, – в сердцах воскликнул Серж. – Не стоило мне дразнить Томилина. А меня забавляло, насколько он всерьёз воспринял это пари. – признался Шелестов и сокрушённо покачал головой. – Как я не заметил, что он был в отчаянье? Увлечённый мадмуазель Катуш я не задумывался о возможных последствиях. А следовало бы… Раз даже его сестра пришла просить за него.
– Не стоит так корить себя, – попытался успокоить князя Белозерский. – Андрей своим непомерным честолюбием сам загнал себя в ловушку.
– Нет, Пьер! – резко ответил Шелестов. – Я не меньше был ослеплён своим собственным самомнением. Сколько раз я говорил, что сам строю свою жизнь и знаю, чего мне ждать от завтрашнего дня и от окружающих меня людей. А сам упустил настроение Томилина.
– Но ты не провидец, Сергей Дмитриевич, – проговорил Вересов.
– Да, не провидец. Я основываю свои умозаключения на расчёте и логике, и это не слепое проведение. Хотя… – вздохнул князь и, задумавшись, продолжил: – Я в очередной раз убеждаюсь: каждый человек сам творит свою судьбу. Своими поступками, словами, действиями. Мы сами своими собственными руками строим собственное будущее. Когда человек поднимается выше других, чаще всего он просто упорно идёт к своей цели. Так же и с падением. Люди сами спускают свою жизнь в выгребную яму и ничего не предпринимают, чтобы из неё выбраться.
– А как же счастливый случай? – спросил Белозерский.
– Счастливый случает, конечно, имеет место быть, но человек не просто так оказывается в нужном месте и в нужное время. Он стремится к этому. Слепое везение бывает крайне редко, но если такое случается, то упорный человек может достигнуть недосягаемых высот. Люди же второй категории свой счастливый случай с умом не используют, они никчёмно растеряют удачу. – Шелестов помолчал и, нахмурившись, продолжил: – Хотя я и испытываю вину перед Томилиным, и мне жаль его, но граф оказался слабым человеком. Разорить себя, семью… Оставить сестру с испорченной репутацией и без приданого… – осуждающе покачал головой князь и вдруг спросил: – Да, кстати, а как его сестра?
– Mademoiselle Томилина держалась на похоронах достойно, – ответил Вересов.
– И что с ней? – задался вопросом Шелестов. – Насколько мне известно, кроме брата у девушки никого не было.
– Да, она сирота, – отозвался Вересов. – Мы с товарищами собрали для неё некоторую сумму. На какое-то время ей хватит.
– Наверняка у барышни найдутся дальние родственники, которые не оставят её в беде, – предположил Белозерский.
– Кажется, Андрей Павлович рассказывал о тётке под Тамбовом, – подтвердил предположение Вересов.
– Да, но о балах и кавалерах ей, скорее всего, придётся забыть, – вздохнул Белозерский.
– Думаю, ты прав, Пьер, – согласился Шелестов.
– Ничего, в провинции тоже люди живут. Пристроят замуж за помещика средней руки, она нарожает ему детей и будет счастлива, – предположил Вересов.
Мужчины согласились с мнением, что девушка не пропадёт, и, стараясь больше не вспоминать о печальном случае, перешли на другие, более приятные темы.
Смерть Томилина неприятным осадком осела в душе Шелестова, и он дал себе слово: больше никогда не заключать никаких пари.
Жизнь продолжалась, сезон только начинался, и все благородные дома наперегонки устраивали светские рауты. Матери выводили в