– Эвон как! Почему так решила?

– Знаю и всё, – качнула она головой.

Ратник задумался, и дальше ехали молча. Пёс, следуя за хозяином, то скрывался в зарослях, обследуя окрестности, то возвращался назад и вновь бежал рядом. Вскоре стали слышны мужские голоса, и среди деревьев показались всполохи костра. Девочка вздрогнула, напряглась, и её испуганные глазищи уставились на Евсея. Заметив волнение малышки, парень улыбнулся.

– Ну что задрожала, словно заячий хвост? Не бойся… Никто тебя не обидит. Не позволю! То дружинники мои, – пояснил он.

Преданно взглянув на воина, Таяна вдруг крепко обхватила его ручонками и прижалась к груди. Не ожидая подобного проявления доверия, парень несколько растерялся, но потом ласково погладил ребёнка по голове.

– Вот ведь птаха… – вздохнул он.

Наконец они выехали на поляну, где, расположившись вокруг костра, отдыхали человек двадцать воинов. Облачённые в добротные кольчуги мужчины обыденно переговаривались, но сами бдительности не теряли. Несколько человек оставались на посту, да и остальные не спешили расставаться с оружием. Кто проверял исправность пищалей3, кто начищал клинки сабель и топоров, имелись среди ратников и лучники, заботливо укладывающие стрелы, чтобы в случае боя без затруднений выхватывать их из колчана. Увидев Евсея с девчушкой, дружинники удивлённо переглянулись, но тут же принялись шутить:

– Ба, княжич, ну и дичь ты изловил! – засмеялся седовласый воин.

– Это что ж за чудо такое лесное? – хохотнул парень примерно одного с Евсеем возраста.

– Неужто невесту себе нашёл? – хитро прищурился ратник у костра.

– Да ладно вам зубоскалить, – передавая подстреленную дичь кашевару, нахмурился Евсей. – Девчонка и без того напугана дальше некуда. Несколько дней по лесу одна плутала… Да так, что ни себя, ни родичей не помнит, – осадил он товарищей.

Перестав смеяться, дружинники уже серьёзно взялись рассматривать девчушку. Княжич слез с коня и снял Таяну. Лишь коснувшись земли, девочка юркнула за спину Евсея и исподлобья оглядела ратников.

– Гляди-ка, словно дикий зверёк, – вздохнув, покачал головой пожилой воин.

– Да, Богдан Иванович, видать, натерпелась девка, – поддержал его кашевар.

Крепкий мужчина средних лет с чуть тронувшей виски сединой подошёл к княжичу:

– Неужто и в самом деле родителей не помнит? – насупил он широкие брови.

– Похоже, нет, Прохор Алексеевич, – ответил Евсей.

– Во дела… – покачал головой Богдан и по-отечески улыбнулся девочке. – Да не бойся ты, бедолага, иди к костру. Голодная, небось?

Но девочка, вцепившись в Евсея, не решалась отойти. Княжич взял Таяну за руку и подвёл к костру.

– Садись, – сказал он и, обращаясь к воину, колдующему у огня, приказал: – Степан, накорми девчонку.

– Ну что, Евсей Фёдорович, нянькаться теперь придётся, – улыбнулся Степан и подал Таяне сухарь. – На-ка пока, погрызи. Скоро каша будет готова, тогда и накормлю уже по-настоящему.

Схватив сухую горбушку, девочка с такой жадностью набросилась на нее, словно это было лакомое угощение. Дружинники только с сочувствием наблюдали, как быстро она разделалась с хлебом.

– Слушай, дядька, – обратился Евсей к Прохору, – ты у нас мастер отыскать кого угодно. Может, разузнаешь, откуда девчонка-то.

– До того ли нам сейчас? – сверкнув карими глазами, нахмурился воин. – Нас за казной послали, а мы по деревням родичей найдёныша искать будем?

– Ну а что ж с ней делать? Не в лесу же бросать?

– Ладно, подумаю, – запустив руку в густую бороду, буркнул Прохор.

Вскоре аппетитный аромат каши возвестил о её готовности, и воины, глухо заурчав, расселись вокруг костра и заработали деревянными ложками. Основательно перекусив и немного передохнув, отряд вновь засобирался в дорогу. Евсей усадил лесную находку на телегу с провиантом, воины вскочили на коней, и дружина тронулась в путь. Убедившись, что никто не пытается причинить ей зла, девочка успокоилась и уже оглядывала людей более уверено.

– Ты найдёшь моих родителей? – с надеждой взглянула Таяна на княжича.

– Попробую.

– А куда ты едешь?

– По делу.

– Важному?

– У воина неважных дел не бывает, – усмехнулся он.

Понимая, что больше ей никто ничего не расскажет, Таяна глубоко вздохнула и решила больше не донимать княжича расспросами. Накатанная дорога, гулко отдаваясь под копытами коней, бежала пыльной лентой сквозь лес, телега жалобно поскрипывала, повторяя бесконечную монотонную песню, а девочка от скуки следила за проползающими мимо кустами и деревьями. Устало разглядывая неспешно шагающих лошадей и их всадников, Таяна окончательно осознала, что теперь она в безопасности, родные её вскоре найдутся, а все беды окажутся позади. От столь утешительной мысли и сытого желудка девчушку разморило, и, устроившись поудобней на соломе, она задремала.

– Ну что, княжич, думаю, засветло до места добраться не успеем, – предположил Прохор Алексеевич.

– Похоже на то, – согласился Евсей.

– Здесь по дороге деревушка будет. Заночуем там, да заодно и про девчонку твою расспросим, – предложил Прохор. Евсей согласился, а дядька неожиданно хитро взглянул на племянника. – Ты не забыл, чего батюшка велел?

– Ты о дочери князя Засекина? – смущённо улыбнулся Евсей.

– О ней, – хмыкнул в бороду Прохор. – Считай, не за казной едем, а на смотрины! Мне Фёдор Петрович сватом наказал быть, – напомнил дядька. – Сам знаешь, батюшка твой давно уж с Алексеем Григорьевичем сговорился. Они с детства дружбу водят, тогда ещё мечтали породниться. Вот и пришло время. Не робей! Говорят, Настасья девка ладная.

– Да какая тут свадьба, когда нам со дня на день на Москву идти? – нахмурился Евсей.

– А ничего… Жизнь-то она одна. Вот прогоним поляков и свадьбу сыграем, – подмигнул Прохор. – Человеку надо продолжение своё оставить. Кто будет род продолжать? – пытливо взглянул он и хохотнул. – Как говорится, холостому помогает боже, а женатому хозяйка поможет.

– Так что ж ты, дядька, сам столько лет в холостяках ходишь? И род Долматовых не продолжаешь? – хмыкнул княжич.

– Не сложилось у меня… – насупился Прохор.

– Ну, с одной не сложилось, нашёл бы другую.

Раздумывая, что ответить племяннику, воин недовольно крякнул и замолчал. Ни один, ни другой не стали продолжать разговор, и княжич, погрузившись в думы, безмолвно следовал за телегой с мирно сопящей девочкой.

Евсею Фёдоровичу Левашову не так давно минуло девятнадцать лет. Отец торопился женить сына. Да оно и понятно: самое время парню семью заводить. Как в народе говорят: «Не женат – не человек. Холостой – полчеловека». Евсей и сам был не против женитьбы, да только вот насчёт невесты… Была у него любимая… И вспоминая зазнобу, княжич хмурился: «Нет, отец ни за что не согласится на свадьбу с Ириной, – понимал он. Родители считали, негоже молодому парню вдову за себя брать, да ещё и с чужим дитём. – А как сыну пойти супротив слова отца?»

Влюбился Евсей в Ирину ещё в шестнадцать. Как увидел жену друга, так и сон потерял. Василий на четыре года был старше Евсея, а уж два года как женат. Но Левашов и не помышлял показывать свои чувства, не по-товарищески это на жену друга зариться, да только поделать с собой ничего не мог.

Но в Калязинской битве4 побратим погиб, и Евсею пришлось