Все ясно: напрасно я раскатал губу. Хватит с нас межатлантического перелета. Океан не запланирован.
— Если мы уже не вычислим крысу к тому времени, — самоуверенно улыбнулась Виктория. Со стороны это смотрелось эффектно.
Но Паша прореагировал лишь слабым кивком и откинулся в кресле, вытянув ноги, в результате чего открылись нелепые персиковые носки с самолетиками на голенище, которые совсем не сочетались в моем представлении с образом долларового миллионера.
— Я так много о вас слышал, Виктория Берсеньева, — снова ни с того ни с сего перевел тему директор айтишников. — Читал вашу монографию про типы речевых угроз, про манипуляции и способы саботажа коммуникации…
На этом месте я подавился своим пирожком. Кажется, даже Виктория удивилась: нервно откинула волосы и дернула плечом. Встретить человека вне научной среды, который в состоянии произнести название ее монографии, — случай нетривиальный.
— Вы подготовились к встрече, — улыбнулась она и захлопотала возле чайника. — Еще чаю или, может быть, кофе? Правда, только растворимый.
Павел кивнул неизвестно чему и продолжил о своем, о наболевшем:
— Я перепробовал все, но эта крыса как будто не оставляет следов. Моя система безопасности сбита с толку. О том, что это все-таки живой человек из плоти и крови, говорят только два момента. Во-первых, информация оказывается у конкурента. А во-вторых, это кто-то из моих ребят.
— Почему именно из ваших?
— Потому что больше некому. Документация попадает к японцам не всегда в финальном виде. А это значит, что крыса ворует документы, когда они находятся на согласовании у моей команды.
— Есть кто-то, кого вы подозреваете больше остальных? — поинтересовалась Виктория.
Паша горько вздохнул.
— Всех подряд, если честно. Я этих ребят сам переманивал из других компаний или наоборот — брал с институтской скамьи, мы много лет вместе. Начинаю проверять подозрения, разубеждаюсь, ненавижу себя… Их ненавижу. Остается осадок, понимаете? В этой команде новичков нет, меньше двух лет никто не работает.
— А утечки только на этом проекте?
— Мы впервые с таким столкнулись. Параллельно с нами в «Гранде-Трафико» работает японская фирма «Dokumento denki». Они тоже онсайт, так что задачи и баги друг друга видим.
Виктория наморщила лоб.
— Dokumento denki с японского переводится как «Фабрика документов», — пояснил Паша, решив, что дело в японских словах.
Я посмотрел на Вику. Вряд ли она представляла всю глубину языковой пропасти между айтишником и филологом, когда бралась за это дело. Хорошо, что у нас в команде все же имелся один человек, увлекавшийся не только филологией, но и железом.
— ОНСАЙТ — дословно «на сайте», то есть у заказчика, в Эквадоре, — пояснил я. — А БАГИ — это ошибки.
Вика изумленно подняла брови.
— Как странно. Вообще-то «сайт» — это интернет-страница. То есть что-то виртуальное. Почему onsite — у вас обозначает реальную работу? Как будто вы вывернули слово наизнанку.
Павел усмехнулся:
— Вообще-то site — это место по-английски. То есть на месте. Виртуальная реальность подворовывает слова, когда не успевает придумать собственные, иногда возникают накладки.
Виктория почему-то рассмеялась. Павел же положил на стол локти и наклонился к ней, говоря почти доверительным шепотом:
— Японцы очень плохие аналитики, это известно всем. «Документо денки» — единственная фирма, которая вырвалась за пределы Японии в области бизнес-анализа. И вот, видимо в духе кодекса бусидо, они немедленно занялись промышленным шпионажем.
— При чем здесь кодекс самурайской чести? — поинтересовалась Вика совершенно серьезно.
Паша задумался.
— Это шутка, — пояснил он после пары секунд колебаний.
Вика поджала губы.
— И что же, эти «Документо денки» спят и видят, чтобы захватить ваши… онсайт-задачи целиком?
— Совершенно точно.
— Ясно. И какова цена вопроса?
— Огромная: «Гранде-Трафико» — фирма, которая обслуживает не только Эквадор, но и другие страны Латинской Америки. Сейчас у нас идут проекты в Гватемале, Мексике, Гондурасе и Боливии.
После минутного молчания Виктория проговорила:
— Это самое странное дело в моей практике.
— Как и в моей, — пожал плечами айтишник.
Их дальнейший разговор напоминал игру в пинг-понг.
Естественно, подача Павла была первой:
— В обеих комнатах, где сидят мои ребята, стоят видеокамеры.
— А в коридоре?
— У них компьютеры, а не ноутбуки. Они не могут выйти с ними в коридор.
— Система безопасности?
— Все случаи передачи информации с компьютеров фиксируются.
— А распечатать?
— Возможно только на компьютере лида, то есть руководителя проекта, он под камерой.
— А если скопировать в какой-то файлообменник и потом…
— Я же сказал — система безопасности.
— Взломать безопасность?
Мячик пинг-понг разговора вылетел за пределы стола. Вика не отбила. Паша посмотрел на нее, как на идиотку, но сделал новую подачу и продолжил игру:
— Если бы кто-то взломал мою систему безопасности, я бы знал.
— Исключений быть не может?
— Я сам хакер.
— Вы так уверены в том, что вас не провести?
Паша улыбнулся и снова сверкнул из-под очков умными грустными глазами:
— Я лучший из всех, кто на меня работает. А на меня работают самые лучшие, уж поверьте мне. Иначе ни вас, ни меня тут бы не сидело.
Вика улыбнулась.
— Что же тогда получается, мы ищем человека с феноменальной памятью, который запоминает информацию прямо с экрана?
— Хотел бы я на такого взглянуть, — скривился Паша. — Но вы, возможно, очень близко на самом деле. Я думаю, что кто-то из них незаметно фотографирует экран.
Пауза длилась несколько долгих секунд.
— Простите?! — наконец выдохнула Вика.
Ее возмущение было вполне понятно. Если все так, как говорит заказчик, достаточно повесить в комнате скрытые камеры — и вор в ловушке.
— Нет, ни в коем случае, — энергично замотал головой Павел. — Камеры стоят, но есть несколько слепых зон. А ставить новые я сейчас не решаюсь — боюсь спугнуть крысу. У этого человека по-настоящему звериный нюх. Думаю, что при таком уровне подготовки даже скрытая камера не будет для него секретом. Тогда крыса может залечь на дно.
Павел шумно вздохнул. Глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что нюх в этом коллективе не только у крысы: директор раздувал ноздри и водил головой, как будто сам по-звериному принюхивался и готовился атаковать. Мысли о воре, без сомнения, доставляли Кнопкину серьезный дискомфорт.
Виктория кивнула и что-то записала в свой ноут. Я сидел рядом и прекрасно видел, что это были только два слова: «ТЯЖЕСТЬ» и «СПУГНУТЬ».
Паше тоже очень хотелось прочитать, но тогда ему пришлось бы встать. Он сделал было движение корпусом вперед, но отчего-то передумал и остался на месте.
— Все понятно, — проговорила наконец Виктория.
Паша снова откинулся на спинку стула:
— Что понятно?
— Метод анализа в общих чертах понятен.
— Что за метод?
— Скоро, думаю, все узнаем.
Она захлопнула крышку ноутбука. Однако отпугнуть директора айтишников закрытым компом оказалось не так просто.
— Так как называется метод? — поинтересовался он, перекладывая ногу на ногу и снова демонстрируя свои невероятные носки.
— Дерево вариаций, — и Вика демонстративно зевнула.