– Чего ты улыбаешься? – недовольно бросил Эрхан, подняв на меня хмурый взгляд. – Знаешь же, как меня твои улыбочки бесят.
– Да я весь тебя бешу столько, сколько себя знаю, – ответил ему. – И тем не менее сижу здесь, как твой цепной пёс, готовый покорно исполнять приказы хозяина.
Хан поджал губы, а его плечи напряглись.
– Ты даже не представляешь, с каким бы удовольствием я отрезал тебе язык. Уверен, половины бед в королевстве удалось бы избежать.
– У тебя была такая возможность, – напомнил ему. – Заменил бы двадцать ударов плетью на отрезание языка. Даже представляю, как бы осветили это журналисты: «Новый король отрезает языки неугодным».
– Гиро, заткнись, – прошипел Эрхан. – Давай уже докладывай и уходи. Общение с тобой хуже каторги.
– О, твоё величество, не говори того, о чём не знаешь. – Моя улыбка погасла.
Нет, Хан неслучайно упомянул каторгу, это был верный прицельный удар. И мой дорогой братец бил по этому больному месту без малейших зазрений совести. Хотя откуда у короля совесть? Не было её у него никогда.
Эрхан смотрел выжидающе. Одной фразой он поставил меня на место, напомнил об обязанностях, клятвах и прочем. Мне и самому больше не хотелось острить, всё настроение пропало. Я даже встал перед королём, как требовали традиции, и заговорил ровным официальным тоном:
– После объявления о твоём визите на полуостров подполье зашевелилось, да настолько, что у меня теперь есть список самых активно шевелящихся, который я передал Мейну. Как тебе известно, своей армии у авиров нет. Вот только каждый мальчик с пятнадцати до восемнадцати лет проходит обязательную военную подготовку. Официально они называют её «асто» – что-то вроде части традиционного обучения. Но я выяснил, что ещё десять лет назад оно было, но сугубо по желанию. Сейчас же это обязательно для всех.
– То есть ты хочешь сказать, что у них есть целый пласт молодых мужчин, умеющих держать в руках оружие и знающих основы военного дела? – с напряжением в голосе уточнил Эрхан.
– Да, – кивнул я. – Более того, с ходу могу придумать несколько способов эту мощь поднять и задействовать против армии королевства. Видимо, именно это и собираются сделать твои недоброжелатели. Вопрос: чего ждут?
– Какие варианты? – спросил Хан.
– Подходящего момента. В идеале – смуты, – пожал я плечами. Как по мне, это был бы самый очевидный вариант. – Безвластие и волнения в королевстве – лучшее время для авиров, чтобы заявить о своём отделении от королевства и отстоять границы. Если в стране начнётся делёжка власти, никто не станет лезть на полуостров Догу, чтобы навести порядок. По крайней мере первое время, за которое они поднимут людей и приведут в боевую готовность свою немаленькую и обученную армию.
Хан задумчиво постучал пальцами по лежащей перед ним папке с документами.
– Хочешь сказать, что в грядущей поездке мне будет грозить опасность? – спросил король.
Я прикинул варианты.
– Да, – ответил честно. – Но в интересах авиров подставить кого-нибудь из магов. Полагаю, верхушка их сопротивления давно нашла в твоём окружении тех, кто будет им помогать с нашей стороны. Хотя… для твоих недоброжелателей из придворных лучший вариант от тебя избавиться – подставить авиров. Думаю, тебе там с обеих сторон стоит ждать подвоха.
– Спасибо, утешил, – буркнул король, устало опустив голову.
– Я тебе не для утешения нужен. За этим к супруге, – ответил ему. – Моя работа в другом. Думать, анализировать и предупреждать.
Хан снова посмотрел на меня, стоящего перед ним в расслабленной позе. Окинул взглядом с головы до ног и сел ровнее.
– Поедешь с нами, – сказал вдруг.
– Куда? На Догу? В качестве кого? – спросил я удивлённо.
И тут на самом деле было чему удивиться. Хан не афишировал как наше общение, так и мою должность. Хотя официально и должности-то такой не было. Я когда-то назвал её «тайный советник по безопасности», а братец согласился. При каких обстоятельствах это происходило, лучше не вспоминать, но в тот день я понял, что у нашего короля есть чувство сострадания и жалости… и нагло на них сыграл. Правда, у меня не было иных вариантов. Зато теперь приходится отрабатывать ту его доброту.
– Знаешь, я тут подумал, что, учитывая твою ко мне ненависть, о которой известно многим, на тебя быстро выйдут и попробуют переманить на свою сторону, – ответил король.
– Ловля на живца? – бросил я, приподняв бровь. – Решил от меня избавиться, напоследок использовав во благо королевства?
– Если бы я хотел от тебя избавиться, отправил бы к твоей дражайшей супруге, – злорадно напомнил Хан, снова меня осадив.
– Если б она могла меня убить, то уже бы сотню раз это сделала, – ответил я, не желая называть даже имени благоверной. – К её досаде, связавший нас ритуал не позволяет нам вредить друг другу ни прямо, ни косвенно.
Хан поморщился. Мою жёнушку и ему вспоминать было неприятно. При всей сложности наших с братом отношений мы никогда не делили женщин. Но та, что стала моей женой, успела попортить крови нам обоим.
– Ты прекрасно понял, что именно я от тебя хочу. – Тон короля стал холодным. – Ты должен быть с нами, в самом центре событий. Уверен, ты первый сможешь увидеть подвох там, где никто другой его вообще не заметит.
– Неужели комплимент? – хмыкнул я.
– Констатация факта. При всех своих недостатках ты крайне хитёр и наблюдателен. Да и кто сможет понять замысел преступника лучше, чем другой преступник?
Эту шпильку я проглотил молча. Даже не подавился, только поморщился и возвёл глаза к потолку. Да, за свои поступки нужно платить, знаю. За происки собственного длинного языка и ущемлённого эго я расплачиваюсь уже больше пяти лет. И платить мне по этому счёту явно до конца жизни.
– Как скажешь, Хан. – Я изобразил поклон, да ещё и сделал это по всем правилам. – Могу идти?
– Тебе придётся дать должность. Официальную, – чуть подумав, сказал король. – Будешь помощником помощника моего секретаря.
Нет, ну сколько можно меня унижать?
– Хан, а давай не будем надо мной издеваться? – Я даже не думал скрывать свое недовольство.
– А чем тебе не нравится? Отличный вариант, – продолжал веселиться братец.
Да, я знал, что ему доставляет удовольствие морально ставить меня на колени. Однажды я даже сам был вынужден опуститься перед ним в эту унизительную позу, но тогда вопрос стоял ребром, а Хан в кои-то веки вспомнил, что мы двоюродные братья.
– Давай что-нибудь более полезное, – предложил я. – Если уж так хочешь сделать меня секретарём, то пусть это будет пресс-секретарь. Там от меня точно будет толк. Да и ближе к народу и всяким подозрительным личностям.
– Демоны, Гиро, – Хан покачал головой, а на меня