Волна напряжения сдавила голову.
Казалось, пока я молчал о брате, мне ещё удавалось держаться, но как только высказался вслух – нервы начали сдавать.
Сьюн перестала морщиться, на её красивом лице отразилось сочувствие.
– Иди, Киро. Только тебе всё равно нужно успокоиться.
– Я успокоюсь. Успокоюсь, когда найду брата.
– Нет, – Сьюн покачала головой, – успокоиться тебе нужно именно сейчас. Иначе стошнит не только меня, а всех вокруг.
Я не стал ей отвечать, хотя понимал, что она права.
Только ненависть ко всему была слишком непробиваемой.
Я быстро сбежал по ступеням и направился к ветровой лестнице, ведущей в больничный чертог. Там, кстати, я не был с того самого момента, как впервые сюда попал, искусанный кровососами после вступительного экзамена.
– А я прогуляюсь, – вдруг бросила Сьюн мне в спину. – Сделаю вид, что тут учусь.
Я обернулся на ходу.
– Если что, комната в твоём распоряжении.
Девушка улыбнулась.
– Конечно, в моём. В чьём же ещё.
Я не сомневался, что когда вернусь от Фонтея, ванная снова будет занята. Часов так на пять подряд. Ну и еще один момент: ни Майло, ни Зак не знали, что с нами теперь поселится любительница поплескаться в горячей воде.
Хотя вряд ли они будут возражать.
Я бы не возражал.
***
Фонтея я нашёл не сразу.
Далеко не сразу.
В больничном чертоге оказалось слишком много коридоров. Я бродил по ним минут пятнадцать. Сначала прошёл один пустынный коридор, потом ещё один и ещё один.
Внутри было тихо, светло и чисто. На стенах висели зеркальные мозаики, светильники и картины (в основном пейзажи и натюрморты, изредка встречались женские и мужские портреты).
Я шёл будто по галерее.
Коридоры, повороты, опять коридоры, опять повороты и ни одной двери.
И только когда я уловил запах мёда, то до меня дошло, что работает заклинание. Чёрт, как же оно называлось. Заклинание иллюзии…
– Небула, – произнесли за моей спиной. – Вы ходили по одному и тому же коридору. Просто он менял вид.
Это был мелодичный женский голос.
Я обернулся.
Позади меня стояла девушка… высоченная девушка, прилично выше меня, настоящая дылда. Метра два роста, крупные руки, волевой подбородок, широкие плечи, белёсые брови, как у Фонтея, и коса светлых волос, обвивающая голову вкруг.
Девушка была облачена в точно такую же одежду, какую носил сварщик: зелёный костюм и кожаный фартук. Единственное, что на ней не было шапки-шлема.
Я бы не назвал девушку красавицей. Она внушала опасение. Скорее всего, это и была одна из помощниц Фонтея, его медсестра.
– Значит, небула? – зачем-то уточнил я у неё.
Девушка кивнула.
– Да, это задумка шефа, чтобы пациентов не беспокоили. К нам частенько заходят без приглашения. Вот вы, например. Я долго за вами наблюдала. Вы находитесь в сильном нервном напряжении и…
– А где адами Фонтей? – перебил я её: про своё нервное напряжение я и без неё знал.
– Шеф только что проводил родителей одной из учениц, а сейчас готовит заклинательные свечи для тяжёлого пациента, координатора Рубрума.
– Для Буфа?
– Да, для адами Такеса. Он очень плох. Шефу приходится постоянно использовать новые заклинательные свечи. Он уже пятую сменил. Были опасения насчёт его состояния, но сейчас мы уверены, что адами Такес выживет.
И тут впервые за последнюю пару часов я испытал другую эмоцию, кроме ненависти. Внутреннее облегчение, даже радость.
– Значит, Буф выживет?
Девушка посмотрела на меня, как на тупого, не понимающего с первого раза.
– Ну конечно, выживет. А теперь пройдёмте. Возможно, шеф уже освободился.
Она направилась к коридорной стене.
Там стояла распахнутой дверь, которой я до этого не заметил, хотя только что проходил мимо.
Мы вошли в просторный зал с витражами, и я его сразу узнал, потому что уже был тут, когда только очнулся после вступительного экзамена.
Ряд кроватей с зелёными покрывалами, рядом с ними – тумбы с деревянными треногами и трубками-лампами (те самые заклинательные свечи), а также уже знакомая мне ширма, за которой я переодевался.
Фонтей, сгорбившись, склонился над одной из тумб.
Его шапка-шлем была сдвинута на макушку и напоминала вторую голову. Маг-джадуг шептал на свечу и будто нас даже не заметил, ни меня, ни помощницу.
Медсестра кивнула мне и вышла, а я остался у порога, но как только собрался сделать шаг, Фонтей пробормотал, не оборачиваясь и не отвлекаясь от своего занятия:
– Постойте там, адами Нобу. У вас слишком сильная аура, да ещё и вибрации. Весь зал ходуном ходит. Вы мне всё испортите.
Я открыл рот, чтобы спросить, сколько мне ждать, но Фонтей снова пробормотал:
– И помолчите. Говорю же, вы мне всё испортите.
Пришлось закрыть рот и остаться на месте.
Фонтей ещё с минуту шептал на свечу. Трубка на треноге то мерцала, то снова гасла, а потом опять наполнялась светом.
Наконец сварщик выпрямился, ещё раз оглядел свечу, теперь мерцающую ровно, и обернулся. На его лице не было улыбки, но он старался выглядеть дружелюбным и гостеприимным.
– Не желаете сбросить напряжение, адами? Может, по кружке свеженькой амброзии?
Я помедлил с ответом: ну в какой ещё школьной больнице вам с порога предложат выпить, чтобы сбросить напряжение?
К тому же, амброзия, возможно, поможет разговорить Фонтея, если уж он так не любит вспоминать о пребывании в Гнездовье. Хотя сам сварщик отлично знал, кто я на самом деле. Он знал, что я собирался воспользоваться порталом Кезария и в итоге не воспользовался. Он видел меня насквозь и, наверняка, понял сразу, что явился я не просто так.
Фонтей направился к соседней тумбе.
– Ну и вибрации, жуткие, – поцокал он, – жутчайшие вибрации ауры у вас, адами. Тут без амброзии точно не обойтись.
Он вынул из тумбы бутыль и две крупных кружки.
– Альмагор тоже от свежей амброзии никогда не отказывается, хотя в последнее время редко заходит. Его аура сегодня вибрирует примерно так же, как у вас. Знаете, я заметил, что вы вообще очень похожи.
Я вскинул брови.
– Кто?
– Вы и Альмагор Стронг, – ответил Фонтей, ставя кружки на тумбу и разливая мутный пенистый напиток.
Пена полезла через края.
Сварщик схватил обе кружки и грузным шагом прошёл к одному из витражей, капая пеной на пол и себе на фартук.
У окон стоял небольшой рабочий стол и три кресла. Сварщик плюхнулся в одно из них. Я прошёл к нему и уселся в соседнее.
– Ну что ж, адами Нобу, – вздохнул Фонтей, протягивая мне кружку, – не в лучшие времена мы с вами пробуем мою лучшую амброзию. Говорят, нам не дано выбирать время, в котором жить… – Он грустно на меня посмотрел. – Зато мы можем выбирать, какую выпить амброзию, верно?
Фонтей наконец улыбнулся.
Он не стал ждать от меня ответа. Сделал пару крупных глотков и стёр пену с губ тыльной стороной ладони.
– Отличнейшая… невероятная… она призвана успокоить ваши нервы сегодня, чтобы рассуждать спокойно и задавать верные вопросы. Вам это нужно. Кстати, дорогой друг, как вам знакомство с вашей семьёй?
Нашёл же, что