– Это не моя семья, – бросил я, – и вы это знаете, как и директор Стронг. Не понимаю, зачем он их вообще привёл. Если они не подходят ему, как носители уникальных меток райфу, тогда это лишняя трата времени. Они действительно слабы как маги.

Фонтей продолжал улыбаться и смотреть на меня. Улыбка будто застыла на его щекастой физиономии.

– Действительно. Они очень слабы как маги. Очень слабы. Да они пустое место, правда? Никчёмные маги, ни на что не способные, их место на краю жизни. Одним словом, мертвецы. Мертвецы Нобу.

Последняя фраза резанула так, что я поёрзал в кресле.

Он произнёс это с доброй улыбкой, а вот мне захотелось его послать. Чтобы этого не сделать, я глотнул амброзии.

Напиток действительно был свежим и прохладным, приятным на вкус, кисловато-сладким и немного терпким.

– Вкусно, адами?

– Неплохо.

Я ещё раз приложился к кружке и сделал крупный глоток.

– Легче стало?

– Не совсем.

– Станет, – кивнул Фонтей, став серьёзным. – Нужно оставить бутылочку ещё и директору. Он тоже слишком нервный, и я его прекрасно понимаю. Как и вас, впрочем. Я уже говорил, что вы похожи?

– Говорили, – нехотя выдавил я.

– Он такой же бескомпромиссный и напористый, хочет всё контролировать, но порой забывает, что это невозможно. А порой он забывает, что у него есть не только цель, но и союзники. Кажется, вы тоже об этом забыли. Точнее, скажу иначе. Вы, кажется, даже не заметили, что у вас появились друзья.

Он снова улыбнулся.

Я прокашлялся и опять уткнулся в кружку.

– Я знаю Альмагора с самого рождения, – произнёс Фонтей с грустью. – Очень трудный был ребёнок. Мы с его семьёй дружили. Хорошая была семья… жаль, что её нет. Никого из Стронгов не осталось, кроме Альмагора и Люче. Да и Люче спаслась только благодаря старшему брату, а ведь ему было тогда всего пятнадцать лет.

Я, конечно, хотел подобраться к Фонтею с вопросом издалека, но не настолько же издалека, чтобы выслушивать историю семьи Стронгов.

Пришлось опять глотнуть амброзии.

После пятого глотка в ноги ударила слабость, а желудок приятно окутало теплом. Нервы, и правда, чуть успокоились, а может, я просто малость опьянел.

– А что с ними случилось?

(Всё же любая информация от Фонтея могла быть полезной).

– С ними много чего случилось, адами, – ответил он. – Слишком много серьёзного, чтобы рассказывать об этом, попивая амброзию. Скажу лишь, что тот, кто уничтожил великого отца Альмагора Стронга, теперь способен уничтожить и его сына. Именно он вызвал ураганы. Он обрёк континенты на гибель. Из-за него тёмные отбросы лишись своей страны и пошли завоёвывать земли. Альмагор смог тогда его остановить, всего лишь на время, но всё же смог. А сейчас угроза появилась снова. Даже королева Калеста развернула военные обозы, услышав эту новость. Мир замер в ожидании. Все ждут новых ураганов, и никто из нас не знает, куда они ударят.

От слов Фонтея мурашки поползли по спине.

Так вот, что сказал Стронг королеве Калесте. Новые ураганы.

Возможно, она бы ему не поверила, если бы не присутствие Творцов. Калеста решила спасти свой народ и увести его в безопасное место, когда узнала о новой угрозе, куда более серьёзной, чем она сама. Наверное, только это смогло бы остановить воинственную королеву.

– Альмагор никогда не признается, но сейчас он слаб, как никогда, – добавил Фонтей. – Он одинок. Он не видит поддержки. Он окружён врагами. Один против всех. Он лишён помощи своей семьи, потому что её нет. У Альмагора нет ничего, чтобы ощущать себя сильным для того, чтобы победить. Покровительство Творцов – лишь внешняя защита. И, знаете, адами Нобу, кажется, я отлично понимаю, зачем Альмагор привёл к вам семью Нобу.

Я посмотрел на Фонтея и нахмурился.

– И зачем?

– Он не хочет, чтобы и вас постигла та же участь.

Я стиснул кружку с недопитой амброзией. Мне не нашлось, что сказать.

Но тут сам Фонтей нарушил возникшее молчание.

– Вы ведь хотите что-то у меня спросить, адами Нобу? Вы ведь за этим пришли?

Он спросил это так неожиданно, что я успел придумать только самое очевидное.

– Как Буф себя чувствует?

– Скоро будет как новенький, – кивнул Фонтей, не сводя с меня внимательных глаз: он ждал другого вопроса. – Говорите, адами, не стесняйтесь. Спрашивайте. Не ходите вокруг да около.

Дважды просить не пришлось.

Я приступил к расспросам на ту самую тему, которая меня волновала больше всего.

– Стронг сказал, что я и мой брат попали в ваш мир одновременно. Я – в тело Киро Нобу, а мой брат – в тело полумага Гудреда. Вы знаете его? Возможно, когда-то встречали?

Сварщик хмыкнул. Он всё ещё пристально смотрел на меня.

– Какая ирония. Ваш брат на стороне врага, да ещё и в теле полумага. Это жестоко со стороны судьбы.

– Так вы знаете полумага Гудреда, адами Фонтей? – повторил я, не обращая внимания на философские отступления сварщика.

Тот покачал головой.

– Нет. Полумага Гудреда я не знаю, никогда о нём даже не слышал, хоть и знаком со многими из этой расы.

– Возможно, вы что-то знаете о Гнездовье?

Фонтей вздрогнул.

– Вот, значит, о чём вы пришли меня расспрашивать? Белая Сова навела?

– Случайно услышал болтовню парней в школе и решил выяснить, – пожал я плечом.

– Болтовню… ну да… – Сварщик посмотрел на меня так сурово, что разговаривать с ним по душам сразу расхотелось.

Он поднялся с кресла. Его голос стал глухим и грубым.

– А теперь поставьте кружку и выметайтесь отсюда, адами Нобу.

Я тоже поднялся, вот только уходить не собирался.

– Я не уйду, адами Фонтей. Не уйду. Мне нужна информация о Гнездовье. Как туда попасть, как оттуда уйти. Хватит ли мне для этого третьей высоты…

– Вам пора! – отрезал Фонтей. – Покиньте больничный чертог. Вас я приму теперь только в одном случае. С травмой, ясно?

По лицу Фонтея пронеслась злоба, глаза наполнились чернотой, а за спиной выросла тень, втрое больше, чем он сам. Стены больничного зала затрясло.

– Уходите, адами Нобу! Или вы немедленно испытаете на себе одно из моих заклинаний! Восстанавливаться вам придётся долго. Очень долго!..

Негромкий кашель со стороны двери заставил нас обоих отвлечься от «задушевных бесед».

В зал вошёл профессор Спиро.

Он снова прокашлялся и сказал с виноватым видом:

– Если бы не боль в спине, я бы не стал прерывать вашу… э… прекрасную беседу, дорогой Филат. Но это невыносимо. Боль стр-р-рашная. Вы мне как-то давали мазь от радикулита. Она хорошо помогает.

– Конечно, Соломон. – Фонтей бросил на меня тяжёлый взгляд и поспешил к стенным полкам. – Адами Нобу уже уходит, – добавил он, роясь среди баночек с мазями. – Адами Нобу, вы ведь уже уходите?

– Я ещё приду, адами Фонтей, – сказал я, ставя кружку на стол. – Мы не договорили.

– Конечно, приходите. Как только травмируетесь, сразу приходите.

Вот засранец.

Я нехотя направился к выходу, но по пути меня остановил профессор Спиро.

– Вы говорили мне о дополнительных занятиях, юноша, – напомнил