А потому он не стал ждать пока оборона людей придёт в себя! Пустив своего друга вскачь, он покрепче сжал прихваченное из леса копьё, начав методично один за другим гасить очаги обороны. Куда-то Лютый не успевал добраться — панцирники справлялись сами, разрывая людей на части. Особенно после того как саамки добрались до места сражения, вступив в не менее яростный бой. А где-то лишь его человеческий опыт мог помочь выкурить засевших за бронёй супостатов. Дважды трофейные гранаты и пулемёты легко решали такие проблемы.
К сожалению, на третий раз, вопреки поверяю, им с Говнюком кардинально не повезло. Наткнувшись на очередной очаг сопротивления, перемоловший уже две взрослых особи, Лютый попытался обойти его с тыла, но хер угадал.
С неба до сих пор лил проливной дождь, а ставший привычным и родным лес остался далеко позади, из-за чего чувства лесного чёрта существенно притупились, к чему он оказался мягко говоря не готов. Вот почему два автоматических многоствольных зенитных комплекса, используемые обычно во флоте, превращённых каким-то психом в турели, и установленные на разбитый ракетовоз, он заметил лишь когда выехал под их вращающиеся дула верхом на своём скакуне. И пусть Лютый мгновенно среагировал, пустив Говнюка в отступление, пуля всё равно оказалась гораздо быстрее. Шесть тысяч выстрелов в минуту калибром в полдюйма, да ещё сразу с обоих стволов, буквально разорвали в клочки бедного Говнюка, не оставив тому ни шанса. Но зверь сделал главное — прикрыл собой седока, о чём в последние секунды своей звериной жизни ни мгновения не жалел. Да и не было у зверя такого понятия как сожаление — лишь звериная верность и преданность своему вожаку!
Лютого зацепило всего шесть попаданий из десятков и сотен! Две ударили в правую ногу, соскользнув по массивной броне, чуть помяв её и размозжив некоторые ткани. Ещё три пришлись на спину, тоже к счастью по касательной, при том пройдя сперва через тело панцирника, из-за чего дульная энергия серьёзным образом потерялась. Броня, рёбра и новый позвоночник выдержали удар.
Шестая пуля ударила о наплечник, уйдя в рикошет, после чего пропахала тонкую борозду по правой стороне черепа Лютого, встретившись с основанием правого рога, и ушла после куда-то высоко в небо в очередной рикошет. Нитрид-титановый череп выдержал! Рог треснул, но не сломался! Только вот сотрясение и потерю сознания лесной чёрт всё равно заработал, выбыв из боя.
А сам бой тем временем всё ещё продолжался.
Глава 2
Тень отстранённо наблюдала за проходившей битвой, не зная, как реагировать на происходящее. С одной стороны, она была уверена, что Лютый знает, что делает, с другой же вся её природная сущность твердила что он затеял вылазку зря. Бактерии, насекомые и плесень могли справиться с вторженцами куда легче из без лишней крови. Дней за пять, но справились бы!
И вот теперь Лютый оглушён, попав под оружие разрушителей, а с таким трудом выращенное поголовье панцирников сократилось почти вдвое.
Решив не испытывать судьбу и дольше, Тень сперва подняла в воздух стаю птиц, а после внушила оставшимся панцирникам желание поскорее вернуться в лес. Хватит этой авантюры. Тем более Лютый выбыл из боя и не мог командовать, отчего эффективность зверей резко упала!
Стая отступила также стремительно, как и напала. После чего небо буквально затопила гигантская стая птиц. Были здесь и хищные орланы, и речные чайки, и даже ночные хищники — совы и филины. Тень успела за эти месяцы возродить с помощью рукотворной эволюции некоторые ранее существовавшие виды. В лапах и клювах они несли кусочки мха, камни, покрытые плесенью, заражённые тушки мышек-полёвок, и даже живых пауков. Всё это добро начало падать то тут, то там, устилая мёртвую землю. После чего вся эта стая сразу же развернулась, улетев назад. Наконец-то установилась относительная тишина, которую нарушал лишь треск пламени и стоны раненных.
* * *
— Да я в рот ебал такие рейды! Чё это, сука, было ваще?! — когда ливень прекратился, многие живые бандиты повылазили из щелей, куда их загнали молнии и панцирники, начав кто как умеет сбрасывать пережитый стресс. Сколь бы человек ни был подготовлен морально, но близость смерти друзей и врагов всегда оставляет серьёзные раны в душе. И без квалифицированной помощи такие искалеченные души кидаются как правило во все тяжкие, лишь бы унять накопившуюся в себе боль: алкоголь, наркотики, полнейшая замкнутость, и т. д. Или, что ещё хуже, их сознание перестраивается в совершенно диких мутациях, порождая больных на голову садистов.
— Нога…! Нога! Кхе-кхе… Братва, ногу зажало! Спаси… кхе-кхе… те… Седой… — из-под перевёрнутого пикапа торчала половина человеческого тела. Ещё живого тела, но с лицом залитым кровью от самых бровей. Только что матерившийся бандит, выползший из помятого внедорожника, подошёл к нему, и улыбаясь склонился над неудачником, присев на корточки.
— Ромар, сука, Долт. Ну что, выскочка, прижало тебя? А чё не скалишься, ноги отнялись? А-ха-ха!
— Седой… не губи. Кхек… — нож мелькнул в воздухе, тотчас исчезнув в глубине шеи своей жертвы. Понаблюдав как покалеченный конкурент хрипит, захлёбываясь кровью, Седой (названный так за полностью седой ёжик волос на голове) медленно вынул оружие из раны, и деловито вытер о влажную землю, пару раз воткнув лезвие в сырой песок. После чего встал, отправившись собирать выживших — их прошлый лидер явно нуждался в срочной замене. Всех, кто, по его мнению, был балластом или просто крайне лоялен диктатору с обожжённым лицом, он собирался точно также хладнокровно прирезать.
Седой уже предвкушал как станет наконец лидером банды, когда его зрение уловило откуда-то слева движение. Развернувшись с оружием наперерез, бандит с ужасом опознал пред самым своим лицом летящего паука. И так как в аварии он разбил свой противогаз, тот беспрепятственно приземлился на его кожу, тотчас впившись в незащищённую щёку.
— А-а-арг! Дрянь! — сорвав с себя членистоногую тварь, он с силой швырнул его об землю, раздавив с хрустом своим каблуком. Но это было последним что Седой успел сделать. Пошатнувшись, он упал, задёргавшись в конвульсиях, а вскоре и вовсе умер. И таких случае набралось по всему полю боя уже с десяток — пауки легко забирались даже под опрокинутые автомобили, где в ловушке застряли их жертвы. По всей округе прокатилась новая череда смертей.
Разбросанная же плесень уже вовсю расходилась по пластикам, резине, и поликарбонатам, начав пожирать даже относительно целые машины. И как будто этого было мало, гниющие тушки грызунов начали распространять вокруг себя смертельную для людей заразу — особый вид чумы, живущей ограниченное число