«Целовать Тристана – это все равно что умереть и проснуться уже на небесах», – невольно вспомнила я слова Эсме. Что ж, вот и узнаю, правда ли это. Откуда только у меня такие мысли?.. Должно быть, это как-то связано с непривычной легкостью во мне…
Тристан обнял меня за шею, чуть запрокинув мою голову назад. Поцелуи стали еще более страстными, а вены на его руках потемнели. Он явно пытался бороться со своей яростью, я это видела. У меня снова закружилась голова. Его язык касался моего, мы оба задыхались, и я чувствовала, как бьется его сердце. Ощущала это кончиками пальцев. Но это головокружение… Оно пугало меня. Явно недобрый знак. Впрочем, душа моя почти опустела. Что еще он может забрать оттуда? Большего вреда уже не причинить.
Я всхлипнула и закрыла глаза. Тристан Тремблэй целовался как бог. С этим было трудно поспорить. И на мгновение его нежность стала приносить мне настоящее утешение. Тем не менее я понимала, что он хочет от меня большего. Он пытался проникнуть мне в душу, подбирался все ближе к моим плетениям. Да, он очень хотел коснуться ее…
– Поезд отправляется со второго пути, – вдруг прозвучало из динамика. Тристан мягко отстранился. Его синие глаза сейчас выглядели почти черными из-за причудливых узоров на радужке.
– Ну что ж, – прошептал он и легко поцеловал меня в лоб. – Давай-ка отвезем тебя домой.
Он задумчиво посмотрел мимо меня, протянул руку к чему-то, чего я видеть не могла. Я знала, что он рассматривает мои плетения. Его взгляд, такой напряженный, в то же время казался пронизанным легким неверием. Интересно, о чем он сейчас думает?.. Он помог мне подняться, мягко убрал волосы со лба, но мои плетения, точнее – то, что от них осталось, так и притягивали его взгляд. Потом он снова поцеловал меня. Только уже не в губы, а куда-то в уголок рта. Быстро и коротко. После чего усмехнулся, выглядя при этом очень довольным.
– Бастиан многое отнял у тебя, Эбби, – серьезно сказал Тристан, слегка сжимая мою руку. – Но теперь появилось место для чего-то нового, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Возможно, все не так уж плохо, – добавил парень и повел меня в сторону кассы. Я так ему ничего и не ответила.
– Бастиан?! – крик Тристана пронесся по вилле Тремблэев, когда мы наконец прибыли. – Ты здесь, брат?
Я слегка поежилась: из дома повеяло приятной прохладой. Господи, столько всего произошло… Как будто весь день на американских горках прокаталась. Я уже просто не знала, что думать. Не понимала, что чувствую. Я целовала Тристана, и мне понравилось. Я думала, что после этого буду испытывать угрызения совести, но… нет. Вряд ли можно назвать их чувством вины. Или раскаянием. Сожалением. Я была измучена, обессилена, зла и разочарована, но чувствовала только эту жалкую пустоту. А все остальные чувства просто напоминали какие-то бледные отголоски.
Только пустота. А я этого не просила! Не хотела сейчас ощущать эту пустоту. Скорее всего, я этого просто не вынесу. Бастиан украл огромную часть моей души. А говорил, что мне станет легче, если он заберет мои страдания, заберет то, что меня угнетает и тревожит. Я буду чувствовать себя лучше, а он сможет утолить голод. Довольно-таки равноценный обмен.
Пока мы с Тристаном ехали на поезде обратно в Лондон, я все думала о словах Бастиана. Ведь он оказался прав. Мне было абсолютно безразлично, что человек, работавший здесь, в Даркенхолле, учителем, убил мою мать. Я почти не ощущала боли, хотя мой отец, которого я тоже считала мертвым, вероятно, остался в живых, только вот он, похоже, во мне совершенно не нуждался, раз за все те годы, что я моталась по приемным семьям, он обо мне даже не вспомнил. Я вообще ничего не чувствовала! Немыслимо! Господи, мне кричать хотелось, настолько неправильным все это казалось! И чем дальше мы отъезжали от Уэймута, тем более обременительной казалась мне эта пустота внутри меня, и я уже просто не знала, что делать. Я воспринимала все вокруг каким-то расплывчатым и приглушенным. И это пугало меня.
– Похоже, его здесь нет, – несколько озадаченно заметил Тристан и потянулся к мобильнику. – И никаких пропущенных звонков, никаких смс-сообщений…
– Мне вообще все равно, – пробормотала я, потирая руки. Хотелось испытать хоть что-то. Шагнув ближе, я прислонилась к Тристану, потому что рядом с ним я, по крайней мере, чувствовала тепло. Тепло, исходившее от его взгляда. Я знала, что он думает о нашем поцелуе. Как и я.
Тристан провел руками по своим белокурым волосам, ощупывая свежую рану на виске.
– Слушай, не мешало бы тебе врачу показаться, – предложила я и робко коснулась его волос над виском. – У тебя наверняка сотрясение мозга.
Слабая улыбка заиграла на его губах, и глаза снова стали ярко-синими.
– Ты что, переживаешь за меня? – спросил он и подмигнул мне с гримасой боли на лице.
– Не смешно! – я ткнула его кулаком в бок и кивнула в сторону стеклянной лестницы. – Я испугалась до смерти, когда Кросс ударил тебя этим молотом. Не делай вид, будто ты этого не понимаешь.
Тристан пропустил меня вперед и, поднимаясь по прозрачным стеклянным ступеням, я снова подумала, что вот-вот упаду.
– То есть ты бы жалела о моей смерти, теперь, когда ты знаешь, как хорошо мы подходим друг другу… Тот поцелуй, он… – Тристан густо покраснел и шумно выдохнул.
Неожиданно приятное чувство вновь заполнило пустоту внутри, и сердце забилось чаще.
– Придурок, – его близость выводила меня из себя, но я старалась не обращать внимания.
Тристан тихо рассмеялся.
– Тебе же понравилось, признайся.
В следующее мгновение он меня обогнал, а я задержалась на ступеньке на полпути. Кожу странно покалывало. Понравилось ли мне? Естественно. Вздохнув, я последовала за Тристаном на третий этаж.
Холодные бетонные стены с висящими на них картинами в стиле абстракционизма привлекали меня гораздо меньше, чем большие окна. А какой вид из них открывался!.. Я знала, что с террасы на крыше видно Тауэрский мост и небоскреб «Осколок» на противоположном берегу Темзы. Но в комнате Тристана я еще не бывала. Должно быть, в хорошую погоду вид отсюда был просто чудесный. Однако в данный момент все вечернее небо покрывали облака и, судя по всему, шел дождь.
Я вошла,