Несколько месяцев назад он появился в таборе, в котором я жил, похоронив бабушку. Сколько себя помню, я всегда путешествовал по дорогам с бабушкой, потому что мать моя умерла, когда я был совсем маленьким, а кто был мой отец — того вообще не знал никто. Мы с бабушкой старались держаться особняком от остальных цыган, и так продолжалось до тех пор, пока бабушка не почувствовала приближение смерти и не прибилась со своим фургоном к табору, стоявшему к северу от Болоньи. Она хотела, чтобы после ее смерти я не остался без присмотра. Сандино заявил, что он дальний родственник бабушки. Бабушка уже умерла и не могла ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Я пошел с ним, поскольку он обещал мне, что я стану пиратом, и одна лишь мысль о том, что я буду под парусом рассекать моря и океаны, просто завораживала меня. Он так расписывал радости пиратской жизни, что я пришел в восторг от идеи стать морским разбойником. На самом деле он вовсе не собирался брать меня на пиратский корабль.
Просто Сандино прослышал о моем умении открывать любые замки и замыслил один ужасный план, в котором важную роль играл этот мой талант. Конечно, делал он это по чьему-то заказу. Он говорил, что я — именно тот, кто нужен ему для осуществления его плана. И до какого-то времени я помогал ему.
До того момента, когда отказался отдать ему вещь, которую украл для него. И эта вещь все еще была у меня.
Поэтому я боялся, что Сандино пойдет вниз по реке и будет искать меня просто для того, чтобы снять эту вещь с моего тела — неважно, мертвого или живого. У меня не было никакого представления о том, как далеко унесло меня вниз по реке от места моего падения в воду. Течение было быстрым и бурным, и, скорее всего, река протащила меня несколько миль. У Сандино и его людей не было лошадей, поэтому они вынуждены были идти пешком. К тому же им пришлось бы потратить время на прочесывание берегов. Конечно, было бы здорово, если бы он решил, будто река унесла меня дальше в море или же мое тело застряло где-нибудь в камышах и его съели угри. Ну а если бы даже Сандино предположил, что я остался жив, он никогда бы не подумал, что я переправлюсь на тот берег и пойду обратно вверх по реке, в Перелу, как собирались эти люди. К тому же у моих спасителей были лошади, а это означало, что я буду передвигаться быстрее. В общем, я решил пойти с ними, чтобы потом, когда станет ясно, что все обошлось, при первой же возможности сбежать.
— Нам надо попасть в Перелу до наступления темноты, — поторопил Грациано.
— Мы на время поселимся в тамошней крепости, — сказал мне Фелипе. — Наверняка у них найдется еда для мальчугана, способного помогать на конюшне.
Вдруг маэстро протянул руку и положил ладонь мне на лоб.
У него были длинные, тонкие пальцы и мягкое прикосновение.
— Ты еще немного не в себе после удара по голове. Посадим-ка мы тебя на лошадь и отвезем в Перелу. Согласен, Маттео?
Я кивнул.
— Борджа тоже приедет в Перелу? Поговорит с вами? — спросил у него Фелипе.
Маэстро пожал плечами:
— Кто знает, где находится Валентино сейчас и где он будет завтра! Ведь он полководец, и это одна из важнейших его черт. Никто никогда не знает, где в точности он находится.
— Он жалит, как змея, а потом исчезает, чтобы появиться там, где его меньше всего ждут.
Тогда я и услышал от него имя князя Чезаре Борджа, называемого также герцогом Валентино. Впрочем, имя это я слышал и раньше. Да и кто его не слышал? Семейство Борджа было известно всей Европе. Родриго Борджа воссел на трон Святого Петра и правил церковью под именем Папы Александра Шестого. Этот злой человек, вместе со своими незаконными детьми Чезаре и Лукрецией, делал все возможное, чтобы Италия целиком оказалась в их власти.
Светловолосая красавица Лукреция, его дочь, совсем недавно была выдана замуж за наследника герцога Феррарского. И этой весной, находясь в Ферраре по делам Сандино, я попал на бракосочетание дочери Борджа. Свадьба была устроена как праздник и развлечение для всех горожан и прочих зевак. Однако не всем феррарцам невеста пришлась по душе, и ходили слухи, что она очень коварная женщина и ее отец, Папа Римский, заплатил герцогу Эрколе огромную сумму за то, чтобы его старший сын Альфонсо, будущий герцог Феррарский, на ней женился. Все эти слухи и сплетни доносились до моих ушей, когда я пробирался через толпу, чтобы поглазеть на нее.
По поводу щита, полученного Альфонсо от французского короля в качестве свадебного подарка, какая-то женщина сказала:
— Недаром на новом щите герцога портрет Марии Магдалины! Она, кажется, тоже была не самой целомудренной из женщин?
Многие из тех, кто слышал эти слова, рассмеялись, хотя некоторые и оглянулись через плечо: не заметил ли кто, как они смеются над домом Борджа. Ибо все знали, что семейство Борджа с неслыханной жестокостью мстит своим обидчикам. Однако общее настроение толпы было праздничным, и шутки продолжались.
Когда процессия проследовала в огромный собор, где должно было состояться венчание, по площади разнесся громкий шепот:
— Пусть жених молится о том, чтобы прожить дольше, чем ее прежний муж, которого задушили по приказу ее братца!
Итак, я обнаружил, что люди, которые спасли меня и с которыми я согласился путешествовать, как-то связаны с Чезаре Борджа. Но мне показалось, что в тот момент это обстоятельство могло скорее сыграть мне на руку, чем повредить.
Мы перебрались на другой берег по маленькому каменному мосту и повернули в сторону Перелы. Это была всем известная переправа, и множество копыт уже протоптали тропу между рекой и дорогой. Маэстро посадил меня на седло перед собой. Я все еще был в плаще Фелипе и поэтому спрятал в него лицо, когда Фелипе на мосту показал часовому пропуск, подписанный самим Борджа.
Пока мы добирались до Перелы, у меня было достаточно времени, чтобы подумать о Сандино и о том, что тот мог предпринять. Я решил, что мне не стоит бежать при первой возможности. Помимо самой Болоньи, Сандино наверняка расставит своих шпионов на всех окрестных дорогах. Ведь он знает: мне стало известно о том, что семейство Борджа заплатило ему за это грязное поручение. Если мои спасители остановятся в крепости Перела, то хотя бы на короткое время я окажусь в безопасности.