– Это очень мило с вашей стороны, – ответила Альва, подбирая юбки и поднимаясь со скамейки. – Но мне кажется, он предпочел бы…
– Я имею в виду – побеседовать с ним как его зять, – добавил Уильям, тоже вставая.
– Как его зять?
– Я… да. Конечно, если вас это устроит. Я давно искал возможность поговорить с вами наедине. Именно поэтому и приехал сюда. Я сознаю, что мое предложение может показаться вам неожиданным…
– Если не сказать больше! Вы даже не пригласили меня на танец.
– Прошу прощения. Я… Мисс Смит, мне нелегко принимать серьезные решения. Мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы только поговорить с вами. Поскольку, как справедливо замечают мои родные, мне пора… Поэтому я подошел к этому вопросу со всем вниманием, и, как вы, я думаю, знаете, мы – все мы – располагаем весьма небольшим выбором, соответствующим нашему положению, и вы показались мне хорошим вариантом, и, насколько я могу судить, вы чувствуете то же самое. В моем отношении.
Альва стояла и моргала самым нелепым образом. Потом засмеялась.
– Мисс Смит?
Неужели все настолько просто?
– Боюсь, я не понял шутки, – проговорил Уильям.
Несколько комплиментов, парочка угодливых замечаний, брошенных на подготовленную почву.
Вернув самообладание, Альва уточнила:
– Вы уверены?
– Уверен.
– Я думала, что мисс Фэйр…
Уильям покачал головой:
– Она мне не подходит. Но вы – вас устраивает мое предложение?
– Да. Да! Более чем. Именно это я и надеялась услышать.
Рот Уильяма растянулся в улыбке, и он вновь стал похож на довольного щенка.
– Прекрасно. Значит, продолжим знакомство в Нью-Йорке. Я надеюсь, вы поймете, что со мной приятно иметь дело – если нет, вы всегда можете отказаться.
– Мне уже чрезвычайно приятно иметь с вами дело. Мистер Вандербильт, прошу вас, навестите моего отца как можно скорее.
– Можете называть меня Уильям.
– Только если вы будете называть меня Альва.
– Альва, – произнес он. – Альва. Отлично. Значит, договорились.
Следующим утром Альва встретила в коридоре мисс Фэйр.
– Очень умно, мисс Смит. – Голос мисс Фэйр звучал еще более кукольно, чем ее внешность. – Весь вечер вы делали вид, что интересуетесь господином с Юга, однако это была всего лишь уловка. Я видела вас в саду. Вы влюблены в него, не так ли?
– Влюблена?
– В мистера Вандербильта. Даже не пытайтесь отрицать.
«Влюблена в него? – пронеслось в голове у Альвы. – Да мы едва знакомы».
Вслух же она сказала:
– Что ж, теперь это очевидно. Я вынуждена это признать. Он предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась. Мне весьма жаль, если это расстроило ваши планы. Но в будущем вас ждет множество других возможностей. Желаю вам всего наилучшего.
Любовь слишком ненадежна, на ней нельзя построить брак – каждая юная леди знает об этом. «Чувствами должен управлять рассудок», – повторяла мадам Дэнис, любимая учительница Альвы. «Рассудок вас накормит, оденет, обеспечит вас домами, лошадьми и безделушками. Чувства подобны шторму в океане и, если вам повезет, доставляют лишь небольшое неудобство. Но сколько девушек потеряло дорогу в этом шторме. Некоторые из них так и не вернулись».
Альве не нужно любить Уильяма Вандербильта. Ей нужно выйти за него замуж.
Глава 3
– Я много рассказывал о вас отцу и деду, – сказал Уильям Альве во время прогулки по парку Вашингтон-сквер перед ужином в доме Командора. – Они с нетерпением ждут возможности убедиться, какую прекрасную партию я составил. По-моему, дед даже подстриг бакенбарды ради такого случая.
– Я тоже буду рада с ними познакомиться.
Альва была довольна собой – такой энтузиазм со стороны будущих родственников казался ей очень трогательным.
Уильям добавил:
– Но я бы не хотел, чтобы вы обманулись в своих ожиданиях. В газетах деда зовут старым тираном не без причины.
– Он и правда тиран?
– Вовсе нет. Но он – как бы это выразиться – в меньшей мере владеет искусством держать себя в обществе, чем джентльмены, с которыми вы привыкли иметь дело.
– Если вы опасаетесь, что я буду судить по его поведению о вас, можете не беспокоиться – в моих правилах воздавать каждому по его собственным заслугам.
– Прекрасно! Это и в моих правилах. Общество погрязло в мудреных нормах и обычаях…
– И в самом деле! Иногда это так раздражает.
– Приятно, что вы меня понимаете – и что вы весьма интеллигентны! Я так и сказал отцу и деду: «Она не из тех барышень, которые не умеют думать самостоятельно». Взять хотя бы ваше платье с цветами – к сожалению, именно на эти цветы у меня аллергия, – я сообщил им, что вы были единственной девушкой на балу, проявившей оригинальность.
– А вы были единственным джентльменом, чье мнение для меня важно.
В общем-то ее комплимент был довольно искренним. Только убедительно ли он прозвучал? Альве никак не удавалось постичь искусство тонких намеков в той мере, в которой, как ей казалось, им владели другие женщины – взять, к примеру, придворных французских дам. Для них подобные разговоры что-то вроде игры – игры, представлявшейся Альве забавной, когда в ней можно участвовать лишь в качестве наблюдателя.
В доме Командора Альву и Уильяма проводили в кабинет. Комната с высокими потолками была обставлена добротно, однако без претенциозности. Оба джентльмена встали, чтобы их поприветствовать. Мистер Вандербильт, отец Уильяма, оказался полным лысеющим мужчиной с темными кустистыми бакенбардами, переходящими в усы, и добрыми карими, слегка раскосыми глазами. Черты лица Командора напоминали черты сына, но волосы у него были седые, а голубые глаза смотрели испытующе. Он был высоким, сухощавым и жилистым, несмотря на то, что разменял девятый десяток. И бакенбарды у него действительно оказались подстрижены очень аккуратно.
Командор подошел к Альве и взял ее за руку:
– Добро пожаловать, мисс Смит! Вот этот мальчик твердит о вас без умолку.
– Надеюсь, то, что вы услышали, говорит в мою пользу, если же нет – прошу вас, признайтесь в этом сейчас, чтобы у меня была возможность ретироваться.
Мистер Вандербильт, в свою очередь, тоже взял ее руку со словами:
– Не беспокойтесь, Уильям дал вам самую блистательную характеристику.
– Блистательную? Ну вот, теперь я боюсь, что мне не удастся оправдать ваши ожидания.
– Неужели вы не умеете блистать? – усмехнулся Командор и взглянул на отца Уильяма. – Билли, девчонка не умеет блистать!
– Какая жалость, – вздохнул мистер Вандербильт и в притворном разочаровании покачал головой.
– Ну, значит, и дело с концом. Выметайтесь! – Командор указал ей на дверь.
Вдохновленная столь радушным приемом, Альва заявила:
– К вашему сведению, я умею блистать, но, продемонстрировав эту свою способность, я затмила бы вас всех, что с моей стороны было бы весьма нескромно.
– Ага! Умница, за словом в карман не лезет, – обрадовался Командор, подталкивая Уильяма локтем. – Блистайте не стесняясь! Это уже пошло на пользу нашему мальчику. – И Командор ущипнул Уильяма за щеку.
Альва застенчиво улыбнулась («скромный взгляд и опусти ресницы»). Не так уж и сложно быть чьей-то наградой, если для этого достаточно поупражнять умственные способности. Она надеялась, что Уильям так же остер на