— Спасибо вам, — отец мои учеников (по счастью, бывших) с каким-то плохо передаваемым выражением лица — отвращением что ли — сунул мне в руки букет.
— Ну что вы, — совершенно от всего сердца сказала я. — Не стоило утруждаться.
Мы с дочерью переглянулись. И стали ждать, пока господин нас покинет. Но он отчего-то не торопился. Когда пауза затянулась, он торжественно сказал, перед этим бросив взгляд на часы:
— Олеся Владимировна, мы может поговорить?
И голос такой… Нет, он по-прежнему красив и сексуален, но ведь откровенно недовольный! Он — чем-то недоволен, ты посмотри, а? Это МЫ. Слышишь, красавец? МЫ с Машкой недовольны, ясно тебе? Поблагодарил? Цветы подарил? Сво-бо-ден!
— Конечно, — вздохнула я. Видимо, мужчина, пока свою речь подготовленную не проговорит, не угомонится. И здравая идея о том, что он совершенно не в тему, в голову ему прийти попросту не могла. Потому что кроме идеи о собственной значимости там ничего уже не помещается.
Дочь усмехнулась — и отправилась кататься на доске. У одиннадцатилетнего ребенка такта оказалось больше — она не устроила скандал, хотя мы договаривались, что этот день будет принадлежать нам двоим. Она так хотела, чтобы я любовалась ее умениями. Мы и так слишком мало друг друга видели в этом безумно-беспощадном году.
Я уселась, обняв букет. Что тебе еще надо? Человеко-бизнесмен, а вместо сердца — кассовый аппарат? Пламенный, не иначе.
— Вы знаете, о вашем существовании я узнал за две недели до экзаменов.
Мне стало смешно. Ну надо же — два года не проявлялся. А тут «узнал о том, что есть репетитор по русскому». У парней, кстати, репетиторов и дополнительных занятий было до тучи. Любопытно, а о математиках и преподавателях английского он тоже не знал. Было еще два физика, один из политехнического, другой — из Большого университета. Потрясающе!
— Дело в том, — продолжил бизнесмен, с недовольством поглядывая на букет, потом на меня, потом на часы, — понимаете, я противник репетиторов и натаскивания на экзамены.
Вот тут я даже кривиться не стала. Натаскивание на экзамен. Что может быть проще — пойти и сдать. Вот сам пойди и попробуй. Особенно, если Андрею и Никите надо было по сотне максимальных баллов за каждый предмет. Потому как по- другому их а Гарварде никак не ждали. И, кстати, туда нужно было отправить не только результаты ЕГЭ, но и текущие оценки в электронном журнале, рейтинг в школе, участие в российских олимпиадах. Просто университет, принимая студентов, желал убедиться, что они способны учиться и показывать высокие результаты не от случая к случаю, а постоянно. А еще были эссе, которые американские школьники писали с первого класса и на которые были заточены поступающие в колледж от и до. И к этому мы готовились тоже. Кстати, это была самая большая головная боль. Но мы и с этим справились. А тут папа — против. Оказывается. Сам бы и готовил.
— Я высказался еще в конце девятого класса: хотят поступать — пусть поступают мозгами. Ладно еще английский…
Тут я рассмеялась. Ну, правда же. Английский — это самое главное, что может только пригодиться человеку. Хотя, если поступить в Гарвард…
— Надеюсь, я не задел вашу профессиональную гордость?
— Нет, ну что вы…
— Мои сыновья проявили недюжинную смекалку и изворотливость. У меня за спиной они сговорились с репетиторами. Экономку они перетянули на свою сторону — Инна Львовна женщина мягкосердечная. А начальника охраны они просто обманули.
Я с удивлением уставилась на мужчину. To есть что получается? Отца я никогда не видела не потому, что мальчики были позаброшены и, бедняжки, лишены родительского внимания и опеки, а потому что…
— Меня водили за нос.
В бархатном голосе была веселая злость, словно бизнесмен так и не смог определиться — гневаться ему на непокорных сыновей, или восхищаться их талантами.
Я покачала головой: трогательные отношения в семье, ничего не скажешь.
— Я только не понимаю, — сказала я хмурому мужчине с потрясающе красивым голосом, рядом с которым я сидела на скамейке в засыпающем летнем дне. — Какое отношение все это имеет ко мне.
— Дело в том, что я, как только узнал о вашему существовании, посмотрел записи с камер наблюдения в доме. Настоящие записи, а не те, что подделали мои предприимчивые мальчики.
— И что? — поморщилась я. Все-таки неприятно было осознавать тот факт, что два года твоей жизни запечатлены на видео. Как шоу за стеклом, где весь вечер на арене репетитор по русскому языку. Мало мне моего восьмого «В»? Гадко.
— Я впечатлился. Вы — профессионал.
— Спасибо.
На злость в моем голосе не обратили внимания. Совсем.
— И хочу предложить вам работу. Мне нужна Мэри Поппинс. Мне необходимо чудо.
Глава третья
Не знакомлюсь, не даю номер телефона
не соглашаюсь на свидания,
но уважаю ваш выбор
(С) просторы Интернета
— Да вы издеваетесь! — я поднялась, положила цветы на скамейку. — Маша, мы уходим.
— Подождите.
Мужчина был спокоен, расслаблен даже.
— У меня не было намерения задеть вас, просто… дело деликатное. И требует, действительно, волшебных навыков.
— Мне это не интересно.
Маша подъехала. И так резко затормозила на своем скейте, что непременно бы полетела и расшиблась, если б не Олег Викторович. Тот перехватил ее и поддержал, не давая упасть.
— Пустите!
Машка вырвалась и подбежала ко мне.
— Ты не ударилась? — обеспокоенно спросил мужчина.
— Нет, — дочь смотрела на него исподлобья. Спустя мгновение, собравшись с духом, она добавила: — Вы зачем маму расстраиваете? Она и так устала за этот год.
— Понимаешь, девочка…
— Маша!
— Понимаешь, Маша, мне нужна помощь твоей мамы. И я предложил ей работу на лето. Очень высокооплачиваемую работу. Но она отказывается. Значит…
— Нужно оставить меня в покое! — рявкнула я. — У меня — отпуск!
— Ничего подобного. Надо предложить то, что вас заинтересует.
— Да зачем я вам понадобилась?!
— Вы справились с моими близнецами. И они с уважением и симпатией отзываются о вас. Кстати, об единственном взрослом из их окружения. Значит, вы справитесь с любой ситуацией.
— Послушайте. — Усталость внезапно накатилась на меня. — Я не хочу справляться с ситуациями. Не хочу работы и не хочу предложений. Я хочу просто выспаться. И все.
— Вынужден настаивать. И… скажите: что вы хотите за полчаса вашего времени, которое я потрачу, чтобы обрисовать проблему, с которой я пришел к вам.
— Ни-че-го.
Я подхватила свой самокат, Машка — доску и мы пошли прочь из парка, злясь на этого господина, что своей бесцеремонностью и дурацкими требованиями испортил нам первый вечер отпуска.
— Ладно, — раздалось у нас за спиной.
Какой настырный!
— Зайдем с другой стороны. Вы же общались достаточно плотно с моей экономкой, Инной Львовной.
— Да, — вот тут я стала осторожной. Женщина была симпатичная, добрая, по- настоящему привязанная к мальчишкам.
— Она очень много лет служит у меня, но… Вы же понимаете — я зол на нее.