– Тут намного интереснее. И привычнее, – призналась дама. – Ненавижу пафосные тусняки.
Тут ее спутник не выдержал и обратился к ней. Олеся впервые остро пожалела, что не знает иностранных языков. Даже английского, на котором спокойно болтает Машка.
– Бонни переживает, что такие голоса, такая энергия, – привычно перевела леди Говард, – и все напрасно.
– Почему напрасно?
Конечно, все это Олеся, как руководитель «Крещендо», слышала не раз. И после регулярных возмущений мамы Левы, которая впрямую говорила, что парни закапывают свой талант в землю, ее мало что могло тронуть. Но мнение этого итальянского сноба отчего-то задело.
Тот понял вопрос. И просто пожал плечами, похоже, не желая объяснять какие-то сами собой разумеющиеся вещи.
– Пойдемте, – приказала ему Олеся.
Иностранец и понял, и послушался.
Леди Говард отправилась с ними. Они прошли за кулисы. Возвышение то есть, но их со сцены видно не было. Отчего-то здесь мороз кусался еще злее.
– Смотрите, – Олеся показала на заполненную людьми площадь.
Парни пели как раз «Ой, мороз, мороз». И в тему. И без оркестра. И без тенора. Но… вся площадь пела вместе с ними.
Тягуче. Протяжно. Безнадежно.
Мощно. Победно.
– Странно, – проговорил итальянец, когда смолкли последние звуки. – Фольклор?..
Олеся почему-то поняла, что он сказал. Но не поняла, на каком языке.
– Слушайте, – жизнерадостно предложила леди Говард. – Может быть, оставим больших мальчиков меряться… Гм… Проводить переговоры? И перебазируемся туда, где можно посидеть в тепле и поесть? А потом просто погуляем по городу.
Олеся рассмеялась. Представила себе лицо начальника охраны. Переглянулась с леди Говард. Заметила ехидные веселые огоньки в глазах.
– Мадонна? – тревожно спросил ее спутник. Что-то застрекотал, кажется, по-английски.
– Нам нужна минутка, – обратилась по-русски к Олесе леди Говард.
Та кивнула, отправилась искать Машу. Ну и радовать начальника охраны сменой диспозиции.
Минут десять спустя они вышли из вип-зоны. Олеся и леди с итальянцем и долговязым арабом в черном (охрана леди?), причем леди явно пыталась уговорить его остаться с лордом, но безуспешно. Итальянец уперся и ни в какую не соглашался… видимо, отпустить леди одну, всего лишь с арабом-охранником…
Оглядевшись, Олеся заметила еще двух людей в черном, держащихся чуть в стороне, но не спускающих глаз с леди. Да уж, отпускать леди Говард до ближайшего ресторана всего лишь с тремя человеками охраны – вопиющая неосторожность. Без лохматого итальянца – никак. Слава богу, Томбасов в вопросах безопасности Олеси куда более вменяем. Ее сопровождает всего один человек, и тот в сторонке.
Или? Олеся осмотрелась повнимательнее. И вздохнула. Начальник охраны, как обычно, просто не стал с ней спорить. И… просто заслал народ болтаться в отдалении. Вон лицо знакомое. И вон… Да вообще – просто зрители на этом представлении есть?
Итальянец продолжал что-то стрекотать мелодично-возмущенное. И… Олесе вдруг показалось, что на редкость нецензурное. О! Вот и русский блатной подключился. Правда, с такие сумасшедшим акцентом, что не сразу различишь родное «япона мать». Ну, нормально. Как русские-народные песни – так китч и гадость. А как русские-народные ругательства – так хорошо. Странные они люди, эти иностранцы!
– Ладно, ладно! – вздохнула леди и закончила по-русски: – Можешь держать меня за руку, чтоб не украли.
– Va bene (хорошо), – тут же просветлел итальянец и в самом деле взял леди за руку и поцеловал. Руку.
Да уж. Высокие отношения у лордов, подумала Олеся, и тут леди обернулась к ней.
– Когда я говорила, что хочу погулять по Москве, я имела в виду совершенно не это, – кивнул леди на ОМОН, охрану и толпу.
И тут их прервали.
– Олеся! Это ты, какая удача!
Охрана напряглась, долговязый араб что-то прошептал в ларингофон, а Олеся улыбнулась и шагнула навстречу женщине, держащей за руку мальчишку и решительно пробирающейся через толпу.
– Ира! – улыбнулась она.
– Что у них случилось? – в синем взгляде Иры плескалась тревога. Ее сын исподлобья смотрел на всех зелеными Левиными глазами.
– Все хорошо, – мягко проговорила Олеся, беря уже-почти-подругу под руку. – Артур вышел петь больным. Его уже выгнали со сцены и лечат.
– А мы идем в тепло, – улыбнулась леди Говард. – У нас девичник. Присоединяйтесь, Ира.
– Ира, познакомьтесь. Это…
– Бонни и Роза, – улыбнулась леди.
– Бонни и Роза, – приняла правила игры Олеся. – Позвольте представить вам жену…
– Позвольте, я угадаю? – рассмеялась Роза. – Хотя, если бы вы были без сына, случилась бы интрига, а так…
Она махнула рукой в сторону сцены, где как раз солировал Лева.
– Мы пришли послушать папу, – недовольно проговорил мальчик.
– Саша, может быть, я поговорю с Машей. И ты останешься ей помогать? – предложила Олеся, вопросительно посмотрев на Ирину. Та через мгновение согласно кивнула.
– Можно?! – взгляд мальчика из хмурого стал ликующим. – А можно вместо Артура спеть? Раз уж…
Женщины переглянулись и рассмеялись. Конкуренция певцов – она такая. А что делать?
– А как твой голос поведет себя на морозе? – спросила Олеся.
Роза посмотрела на нее удивленно, но Олеся была совершенно серьезна.
– Ну да, – еще серьезнее согласился мальчик.
– Надо сначала отрепетировать, – предложила Ирина. – Ты же этих песен не учил.
– Не учил, – с сожалением кивнул мальчишка, но тут же воспрянул: – К следующему концерту выучу!
Но к ним уже спешила широко улыбающаяся Маша:
– Привет, Саша, пошли помогать. У нас полный Армагеддон. И все бестолковые кругом.
Саша кивнул. И отправился с пиар-менеджером группы.
– Так куда пойдем? – живо спросила леди Говард.
Ирина и Олеся переглянулись с растерянностью.
– Будь это Петербург, – вздохнула Ирина.
– А то Москва… – согласилась с ней Олеся.
– Ладно, – рассмеялась Роза, подхватывая обеих под руки, – не будем изобретать проблемы хорошим людям. А вы мне как-нибудь Питер покажете.
– Договорились.
Греться и есть они пошли в самое близкое – и к тому же заранее обговоренное с организаторами мероприятия – место. Олеся оценила, как ненавязчиво Роза шепнула своему арабу-охраннику: «Лоуренс, мы идем в Метрополь».
Их там ждали. Встретили с поклонами, приняли шубы, причем леди Говард раздевал лично итальянец, словно никому не доверял сокровище – и тут только Олеся поняла, что ей казалось странным в леди. Подозрительная округлость фигуры.
– Шестой месяц, – чуть смутившись, пояснила Роза. – Вот и тянет на всякое… на Родину, например. А вы когда? – перевела она взгляд на Иру.
– Август. – Улыбнулась жена музыканта. – А у вас первый?
– Первый, – кивнула Роза, – так что немного трушу. Но я не яйцо, чтобы так со мной носиться, Бонни!
Итальянец солнечно улыбнулся и сделал вид,