Фараон привстал на цыпочки, откинул голову назад, расправил крылья – и прыгнул.
Паря в небе, он вдруг с удивлением услышал позади глухой звук удара. Солнце показалось из-за туч.
Позднее фараон с крайним смущением вспоминал об этом происшествии.
* * *Трое новоиспеченных убийц медленно, пошатываясь, брели по улице, едва не падая, но каждый раз в последний момент удерживаясь на ногах, и дружно распевали, что «на волшебном посохе – нехилый набалдашник». Отдельные звуки почти напоминали мелодию.
– …Большой такой, огромный… – выводил Чиддер. – Черт побери, на что это я наступил?
– Кто-нибудь знает, куда мы забрели? – спросил Артур.
– Вообще-то… вообще-то мы шли в Гильдию, – откликнулся Теппик, – но только, должно быть, заблудились, потому что впереди река. Чую по запаху.
Осторожность в Артуре возобладала над хмелем.
– Т-тчно, – он старался говорить отчетливо, – в это время там может быть опасно… Опасные люди…
– Верно, мы и есть опасные, – с явным удовлетворением произнес Чиддер. – Могу показать бумажку. Зачтено и принято. Хотел бы я посмотреть, кто посмеет нас…
– Ага, – согласился Теппик, почти падая на него, – в клочья порвем.
– Ура-а-а!
Неверной походкой троица взошла на Медный мост.
В предрассветных сумерках действительно бродили опасные люди, и как раз сейчас они шли шагах в двадцати позади приятелей.
Сложная сеть преступных Гильдий отнюдь не сделала жизнь в Анк-Морпорке более спокойной, но, по крайней мере, упорядочила все грозившие горожанам опасности, сведя их в строго рациональную, поддающуюся учету и контролю систему. Главные Гильдии блюли в городе порядок, какой и не снился стражникам былых дней, и каждый чересчур своевольный вор-одиночка без лицензии скоро оказывался в надлежащем месте, где подвергался допросу с пристрастием, причем колени ему намертво сколачивали гвоздями[10]. Тем не менее, всегда находятся свободолюбивые натуры, которые предпочитают рисковую жизнь вне закона, и пятеро из этого вольнолюбивого племени сейчас подкрадывались к веселому трио, дабы угостить его участников фирменным блюдом этой недели: перерезанная глотка, обобранный труп и похороны по первому разряду в речном иле.
Как правило, люди сторонятся убийц, инстинктивно чувствуя, что убийство за деньги неугодно богам (которые предпочитают, чтобы убийство совершалось вообще бесплатно) и ведет к гордыне, которая, как известно, еще менее симпатична небожителям. Боги – известные сторонники справедливости (по крайней мере, в том, что касается людей) и всегда вершат ее с таким энтузиазмом, что жители целой округи могут за раз обратиться в соляные столпы.
Однако черные одежды способны испугать не всякого, а в некоторых слоях общества отправить на тот свет убийцу вообще считается особым шиком. Что-то вроде того чтобы выбить десять из десяти.
Чиддер, заглядевшийся на одного из геральдических деревянных гиппопотамов[11], что стояли цепочкой вдоль обращенной к морю стороны моста, вдруг сильно покачнулся и припал к парапету.
– Похоже, сейчас блевану, – возвестил он.
– Ты не стесняйся, – мгновенно отреагировал Артур. – Река-то на что?
Теппик вздохнул. Он привык к рекам, и ему всегда казалось, что они предназначены исключительно для кувшинок и крокодилов. Анк действовал на него удручающе: стоило опустить туда кувшинку, и она тут же растворилась бы. На всем своем протяжении, от самых Овцепикских гор, Анк питался источниками илистых равнин, и там, где он протекал через Анк-Морпорк (числ. нас. – 1 млн. чел.), воду в его берегах можно было назвать жидкостью только потому, что она двигалась чуть быстрее окружающих земель. Так что, если бы вас и вытошнило в реку, прибрежные воды стали бы, пожалуй, только чище.
Теппик взглянул на вьющуюся между центральных опор моста чахлую струйку, затем перевел взгляд на пасмурное небо над горизонтом.
– Солнце поднимается, – сообщил он.
– Что-то поднимается, но точно не солнце. Я такого вчера не ел, – слабо пробормотал Чиддер.
Теппик отпрянул: нож со свистом пролетел у него перед носом и по самую рукоятку вонзился в огромный зад ближайшего гиппопотама.
Пять человек выступили из густого тумана. Приятели инстинктивно придвинулись друг к другу.
– Ближе не подходи – пожалеешь, – простонал Чиддер, схватившись обеими руками за живот. – Счет за прачечную сведет тебя с ума!
– Ну и что мы тут имеем? – вопросил главарь. В подобных ситуациях всегда говорится нечто вроде этого.
– Гильдия Воров, если не ошибаюсь? – поинтересовался Артур.
– Ошибаешься, – ответил главарь, – мы – представители непредставительного меньшинства, которое все пытаются оклеветать. Пожалуйста, сдайте нам ценные вещи и оружие. Хотя, как вы понимаете, на конечный исход дела это не повлияет. Просто грабить трупы не очень приятно и совсем неэстетично.
– Можно навалиться на них разом, – предложил Теппик, впрочем, не слишком уверенно.
– Что ты на меня вылупился? – ответил Артур. – Я сейчас свою задницу даже с географической картой не найду.
– Вы действительно пожалеете, если меня стошнит, – предупредил Чиддер.
Теппик вспомнил о метательных ножах, спрятанных в рукаве, но тут же подумал, что шансы достать и метнуть их стремятся к нулю.
В такие минуты наилучшим утешением служит религия. Теппик повернулся и взглянул на солнце, медленно выплывающее из-за гряды рассветных облаков.
Посреди солнца виднелось маленькое пятнышко.
* * *Покойный царь Теппицимон XXVII открыл глаза.
– Я летал, – еле слышно шепнул он. – Помню, как упруго несли меня крылья. Но что я делаю здесь?
Он попытался встать. Чувство навалившейся сверху тяжести внезапно отпустило, и он легко, почти без усилий поднялся на ноги. Потом взглянул вниз – посмотреть, в чем дело.
– Ого!
Культура речного царства многое могла поведать о смерти и о том, что случается после. И наоборот, о жизни она мало что могла сказать, рассматривая ее как неуклюжую и обременительную прелюдию к главному событию, как вступление, которое надо преодолеть побыстрее и со всей возможной учтивостью. Одним словом, фараон быстро пришел к выводу, что в данную минуту он мертв. Немалую роль в этом решении сыграл вид его искалеченного тела, валяющегося на песке внизу.
Все вокруг подернулось серой пеленой. Пейзаж выглядел призрачно – так, словно сквозь него можно было пройти. «Разумеется, – подумал Теппицимон, – скорее всего, я это смогу».
Он потер свои теперь уже потусторонние ладони. Так вот оно. Вот где начинается самое интересное; вот где начало настоящей жизни.
– ДОБРОЕ УТРО, – произнес голос у него за спиной.
Царь обернулся.
– Приветствую, – сказал он. – Ты, наверное…
– СМЕРТЬ, – ответил Смерть.
– А я-то думал, что Смерть является в образе огромного трехглавого скарабея, – удивился царь.
– ЧТО Ж, ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО НЕ ТАК, – пожал