За его спиной, из-под брезента, раздалось злобное рычание.
Они и в самом деле были очень умны.
В своем замке, неподалеку от места, где происходили описываемые выше события, леди Марголотта тихо перелистывала «Книгу Пэров Твурпа».
В странах, расположенных по эту сторону Овцепикских гор, традиционно использовался «Убервальдский Ежеготник», в котором самой леди Марголотте были посвящены почти четыре страницы[2], но если нужно было узнать, кто кем себя мнит в Анк-Морпорке, «Книга Пэров» считалась просто незаменимой.
Экземпляр леди Марголотты был сплошь испещрен пометками. Вздохнув, она отодвинула фолиант в сторону.
Рядом стоял наполненный красной жидкостью рифленый бокал. Сделав глоток, леди Марголотта поморщилась. Затем, уставившись на пламя свечи, попыталась думать как лорд Витинари.
О многом ли он догадывается? Много ли новостей доходит до него? Клик-башни добрались до Здеца всего месяц назад и тут же были объявлены «вмешательством во внутренние дела Убервальда». Тем не менее обмен информацией значительно убыстрился – он происходил пусть скрытно, но весьма энергично.
Кого он может послать?
Его выбор скажет о многом. Это будет кто-нибудь навроде лорда Ржава или лорда Силачии?… В таком случае она будет весьма и весьма разочарована. Судя по тому, что она слышала (а леди Марголотта слышала многое), без подробной карты дипломатический корпус Анк-Морпорка даже собственную задницу неспособен был отыскать. Конечно, хороший дипломат должен и обязан притворяться тупым – до того самого момента, когда придет время слямзить ваши носки, – но леди Марголотте доводилось встречаться с некоторыми представителями анк-морпоркского высшего общества. Настолько хороших дипломатов среди них не было.
Вой за стенами замка становился все громче и уже начинал действовать на нервы. Леди Марголотта вызвала дворецкого.
– Йа, гофпожа, – произнес материализовавшийся из тени Игорь.
– Ступай говорьи этим детям ночи выбрать другое место для исполнения своей прекрасной музыки. У меня ужасная мигрень.
– Флушайт, гофпожа.
Леди Марголотта зевнула. Ночь была долгой и утомительной. После хорошего дневного сна ей всегда думалось лучше.
Прежде чем задуть свечу, она бросила последний взгляд на книгу. И увидела заложенную страницу на букве «В».
Но… патриций определенно не мог знать так много…
Чуть помедлив, она дернула висевший над гробом шнурок. Игорь появился снова – по-игоревому бесшумно.
– Эти энергичные молодые люди на клик-башне еще не почьивают?
– Нет, госпожа.
– Тогда пошльи срочный клик нашему агенту с просьбой выясньить все возможное о командующем Городской Стражей Сэмюеле Ваймсе.
– Он ефть дипломат, гофпожа?
Леди Марголотта легла на подушечки.
– Нет, Игорь. Но именно такие люди, как он, порьождают необходимость в дипломатах. И, битте, закрывай крышку.
Сэм Ваймс обладал способностью к параллельной обработке информации. Впрочем, данную способность постепенно развивают большинство мужей. Они учатся думать о своем, одновременно слушая то, что говорят их жены. Научиться слушать крайне важно, так как в любой момент от вас могут потребовать повторить последнюю произнесенную фразу да еще и дословно. Жизненно важным дополнительным искусством является способность сканировать диалог на наличие в нем контрольных фраз, таких как «и представляешь, его/ее доставят уже завтра», или «поэтому я пригласила их на ужин», или «все можно исполнить в голубеньких тонах, и это будет очень дешево».
Госпожа Сибилла прекрасно знала об этом его умении. Сэм умел связно поддерживать беседу, думая совершенно о другом.
– Я прикажу Вилликинсу упаковать зимнюю одежду, – сказала она, внимательно наблюдая за мужем. – В это время года там страшно холодно.
– Ага. Хорошая мысль. – Ваймс продолжал смотреть в какую-то точку над камином.
– Полагаю, нам тоже придется устраивать приемы, поэтому придется тащить за собой целый воз типично анк-морпоркских продуктов. Чтобы высоко держать знамя, понимаешь? Как считаешь, а может, и повара с собой прихватить?
– Конечно, дорогая. Очень разумная идея. Только в этом городе умеют правильно готовить сэндвичи со свиными голяшками.
Сибилла была впечатлена. Уши ее мужа, работавшие совершенно автономно, заставляли губы двигаться и вносить небольшой, но уместный вклад в разговор.
– А что, если нам, – сказала она, – взять с собой аллигатора?
– О да, это было бы замечательно.
Она внимательно следила за его лицом. Наконец уши подтолкнули мозг, и на лбу Ваймса пролегли неглубокие морщины.
– Какого аллигатора?
– Ты был так далеко, Сэм. В Убервальде, не иначе.
– Извини.
– Какие-то проблемы?
– Сибилла, почему он посылает именно меня?
– Я всегда говорила, в тебе есть скрытые глубины, и наверняка Хэвлок разделяет со мной эту убежденность.
Ваймс с мрачным видом еще глубже опустился в кресло. Его жена была очень практичным и разумным человеком, и одним из ее крайне немногочисленных недостатков была ничем не оправданная вера в то, что он, Сэмюель Ваймс, обладает многими талантами. Скрытые глубины? О да, разумеется. Но лучше бы то, что там таится, никогда не всплывало на поверхность. В этих глубинах скрывались вещи, которым следует лежать на дне. А еще его снедала мучительная тревога, причину которой он никак не мог понять. На самом же деле причина тревоги была довольно-таки проста: у настоящего стража правопорядка не может быть отпусков. Как любил подмечать лорд Витинари, где стражник, там и преступление. Таким образом, если он отправится в Здец – или как правильно произносится это треклятое место? – там обязательно случится преступление. Мир всегда подкидывает стражнику подобные сюрпризы.
– Будет очень приятно снова повидаться с Серафиной, – заметила Сибилла.
– Да, очень, – подтвердил Ваймс.
Но в Здец он отправляется не как стражник. И это ему совсем не нравилось. Нравилось даже меньше, чем все остальное.
В тех немногих случаях, когда ему приходилось покидать Анк-Морпорк и его пригороды, он либо посещал другие местные города, в которых значок стражника Анк-Морпорка кое-что да значил, либо гнался за преступником по горячим следам – самая древняя и, пожалуй, уважаемая из всех стражнических процедур. Однако если верить Моркоу, в Здеце его бляха в лучшем случае встанет у кого-нибудь посреди горла. Только на это она там и сгодится.
Он снова наморщил лоб.
– С Серафиной?
– С леди Серафиной фон Убервальд, – подтвердила Сибилла. – Это мать сержанта Ангвы. Помнишь, я рассказывала тебе о ней в прошлом году? Мы вместе учились в пансионе для благородных девиц. Конечно, все знали, что она вервольф, но в те времена никому и в голову не могло прийти говорить о подобных вещах вслух. О них просто не говорили, и все тут. Разумеется, был какой-то непонятный инцидент