Лейтенант позвонил в участок и попросил узнать больше деталей насчет ареста Гейси в Айове, и затем они вместе с Бедоу набросали вполне достойный план официального обвинения, которого судье хватило бы, чтобы подписать ордер на обыск. Тогда я думал, что мы столкнулись с возможным похищением. Но если юноша сел в машину добровольно, нам вряд ли удалось бы доказать факт последующего принуждения. Требовалось больше данных о деле из Айовы. Пока Козензак с Грегом корпели за пишущей машинкой, я решил кое-что проверить.
Как выяснилось, родители Роба Писта снова приходили утром в участок: по их мнению, полиция попросту бездействовала. Они не сомневались, что Гейси насильно удерживает их сына, и Гарольд Пист требовал взять дом подрядчика штурмом и спасти Роба. Когда же им объяснили, что Гейси не явился на допрос, Листов возмутило, что полиция так мягко обращается с подозреваемым.
Козензак попытался их успокоить, пообещав, что заставит Гейси пройти тест на детекторе лжи (у Джо была лицензия полиграфолога).
Пист окончательно разозлился и поднял на смех планы лейтенанта. Встреча закончилась тем, что Козензак, надеясь предупредить необдуманные шаги со стороны семьи, сообщил, что Гейси привезут в участок, а детективы тем временем попробуют получить ордер на обыск дома.
Увы, Джиму Пикеллу и Рону Адамсу не удалось выяснить в Ватерлоо ничего нового. Из-за недавно принятых федеральных законов о разглашении личной информации власти ужесточили процедуру раскрытия данных. Поскольку по телефону представитель правоохранительных органов не может подтвердить свою личность и доказать, что имеет право на получение запрошенных данных, оставалось лишь надеяться на великодушие коллег.
Однако власти Ватерлоо отказались сообщать какую-либо информацию, хоть и было понятно, что им есть что сказать. Лишь спустя пару часов нам удалось узнать детали дела: Гейси работал в «KFC», где был замечен в нескольких инцидентах с подчиненным. Он их связывал или сковывал наручниками, а одного изнасиловал. Все жертвы были мальчиками-подростками.
В 11 утра Гейси наконец позвонил Козензаку и снова спросил, нужен ли он еще полиции, а потом объяснил, что его машина пострадала в аварии, но обещал приехать через двадцать минут. Козензак попросил Пикелла провести беседу и задержать Гейси, пока сам Джо не вернется из моего офиса.
В 11:40 Пикелл проводил Гейси, одетого в чистые темные брюки и кожаную куртку, в комнату для допросов. Подрядчик рассказал, что приехал в «Ниссон» по просьбе Фила Торфа и около часа обсуждал с ним предыдущую реконструкцию, которую проводил в магазине. Там он пробыл с 17:30 до 19:15, потом поехал домой и из сообщения Торфа на автоответчике узнал, что забыл в лавке свой ежедневник. (В разговоре с полицией владелец магазина четко дал понять, что не звонил насчет блокнота.) Гейси вернулся в «Ниссон» около восьми вечера, а уехал в 20:50. В первый раз он приехал на «олдсмобиле», а во второй – на пикапе. Если не считать разговора с Линдой Мертес, он общался только с одним сотрудником – по поводу стеллажей в подсобке. Правда, он упомянул Торфу, что летом собирается набрать новых работников, но ни с кем из ребят об этом не говорил.
Вернувшись из магазина домой, он опять-таки из сообщения на автоответчике узнал, что его дядя при смерти. Поехал в больницу Нортвест в Чикаго, но в живых его уже не застал. Тетя нашлась у соседей-родственников, и Гейси посидел с ними за пивом и обсуждением предстоящих похорон. Домой он добрался между 00:30 и часом ночи.
Пикелл спросил Джона о его бизнесе. Тот рассказал, что занимается подрядными работами уже десять лет. Проводил реконструкции универсамов и мелких лавок в нескольких штатах; за прошлый год оборот превысил миллион долларов. Раньше был поваром. В Норридже состоял в комитете по освещению, участвовал в политической жизни Чикаго. Гейси продемонстрировал визитку, на которой значилось: «Руководитель избирательного участка в Норвуд-парк-Тауншип». Также он добавил, что помогал проводить чикагский парад в честь Дня польской Конституции[4], а на праздники собирается в Вашингтон. Еще он упомянул, что дважды был женат, а теперь наслаждается холостяцкой жизнью.
Пикелл попросил Гейси дать показания в письменном виде, и тот согласился. Когда полицейский через полчаса вернулся проверить написанное, он заметил, что Гейси не упомянул разговор о найме рабочих на лето, лишь сообщил: «Я никогда не предлагал ни одному из сотрудников магазина работу. Только пошутил с Филом насчет его реплики, что он ничего не зарабатывает». Гейси пообещал добавить уточнение насчет летнего найма. К 13:20 он закончил составлять показания, но Пикелл попросил дождаться лейтенанта Козензака, и подрядчик согласился.
К полудню Бедоу составил достойное заявление для ордера; добавив информацию из Ватерлоо, можно уже было идти к судье. Я решил в качестве обвинений указать не похищение, а незаконное лишение свободы. Текст оставалось перепечатать и подписать.
Между тем Гейси начал жаловаться, что ему надо вернуться на работу, иначе он потеряет деньги. Он согласился ждать Козензака максимум до 14:30. Пикелл принес в мой офис стопку бумаг и предупредил:
– Он хочет уйти и уже грозился позвонить адвокату.
– Пусть звонит.
– Его адвокат дважды звонил в участок.
– Тогда передай адвокату, чтобы связался со мной.
– Так точно, сэр.
Через некоторое время зазвонил телефон. Разговор выглядел примерно так:
– Мистер Салливан? Это Лерой Стивенс. Мой клиент – Джон Гейси.
– Угу.
– Насколько я понимаю, он у вас.
– Вовсе не у меня.
– Ну, полагаю, он задержан полицией. Вы знаете об этом?
– Слышал.
– И что вы собираетесь предпринять?
– Даже не знаю.
Молчание.
– Что-нибудь еще, мистер Стивенс?
– Вы собираетесь его отпустить?
– Я его не задерживал.
– Ладно, не вы, а полиция. И вот что я вам скажу: или предъявите обвинение, или отпускайте.
– Хорошо. Это всё?
– Что вы собираетесь предпринять?
– Даже не знаю. Я могу вам еще чем-нибудь помочь?
– Нет.
– Тогда до свидания.
Конечно же, мы не могли арестовать Гейси. С ним обращались как со свидетелем на допросе. Он сам пришел в участок, и его никто не задерживал. Но если бы он сказал: «Ну все, я ухожу», мне пришлось бы решать, объявлять ли его подозреваемым (подозреваемого можно задержать на 48 часов без предъявления обвинений). Гейси разрешалось свободно перемещаться по отделению, но без ключа он оттуда не вышел бы. Полицейские пустили в ход разные старые уловки, чтобы свидетель ощутил себя важной персоной. Гейси заглотил наживку и с удовольствием рассказывал о себе и своих деловых связях. По его словам, он был «по уши» в делах демократической партии.
Мы с Козензаком отнесли текст ордера вниз к окружному судье Марвину Питерсу. Когда он подписал бумагу, на часах было 15:10.
Я попросил Козензака привести ко мне на инструктаж полицейских, которые займутся обыском. Вскоре он появился с Пикеллом, Рафаэлем Товаром и детективом Джимом Каутцем.
Я объяснил им, что надо искать согласно ордеру: