Пэйн сперва стоял и смотрел на гостью, а затем отошел, чтобы снова налить вина.
Струя кларета лентой заструилась в бокал, закручиваясь в нем водоворотом, рождая в сознании чувственные образы.
— Заметьте, я не согласен на такой план. Ни при каких условиях. Но просто ради интереса спрошу: как именно вы себе представляете его исполнение? Однажды утром мы просто проснемся и поедем вместе в Лондон?
— Не в Лондон. Симпозиум будет в Эдинбурге.
— Эдинбург. — Бутылка с глухим стуком встретилась со столом. — Но это в Шотландии!
Минерва кивнула.
— Однако мне показалось, вы вели речь о Королевском геологическом обществе.
— Так и есть. — Она помахала перед ним журналом. — О Королевском геологическом обществе Шотландии. Разве вы не знали? Именно в Эдинбурге ведется самая интересная научная работа!
Снова подойдя к Минерве, Пэйн всмотрелся в текст объявления.
— Боже! До симпозиума осталось меньше двух недель! Мариетта, разве вы не знаете, что такое поездка в Шотландию? Речь идет о двух неделях пути, как минимум.
— Из Лондона — всего четыре дня в почтовой карете. Я узнавала.
— В почтовой карете? Лапочка, виконты не путешествуют в почтовых каретах. — Покачав головой, он уселся напротив. — И как воспримет эту новость ваша дорогая матушка, когда обнаружит, что вы сбежали со скандальным лордом?
— О, она будет приятно удивлена. Если одна из ее дочерей выйдет за вас, ей будет неважно, какая.
Выпростав из промокших, грязных ботинок ноги, Минерва поджала их под себя под юбками, усевшись на озябшие пятки.
— План идеален, разве вы не видите? Мы обставим все как тайный побег двух влюбленных. Моя мать возражать не будет. Так же, как и лорд Райклиф. Он будет только рад узнать, что вы наконец-то женитесь. Мы отправимся в Шотландию, представим мои находки, получим приз, а затем объявим всем, что передумали идти к алтарю.
Чем больше Минерва излагала свои идеи, тем легче слова срывались с ее губ и тем больше росло волнение. У них может получиться. Этот план на самом деле может сработать!
— Итак, после нескольких недель путешествия со мной вы просто вернетесь в Спиндл-Коув незамужней женщиной? Неужели вы не понимаете, что будете…
— Погублена в глазах света? Знаю. — Она посмотрела на пылающий в камине огонь. — Я готова принять эту участь. Все равно у меня нет желания выходить замуж.
Точнее говоря, ни единой надежды. Мысль о том, что разразится скандал и пойдут слухи, конечно, неприятна, но быть отвергнутой светским обществом не так ужасно, как всю жизнь ощущать себя втиснутой в рамки его условностей.
— А как же ваши сестры? Из-за вас пострадает их репутация.
Минерва чуть помедлила, прежде чем ответить на это замечание. Нет, она не забыла о такой вероятности. Напротив, все тщательно продумала.
— Шарлотте предстоит выйти в свет только через несколько лет. Небольшой скандал не причинит ей вреда. А что касается Дианы… Иногда мне кажется, что лучшее, что я могу сделать для сестры, — это разрушить ее шансы на «хорошую» партию. И тогда она сможет выйти за того, кого полюбит.
Пэйн задумчиво отхлебнул вина.
— Я рад, что вы разработали план, который вас устраивает, и вы без угрызений совести разрушите репутацию и свою, и ваших сестер. Но вы хоть на миг задумались о моей?
— О вашей репутации? — Минерва рассмеялась. — Но она ужасна.
Его щеки слегка покраснели.
— Вот уж не знал, что это так.
Указательным пальцем левой руки Минерва загнула большой палец на правой.
— Пункт первый. Вы — бесстыжий развратник.
— Да-а-а, — вальяжно протянул Пэйн.
Она загнула указательный палец.
— Пункт второй. Ваше имя — синоним разрушения. Драки, скандалы, самые настоящие взрывы. Куда бы вы ни пошли, всюду сеете хаос.
— Я не нарочно. Все происходит само собой, — он потер лицо ладонью.
— И вы все еще обеспокоены, что мой план опорочит вашу репутацию?
— Конечно. — Он наклонился вперед, уперся локтями в колени и заявил, жестикулируя рукой, в которой держал бокал с вином: — Да, я люблю женщин. — Он поднял другую руку. — И да, я, кажется, ломаю все, к чему прикасаюсь. Но, видите ли, я не смешиваю эти мои наклонности. Я сплю с женщинами, и я разрушаю вещи. Но еще ни разу не разрушил жизнь невинной девушки.
— Похоже, это лишь оплошность с вашей стороны.
Виконт фыркнул.
— Возможно. Но я не собираюсь ее исправлять.
Он посмотрел собеседнице в глаза открыто и серьезно. И странное дело: она ему поверила. Это было препятствие, которое Минерва не учла, — что Пэйн вдруг откажется из принципа. Она и представить не могла, что у него есть щепетильность и ее можно задеть.
Но, несомненно, это так. А еще он открылся ей доверительно, словно был другом и полагал, что будет понят.
Что-то изменилось между ними за те десять минут, что прошли с момента, когда она колотила в его дверь.
Минерва откинулась на спинку кресла, рассматривая Пэйна.
— А ночью вы совсем другой.
— Так и есть, — легко согласился он. — Но ведь и вы тоже.
Она покачала головой.
— Я всегда такая. Внутри. Просто…
Остальное она договорила мысленно: «Почему-то у меня не получается быть такой рядом с тобой. Чем больше я стараюсь, тем хуже выходит».
— Послушайте, я польщен вашим приглашением, но предлагаемая вами поездка не может состояться. По возвращении я бы выглядел худшим из совратителей и негодяев. И заслуженно. Сбежать с невинной юной леди, а потом бесчувственно ее отвергнуть?
— А почему бы мне не отвергнуть вас?
У Пэйна вырвался короткий смешок.
— Но разве кто поверит…
Он оборвал фразу, но было уже поздно.
— Но разве кто поверит в такое, — закончила за него фразу Минерва. — В самом деле, кто?
Чертыхнувшись, виконт отставил в сторону бокал.
— Да ладно, не обижайтесь.
Десять минут назад она ожидала, что Пэйн над ней посмеется, была к этому готова и не показала бы, как ей больно. Но всё изменилось. Она приняла от него шинель и вино. Более того, его искренность. Она ослабила бдительность. И вдруг такое.
Это глубоко задело. Глаза защипало.
— Я знаю, о чем вы: в такое трудно поверить. Все так и скажут. Немыслимо, чтобы такой мужчина, как вы, влю… — она сглотнула, — прельстился такой девушкой, как я.
— Вы меня не так поняли.
— Разумеется, так. Нелепо и смешно притворяться, что вы меня захотели, а я вас отвергла. Я некрасивая, с головой ушедшая в книги, рассеянная, неуклюжая. Безнадежная. — Ее голос дрогнул. — В геологическом возрасте. Никто нам не поверит.
Она сунула ноги в ботинки, встала и потянулась за плащом.
Виконт поднялся и протянул к ней руку. Минерва попыталась увернуться, но недостаточно быстро, и его пальцы сомкнулись на ее запястье.
— Они бы поверили, — сказал Пэйн. — Я мог бы заставить их поверить.
— Вы несносный насмешник. Даже имя мое не можете запомнить.
Она попыталась вырваться из его хватки, он сильнее сжал руку.
— Минерва!
Она застыла. Воздух обжигал легкие, словно она пробиралась по сугробам, доходящим до пояса.
— А теперь послушайте меня, —