Не оставалось ничего другого, кроме как ответить без обиняков.
– Я не желаю с вами танцевать, – процедила она сквозь зубы. – Я считаю вас невыносимым и высокомерным. Вы утверждаете, что испытываете неприязнь к Лондону? А я испытываю неприязнь к людям, которые испытывают неприязнь ко всему.
– Погодите. Я не говорил, что испытываю неприязнь ко всему.
– Полагаю, что нет. Вы явно хорошего мнения о своих качествах. Вы ставите себя выше всех в этом зале.
– Не выше. Я просто склонен держаться особняком. Мне здесь не место. Я не переношу пустого обмена любезностями.
– Это объясняет, почему, перескочив через них, вы тотчас принялись сыпать колкостями. – Она безуспешно попыталась подавить гнев. – Вы оскорбили не только меня, но и мою подругу, мою семью и место, которое я считаю домом. Что же касается вашего внимания, то здесь, несомненно, найдётся немало молодых леди, которые охотно выстроятся в очередь, чтобы испытать головокружительные ощущения от описываемого вами "повышения статуса в обществе". Я же не отношусь к их числу.
Герцог пристально на неё посмотрел.
– Думаю, что нет.
– Я рада, что мы поняли друг друга. – Она попыталась выдернуть руку.
Но он удержал её на месте.
– Подождите.
Луиза озадаченно уставилась на их сплетённые руки. Его хватка была крепкой. Правда, не настолько, чтобы подавлять жёсткостью, но обладала достаточной силой и решительностью.
Когда он снова заговорил, тон его совершенно изменился. Ни капли чопорности и порицания, лишь открытость и непринуждённость.
– Послушайте, мы неправильно начали, и это моя вина. Вы правы. К моему великому сожалению и стыду, я с вами мерзко обходился. Но если вы оставите за мной ещё один танец, обещаю вести себя как следует. Или, по крайней мере, иначе.
На его губах заиграла слабая улыбка. Та самая, в которой сквозили тревожные намёки на сердечность и чувство юмора.
Вовсе нет. Торндейл не обладал сердечным и весёлым нравом. Он был злодеем с ледяным сердцем. Жестоким и неумолимым человеком, который намеревался отобрать у её семьи дом вместе с его провисающими полами и протёртыми коврами.
– Ваша светлость, я не…
– Вы утверждаете, что не хотите иметь со мной ничего общего. Как бы странно это ни звучало, я хочу знать о вас всё. Я не могу говорить за надутых индюков Мейфэра, но я уважаю женщину, которая открыто высказывает своё мнение.
«Прошу вас, не говорите так».
У Луизы сдавило в груди. Именно эти слова она жаждала услышать, но от любого другого мужчины в Англии.
Ей нужно уйти. Она была совершенно сбита с толку. Ей хотелось где-нибудь спрятаться, собраться с силами и вернуться в бальный зал, став совсем иной. Скромной, угодливой леди, способной заинтересовать видного джентльмена.
– Дамская комната, – пробормотала она. – У меня порвался воздух. То есть мне нужен свежий подол. Я не могу... – она с трудом сглотнула. – Я просто не могу этого сделать.
Она с силой выдернула руку из его крепкой хватки и, чуть покачнувшись, развернулась в попытке к спасению. Её бегству помешал ничего не подозревающий слуга с наполовину пустой хрустальной чашей в руках.
В которой плескалась багряная жидкость.
Столкнувшись с ним, Луиза уловила аромат гвоздики, корицы и кларета. Глинтвейн.
Её белоснежное платье окатила алая волна.
И унесла с собой её надежды на рождественское чудо.
Глава 5
Тысяча чертей!
Джеймс это предвидел. Он схватил её за плечи и отдёрнул назад, прежде чем вино успело неумолимой волной выплеснуться из чаши.
К сожалению, он на мгновение опоздал.
Пробормотав что-то про пищевую соду, охваченный паникой слуга скрылся с места происшествия.
Джеймс повернул мисс Уорд к себе лицом. Она застыла в ужасе, приоткрыв рот и блуждая взглядом. Красная капелька попала ей на ресницы, слегка задрожав, упала и стекла по щеке. Он выхватил платок и попытался промокнуть тёмную жидкость, стремительно впитывавшуюся в ткань платья. Но от его усилий пятно лишь увеличивалось. Никакому количеству соды не удастся его вывести.
Он почувствовал, как мисс Уорд напряглась.
Джеймс понял, что, пытаясь стереть пятно, он энергично похлопывал её по груди. Боже, ведёт себя словно неуклюжий медведь. Вот почему его место на овсяном поле, а не в бальном зале.
Что бы в этот момент сделал подобающий герцог?
Будь он проклят, если знал. По-видимому, что-то другое.
– Так. – Он скомкал платок. – С каких извинений мне начать? За вино или за то, что лапал?
– Не стоит беспокоиться. – Взяв у него платок, она промокнула платье.
– Тогда позвольте помочь.
– Ничего не поделаешь. Мне нужно домой.
– Если дадите мне свою танцевальную карточку, я принесу извинения остальным вашим партнёрам.
– Других партнёров у меня нет. Да если бы и были, это бы не имело никакого значения. Всё кончено. – Она оцепенело уставилась на своё платье. – Всё кончено.
– Будут и другие балы.
– Не для меня.
Джеймс искренне в этом сомневался. Она была слишком хорошенькой и энергичной, чтобы сидеть дома.
– Вы приехали с семьёй?
– Карвилы прислали за мной карету. – Она приложила пальцы к вискам и пробормотала какое-то ругательство. – Они развлекают гостей за ужином. Не хочу их беспокоить.
– Тогда я пошлю за своей каретой.
– Но…
– Я настаиваю.
Луиза выдохнула и покорно проговорила:
– Хорошо. Похоже, у меня нет других вариантов.
– У вас есть сопровождающая? Спутница или компаньонка?
Она покачала головой.
– А как насчёт мисс Карвил?
– Нет. – Её поспешный ответ прозвучал резко. – Она приболела, помните?
– Да, конечно. Головная боль. – Джеймс поморщился, вспомнив о своём бесцеремонном скептическом высказывании. Ни мисс Карвил, ни мисс Уорд не заслуживали его презрения. – Если вас некому сопровождать, я сам отвезу вас домой.
В её глазах вспыхнула тревога.
– Вам нельзя. Нам нельзя.
– Никто не заметит, что мы ушли.
– Конечно, заметят, – прошептала она. – Это лондонское общество. Люди здесь для того и живут, чтобы замечать такие вещи.
Он повёл её к холлу.
– Не волнуйтесь. Я не стану делать ничего неподобающего.
– Только попытайтесь и пожалеете об этом. У меня трое братьев. Я знаю, как нанести удар кулаком.
– Предупреждение принято. И учтено. – Джеймс улыбнулся про себя. Чем больше вызовов она ему бросала, тем больше интриговала. Его не пугала пара колючек. По опыту он знал, что стоит срывать именно цветы с шипами. – Где ваша накидка?
– Сразу по прибытии её забрали слуги.
– Не беда! – Он снял фрак и накинул ей на плечи.
– Вам не нужно этого делать.
– Но я уже сделал. – Взявшись за лацканы, он запахнул на ней фрак. – Возможно, вы знаете все о лондонском обществе, мисс Уорд, но меня вы не знаете. Когда на меня ложится ответственность, я довожу дело до