к ее вздрагивающему животу. — И я не ошибаюсь. Я знаю, как доставить женщине удовольствие.
Киопори обмякла в его руках прежде чем, невнятно и заикаясь ответить. А потом обхватила его лицо руками и вернула поцелуй, подражая ему. Страсть за страсть, жажда за жажду, необходимость за необходимость.
Когда Маркус, наконец, смог отстраниться, его глаза пылали, и, должно быть, стали красными, так как Киопори смотрела испуганно.
— Твои сестры дали нам эти дикие глаза. Но тот жар, который ты чувствуешь — вызвала ты. — Удлинившимися клыками он слегка оцарапал сонную артерию на шее девушки. — Мы пользуемся ими, чтобы питаться… но я хочу использовать их, чтобы дарить тебе наслаждение.
Киопори застонала, когда он расцарапал кожу, а потом обвел языком вокруг раны, даруя двоякое чувство боли и удовольствия.
— Это то, кем я являюсь, Киопори. Сможешь ты принять меня?
Киопори сделала шаг назад и прикрыла рукой маленькую ранку на шее. Ее взгляд прошелся по нему снизу вверх, стараясь ничего не упустить.
Ему казалось, что время тянется мучительно долго. Но тут она озорно улыбнулась, и ответила:
— Только если я буду той единственной, кто будет доставлять тебе удовлетворение… и кормить тебя… воин, — она шагнула вперед и опустила голову к нему на грудь, как раз напротив сердца. — И любить тебя… если ты хочешь, чтобы я была твоей.
Маркус прикусил нижнюю губу и закрыл глаза. Он не отваживался дышать. Воины не проливают слезы. Сейчас же, впервые в жизни, его сердце рыдало от радости и благодарности.
— Даже Боги не смогут забрать тебя у меня, Киопори.
Погладив ее черные волосы, он указал на высокую осину, на которой до сих пор были листья:
— Стой здесь, мой потерянный ангел. Давай найдем и разбудим твою сестру.
Глава 2
Маркус и Накари с немалым беспокойством следили за своим Древним Сувереном. За всю жизнь они никогда не видели могущественного Повелителя таким взволнованным. Мужчине едва удавалось держать себя в руках.
Наматывая уже пятый круг по гостиной своего замка, Повелитель бросил взгляд в коридор, ведущий к ванной комнате, где женщины мыли руки перед обедом, и затем посмотрел на Маркуса и Накари так, словно хотел задушить их обоих. Хотя они не имели ни малейшего представления за что.
— Сестры Джейдона и Джегера, — Наполеан завершил круг, — выжили.
Он сцепил руки и сел на диван.
— Это же замечательно, правда? — стоило Маркусу начать говорить, как монарх снова вскочил. И пошел на шестой круг.
— Накари, — сказал Наполеан серьезным тоном, — ты ведь Маг, не так ли?
Накари взглянул на Маркуса.
— Да, насколько я помню.
Маркусу стало неловко из-за резкого ответа младшего брата, и он осуждающе покачал головой. Телепатически он убеждал брата, что не стоит дерзить Суверену, даже если уже приходилось отвечать на этот вопрос ранее. Дважды.
Заметив недовольство Маркуса, Наполеан резко развернулся к Накари, и серебряный блеск в глубине его ониксовых глаз заметно усилился.
— Следи за собой, сынок. Не вздумай вести себя со мной непочтительно, даже в такой ситуации как эта.
Накари побледнел. Его сильные плечи поникли, а голова опустилась.
— Простите меня, Милорд, я не хотел Вас оскорбить.
Наполеан отвернулся к окну. Длинные волосы, черные с серебристыми прядями, расстелились по спине. Гордая осанка стала жесткой.
— Ты знаешь, Маркус… — он не обернулся, чтобы посмотреть на Древнего Мастера Воина. — Пожарные до сих пор тушат огонь, добровольцы весь день таскали воду из реки, и несколько экипажей привозили песок и щебень, чтобы устранить пожар.
Маркус был достаточно стар и закален, чтобы успокаивать Милорда, хотя он знал, что именно тот имел в виду: его недавнюю вспышку на могиле Шелби. Опасные последствия неконтролируемых эмоций. Маркус молчал, ожидая, что Король скажет дальше.
— Если бы там находился кто-то другой, то последствия могли бы быть страшнее, — Наполеан обернулся к воину снова. — Но уверен, ты осознаешь ответственность, которая лежит на тебе. Маркус, — Правитель произнес его имя с почтением, — несколько человек, получили ранения.
Маркус нахмурился.
— Кто-нибудь погиб?
Наполеан вздохнул и снова повернулся к окну.
— Нет… к счастью.
Маркус продолжал молчать. Ему просто нечего было сказать. Очевидно, что он обязан предотвратить повторение подобной ситуации, и мужчина уже осознавал всю грандиозность своих планов. А также понимал, что их Король относится к нему с большим уважением, чем к его младшему брату. Маркус и Наполеан были самыми старыми мужчинами в роду Джейдона. Хотя Древний Мастер Воин четко понимал, кто его Повелитель, все же они были друг к другу ближе, чем просто Король и подданный.
Понимая, что Наполеан сказал все, что хотел, Маркус отвлекся на изучение комнаты. Он много раз присутствовал в зале Суда, но побывать в личных покоях Короля ему довелось впервые: Наполеан предпочитал держать свою личную жизнь подальше от подданных, и сейчас воин был очарован, рассматривая интерьер комнат.
Дом Милорда определенно соответствовал статусу Короля: достойный, строгий и отражающий все двадцать восемь сотен лет жизни Великого Суверена.
Четыре этажа частного назначения, соединяющиеся с Залом Суда через запечатанный тоннель, который давал Королю легкий доступ к трем церемониальным комнатам. Библиотеке, в которой хранились книги Вампирской расы, содержащие законы, истории рождения и смерти их людей. К комнате, в которой отрекались от первых сыновей, расплачиваясь за грехи предков. И жуткому Круглому залу, где упокоились потомки Джейдона, которые не смогли принять Кровавое Проклятье — именно там, в агонии, проходили их последние часы. Залу, в котором любимый младший брат Маркуса, Шелби, не так давно провел несколько кошмарных последних часов, показавшихся ему очень долгими.
Маркус откинулся на спинку дивана, отгоняя не самые приятные воспоминания. Глядя в потолок, он отметил искусность оформления, взгляд остановился на мастерски выполненной фреске в верхней части купола. Это была сцена из древнегреческого мифа о Зевсе и его сыне Аполлоне. Сюжет которого очень подходил к сложившейся ситуации. Взглянув на Наполеана, он представил его в аналогичной позе, мечущим молнии из рук. Черт, он определенно уже видел подобное пару раз во время битвы.
Как только его взгляд опустился с потолка на стены, он отметил в каждом углу, каждом окне, нише и арке обрамленные белым молдингом матовые стекла с изображением картин из жизни богов, словно застывших на умело сделанных полотнах.
Мебельный гарнитур темно-синего цвета с красными и зелеными вставками ярко выделялся на фоне светлых серо-голубых стен. В нем располагались арт-ниши и полки, на каждой из которых хранились сокровища: предметы искусства, созданные, в том числе, еще в период до захвата варварами Римской империи, когда она находилась под властью Константинополя. Эти предметы были настолько же эклектичны, насколько и ценны. Они отражали различные культуры: Греции, Персии и Египта, а также Северной Америки. Хорошо, что их Правитель настолько скрытен: если бы только люди когда-либо узнали