Легенда о вампирах до сих пор жива в Леванте. Римляне называли их «vardoulacha». На моей памяти был случай, когда целая семья была испугана криками ребенка, вызванными, как им показалось, посещением вампира. Греки всегда произносят это слово с ужасом.

Лорд Байрон. Записки к «Гяуру»

— Никогда не стоит подходить к вампиру слишком близко.

Это был все тот же сладкий голос, который Ребекка слышала в склепе. Она пошла бы на что угодно, лишь бы услышать его вновь. Теперь она поняла, что значит слушать пение сирен.

— Вы, несомненно, знаете об этом. И все же вы здесь. — Голос замер на мгновение. — Я ожидал и боялся этого.

Ребекка пересекла комнату. Бледная рука появилась из тьмы:

— Прошу вас, садитесь.

— Нельзя ли включить свет?

— Ах да, я забыл, вы не можете видеть в темноте.

Ребекка указала на шторы, за которыми был слышен уличный шум Лондона.

— Можно раздвинуть их?

— Нет, ибо сюда может ворваться зима.

Ребекка наблюдала, как он встал и, хромая, пересек комнату.

— В Англии зима заканчивается в июне и начинается в июле. Вы должны простить меня. Сам вид ее мне невыносим. Я был создан, чтобы наслаждаться солнечными лучами.

Вспыхнула спичка, и Ребекка со спины узнала человека, которого видела этой ночью на набережной.

Мерцающий золотистый свет заполнил комнату. Склонившаяся фигура колдовала над пламенем.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против лампы, — сказал он. — Я привез ее из моего первого путешествия. Согласитесь, иногда бывают обстоятельства, когда электричество совсем неуместно.

Вампир рассмеялся и повернулся, держа лампу у своего лица. Ребекка поежилась в своем кресле. Она не могла ошибиться в том, кто был перед ней. Темные кудри обрамляли бесплотную бледность лица, черты которого были столь хрупкими, словно оно было высечено изо льда; ни признака света, ни тепла, и все же алебастровое это лицо, казалось, светилось каким-то внутренним огнем. Он не был тем лысым тучным человеком с гнилыми зубами, который нашел свою смерть в болотах Миссолунги. Возможно ли то, что он стоит сейчас перед ней и к нему чудом вернулось обаяние молодости?

Ребекка глаз не могла от него оторвать: «Какое прекрасное бледное лицо», — бормотала она про себя. И оно действительно было прекрасным, божественным в своей красоте, будто лик ангела, явившегося из других миров.

— Этого не может быть, — произнесла наконец Ребекка.

Лорд Байрон опустил лампу и прохромал обратно к своему креслу. В этот момент Ребекка почувствовала какое-то движение позади себя. Она обернулась, но ничего не смогла разглядеть в темноте. Лорд Байрон улыбнулся и негромко свистнул. На свет вышел большой белый пес. Он посмотрел на Ребекку, зевнул и опустился у ног хозяина. Лорд Байрон потрепал собаку по голове, в то время как его вторая рука подпирала подбородок. Он пристально смотрел на Ребекку. Его глаза сверкали, и слабая улыбка кривила губы. Ребекка откинула волосы назад.

— Моя мать… — Ей хотелось закричать. — Вы убили ее? — Опасаясь услышать ответ, она долго сидела в молчании. — Я пришла за мемуарами, — сказала она наконец.

— Никаких мемуаров не существует. Ребекка в удивлении подняла брови.

— Но у меня есть письма Томаса Мура…

— Да?

— Так что же случилось с копией, о которой он вам писал?

— Она уничтожена.

— Но… — Ребекка отрицательно покачала головой. — Я не понимаю! Почему?

— По той же самой причине, что и оригинал. Чтобы скрыть правду.

— Зачем же мне тогда дали письма Мура? Зачем меня заманили в склеп?

Лорд Байрон повел бровями.

— Заманили?

— Именно. Букинист. Ведь он работает на вас.

— На меня? Ничуть! Он мой вечный враг. И он всегда сам по себе.

— Кто же он?

— Тот, кого нужно опасаться.

— Как и вас? И как ту тварь в склепе? Лорд Байрон нахмурился, но когда он заговорил, голос его был по-прежнему спокойным.

— Да, она — тварь. И я — такая же тварь. Самое опаснейшее создание на свете. Тварь, которая попробовала вашей крови сегодня ночью.

Он провел кончиком языка по своим губам, и собака подняла голову, тихо рыча.

Ребекка собрала все силы, чтобы выдержать взгляд вампира. И вновь вопрос, который она собиралась задать, застыл на ее губах.

— Но вы не убили меня! — пробормотала она. — Почему вы не выпили всю мою кровь, как у того бедняги у моста Ватерлоо?

Лицо лорда Байрона казалось холодным как лед. И все же едва заметная улыбка появилась на его губах.

— Потому, что вы носите фамилию Байрон. — Он кивнул. — Да, да, Байрон. В ваших жилах течет моя кровь. Моя кровь и кровь той бедной души.

Ребекка сглотнула.

— Та же кровь была и у моей матери, — произнесла она.